Меч короля - Фокс Катя (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
– Хм-м… – пробормотал Жан. Ему было неприятно сознаваться в том, что он ошибся в Пуле. – А что с ним вообще такое? Я имею в виду ноги.
Эллен пожала плечами.
– Понятия не имею. Говорят, когда-то он был красивым парнем, хотя это трудно себе представить, глядя на него сейчас.
Жан подумал о непропорционально большой голове Пуле, сидевшей прямо на плечах, и не было даже намека на шею. Мальчику вспомнилась вся фигура плотника, и он покачал головой. Он был красивым парнем? Это невозможно!
Они шли от одной деревушки к другой, наслаждаясь теплыми осенними деньками, наполненными солнечным светом и украшенными пестрой листвой. Только когда сгущались сумерки, становилось холодно и сыро, поэтому они пораньше выбирали себе уютное место для ночевки и разводили костер. Мадлен пела колыбельные. Благодаря ее чистому высокому голосу казалось, что это поют эльфы. Эллен работала над рукоятью меча и слушала пение девушки. От звучания этого нежного голоса у Эллен слезы наворачивались на глаза. Положив одну из половинок заготовки на основание лезвия, Эллен обвела ножом, который когда-то подарил ей Осмонд, контуры на древесине. Когда Мадлен замолчала, Эллен отерла рукавом слезы и проверила, плотно ли соединяются две части рукояти. Затем она так же обвела контуры основания меча на второй половине заготовки и осторожно начала выдалбливать дерево. Эллен много раз задень пользовалась этим ножом – она нарезала им хлеб, сало и лук, разрезала им ткань, чистила ногти, выстругивала вертела для мяса или вырезала что-нибудь из дерева, как сегодня. Иногда в такие моменты она тосковала по дому – вспоминала Осмонда, сестер, Симона и Эльфгиву. Интересно, жива ли еще старушка?
Эллен стала вспоминать, сколько же лет прошло с тех пор, как она уехала из Орфорда.
– Должно быть, прошло лет десять-одиннадцать, – пробормотала она.
– Кто? – с любопытством спросил Жан.
Он тоже решил заняться резьбой по дереву и, взяв нож, который пару месяцев назад выковала для него Эллен, принялся за работу.
– Не кто, а что.
– В смысле?
– Я размышляла о том, как давно уехала я из дому. Думаю, прошло лет десять-одиннадцать, – немного раздраженно ответила Эллен.
– А-а-а, понятно. – Жану это было не интересно, и он снова сосредоточился на резьбе.
Всегда, когда Эллен думала о семье, она ощущала неприятное жжение в животе, так что она старалась не углубляться в эти мысли.
– Нужно держать нож под другим углом, – слишком резко сказала она Жану, и тот удивленно поднял голову. – Вот, видишь? – Эллен показала ему, как держать в руке нож. – И двигай ножом по направлению от себя, иначе можешь пораниться. – Только сейчас она заметила странный блеск в его глазах.
Она уже собиралась спросить его, что случилось, когда он внезапно сказал с дрожью в голосе:
– Отец часто занимался резьбой по дереву по вечерам. – Он вытер нос рукавом. – Вообще-то я должен бы знать, как держать нож, ведь он не раз мне это показывал, но я почему-то помню все как-то размыто.
Эллен сочувственно взглянула на него.
– Но ведь это было так давно! – сказала она, погладив его по голове, чтобы успокоить.
– Их лица… Они исчезли!
– Чьи лица, Жан?
– Лица моих родителей и младшего братика. Когда я думаю о них и пытаюсь их представить, то вижу лишь кровь, вспоротый живот отца и вывихнутые руки матери. Я уже не помню, какого цвета были их глаза и волосы. – Жан тихо плакал.
Эллен могла лишь догадываться, что он чувствует. Внезапно ее тоска по дому показалась ей пустяком по сравнению с одиночеством, которое, должно быть, ощущали Жан и Мадлен. Они ведь даже не знали, где находилась их когда-то родная деревня, и если они когда-нибудь случайно не попадут в те места, то никогда не найдут родной дом, хотя Жан и не переставал в это верить. А может быть, их деревню и не отстроили, ведь все ее жители погибли. Эллен села между Жаном и Мадлен, обнимая их обоих и укачивая, словно младенцев.
