Шалость - Паркер Лаура (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Она с ума сошла! Полоскать имя отца! Она еще поплачет! Я сделаю так, что ей не поздоровится, увидите!
— Что ты имеешь в виду? — спросила Цинния.
— Ты ведь не сделаешь ничего, чтобы обидеть мисс? — тревожно спросила Пиона.
Осознав, что погорячилась, Лорел расправила плечи:
— Я не собираюсь исповедоваться перед мелюзгой. Гиацинта, ты была права. Нам надо ехать в Лондон. Сегодня же.
— И то же самое относится к большинству подруг Элмины, — с улыбкой продолжала миссис Хеппл, снисходительно ласково поглядывая на свою младшую дочь. — Юджиния Фарнсуорт обручена со старшим сыном лорда Эверли, а Джейн Симпсон, говорят, сговорена за наследника Каррадайна. Что касается остальных наших девочек, они сами должны искать себе пару.
— Благодарю вас за совет, леди Хеппл от себя и от имени моих дочерей. — Джапоника бросила взгляд на Лорел, которая за обе щеки уплетала торт.
— Не за что. — Леди Хеппл, заметив стремительно исчезающий торт, несколько утомленно спросила: — Еще чаю?
Обычный пятнадцатиминутный визит затягивался на неопределенное время из-за неожиданного предложения сына леди Хеппл показать мисс Гиацинте новейшую коллекцию растений в теплице. Леди Хеппл сама пошла против правил, заказав чай и торт для гостей. Увы, еда не помогла сделать беседу более непринужденной.
— Вы говорили, леди Эббот, что для вас лондонские обычаи внове. Позвольте мне заверить вас, что вам стоит только попросить у меня совета, и я с радостью расскажу вам обо всем, что касается дебюта юных леди в обществе. Я уже успешно выдала замуж двух старших дочерей. Но Алмина будет моим самым высоким достижением. — Леди Хеппл вновь улыбнулась своей юной дочери с хорошеньким личиком, бело-розовым, словно у фарфоровой куклы. Девушка скромно сидела, потупив глазки и сложив на коленях руки.
— О вас стоит позаботиться, — сказала Джапоника, обращаясь к юной дочери леди Хеппл, которая от золотистых кудряшек, обрамлявших кукольное личико с почти неестественной яркости синими глазами до мысков маленьких изящных ступней представляла собой воплощенную мечту любой матери. Впечатление портила лишь самодовольная улыбка, игравшая на губах девушки. Улыбка, которая делала очевидным тот факт, что девице не хуже других известны все преимущества, дарованные ей природой, и те неоспоримые выгоды, которые можно из этих преимуществ извлечь.
— Выдать двух дочерей за два года, — сказала Джапоника, глядя на гордую мать и не зная, кого должна в ней видеть: подругу или конкурентку, — это большой успех. Я даже не смею рассчитывать на подобное.
— Ерунда! Как только эта проклятая война закончится, в Лондоне снова будет достаточно джентльменов, чтобы выбрать мужа. — Миссис Хеппл слегка наклонилась к Джапонике и в снисходительно-материнской манере сказала: — Тем временем могу предложить вам совет. Не пытайтесь выдать больше чем одну дочь за сезон. Если вы будете поступать иначе, всем станет ясно, что вы испытываете тревогу. Найти супругов для дочерей, конечно, очень важно, но пусть люди не думают, что в этом ваша единственная цель.
— Дорогая матушка только и думает что о подходящих партиях, — сказала Лорел, наскоро проглотив только что откушенный кусок от нового торта, принесенного слугой в розовой ливрее. — Можно себе представить, что устройство выгодных браков ее конек.
— Должна сказать, что мы, матери, вынуждены стараться. Во имя блага наших дочерей. — Леди Хеппл неуверенно улыбнулась. С ее точки зрения, Лорел слишком развязно вела себя для девушки, которой только предстояло быть представленной в обществе. Ее развязность уступала разве что любви к сладкому. Она доедала третий кусок торта!
— Если я о ком и беспокоюсь, так это о Фарнлоу. Мой дорогой мальчик и слышать ничего не хочет своих обязательствах перед обществом и семьей. Он утверждает, что уже обручен со своей ботаникой, и я ничего не имею, против. Никто так хорошо не понимает, чего хотят мои розы, как Фарнлоу. И все же ему следует завести жену, чтобы заботилась о своем комфорте. Он же говорит, что еще не встретил ни одной леди, которая бы разделяла его страсть к садоводству. Он был бы счастлив иметь в подругах жизни компаньонку, которая бы, словно нищенка, моталась с ним по свету, но я говорю ему, что ни одна порядочная леди не захотела бы… — Леди Хеппл покраснела, причем румянец совершенно не шел к ее костюму из бронзовой тафты.
— Согласна, миссис Хеппл. Ни одна леди не захочет жить среди дикой природы. — Лорел улыбалась, и на губах ее еще оставались следы сливочного крема. Только что она съела четвертый кусок. — Но наша дорогая матушка сделана из другого, более грубого теста, чем мы, аристократы. Ее род прямо-таки расцвел в чужих краях. Пожалуй, через поколение разницы между язычниками и ее родственниками не будет никакой.
— Но я… — Леди Хеппл пребывала в полном замешательстве. — Я совсем не имела в виду ничего подобного!
— О, но ведь это так. Разве вы не читали в газетах, что наша дорогая матушка предпочитает компанию персидского посла всем прочим цивилизованным развлечениям, что может предложить Лондон. — Лорел говорила приторным тоном, таким же приторным, как и тот торт, который она доедала в одиночестве. — Я слышала, что он держит гарем и его слуги день и ночь не расстаются с кривыми саблями и готовы отрубить голову любому, кто ведет себя по отношению к хозяину недостаточно раболепно. Я думаю, что наша дорогая матушка так непринужденно чувствует себя в подобном окружении благодаря своему воспитанию. — Лорел со злорадной улыбкой повернулась к Джапонике: — Скажите нам, мамочка, мирза в личном общении такой же импозантный, каким появляется на публике?
Бедная леди, которая принимала у себя несносных Шрусбери, сдавленно вскрикнула и потянулась за чашкой. Поднося ее к губам, она пролила изрядное количество чая себе на колени.
В тот момент, когда Алмина протянула матери салфетку, Лорел со злорадным триумфом взглянула на Джапонику.
Джапоника подумала о том, что Лорел могла бы выбрать иной объект для того, чтобы изливать свою злобу, но подумала об этом с известной долей безразличия. Сердце ее было разбито, и все, что происходило с ней и могло произойти, не в силах было ни поднять ей настроение, ни серьезно ухудшить его. Но при этом Джапоника не могла не видеть того, что ее только что уничтожили в присутствии леди, которую ни одна из них не могла позволить себе оскорбить.
Две недели! И ни единого слова. Ни записки, ни карточки, ни цветка с того самого вечера, как он не явился за ней, обещав повести в оперу. Вывод напрашивался сам собой. Он ее избегал.
Ни один человек, с которым она разговаривала, не видел его и не получал от него вестей. Для того, что происходило, можно было найти два возможных объяснения. Память его восстановилась, и вместе с ней его презрение к Джапонике. Или ночь, проведенная с ней, удовлетворила его телесный голод, спровоцированный ревностью к мирзе, и теперь она больше ему была не нужна.
Джапоника не знала, какой из двух сценариев хуже. Ей хотелось растянуться на полу и плакать до тех пор, пока не умрет.
— Интересно, куда пропал Фарнлоу, — сказала Алмина, когда ее мать пришла в себя. — Я терпеть не могу, когда мой брат начинает читать лекции о ботанике. Ничего скучнее в жизни не видела. Бедная Гиацинта может погибнуть, если он решил сделать ее своей ученицей.
— Напротив, мисс Алмина. — Гиацинта появилась в дверях с достопочтенным Фарнлоу по левую руку. — Я провела самые прекрасные в моей жизни полчаса среди ваших роз, леди Хеппл. Я в восторге!
В голосе Гиацинты звучали весьма редкие для нее теплые ноты, и Джапоника решила все же попристальнее взглянуть на джентльмена, который был с ней, не смея поверить в то, что теплый тон вызван именно его присутствием.
Фарнлоу был среднего роста, хрупкого телосложения и одет просто и мрачновато. Его серьезное, но приятное лицо обрамляли сильно поредевшие кудри, напоминавшие нимб. Он производил впечатление человека работящего и чуждого мирских забот. Главной целью его жизни было создание совершенной розовой розы.