– Я так рад, что мы повстречали тебя. Я всегда старался заботиться о ней, понимаешь? – тихо сказал Жан.
Мадлен молчала, счастливая от того, что Эллен ее обнимала.
– А вот у меня никогда никого не было. Я имею в виду, никто никогда не заботился обо мне. – Мальчик смотрел в огонь, отвернувшись от Эллен.
Она видела, как блестят слезы на его щеках.
Мадлен закрыла глаза и сидела тихо-тихо. Казалось, она уснула.
– Мы всегда будем вместе, обещаю! – Эллен покрепче прижала их к себе.
Жан грустно покачал головой.
– Однажды появится какой-нибудь мужчина, – сказал он. – Я не имею в виду этого сэра Гийома… – с пренебрежением добавил он.
– Жан! – возмущенно воскликнула Эллен, покраснев. – Это еще что такое?
– Ну ладно, я же знаю, что ты в него влюблена!
– Почему ты так думаешь? – Эллен казалось, что ее уличили в каком-то преступлении.
– Да это и слепой бы заметил. Ты же его боготворишь! Возможно, ты ему и нравишься, но ведь он – учитель фехтования нашего молодого короля, а ты – просто девушка, которая хочет стать кузнецом. У вас нет ничего общего.
У Эллен внутри все сжалось. Жан не сказал ничего для нее нового, но ей все равно было больно от его слов. Естественно, у нее с Гийомом не было будущего. Эллен казалось, что голос Жана доносится издалека.
– Однажды он женится на женщине своего круга, а ты выйдешь замуж за какого-нибудь добропорядочного ремесленника. Это если еще кто-нибудь согласится жить с такой своенравной девчонкой, как ты. – Жан улыбнулся сквозь слезы.
– Слушай, ты совсем обнаглел! – Эллен подняла руку, в которой по-прежнему сжимала нож, и, смеясь, погрозила Жану, хотя в этот момент на душе у нее кошки скреблись.
Ей вспомнился Джоселин, его ужасная смерть, и она подумала о том, насколько несправедлив этот мир.
– Когда ты соберешься выходить замуж, мы станем для тебя обузой, – тихо сказал Жан, опустив взгляд, чтобы Эллен не видела его глаз, но Эллен знала, что он опять плакал.
– Не говори глупости. Мы всегда будем вместе, – энергично заявила Эллен. – И хватит об этом.
Этой ночью Эллен снилась Англия. Она проснулась отдохнувшей и повеселевшей. Целый день после этого у нее было хорошее настроение. В обед они зашли к одному из местных крестьян и купили у него кусок козлиной шкуры, которая нужна была Эллен для ножен. Жан настолько удачно сторговался с крестьянином, что они могли позволить себе купить немного козьего мяса.
– Мне для ножен еще нужен клей, – сказала Эллен, с трудом пережевывая жестковатое мясо.
– А почему же ты не купила клей у своего приятеля плотника? – Жан удивленно взглянул на нее.
– Да, можно было, но я решила этого не делать. Дерево у него первого сорта, а вот клей был уже немного несвежий.
– Откуда ты знаешь? – недоуменно спросил Жан.
– По запаху почувствовала. Я в клее хорошо разбираюсь. Вероятно, я и сама бы смогла его приготовить, но это длительный и сложный процесс. Если клей стоит дольше трех-четырех дней, он начинает вонять, а у клея Пуле был достаточно неприятный запах. Скорее всего, подмастерье ленится регулярно готовить свежий клей. Можно было, конечно, купить у него запечатанный клей, но я предпочитаю свежий, так что куплю его тогда, когда он мне понадобится. Это обойдется мне немного дороже, но я, по крайней мере, буду знать, что это первосортный клей, а ведь это самое главное, правда?
Жан ухмыльнулся.
– Да, это уж точно. Знаешь, я однажды работал на оружейника, который делал щиты. Его сын заболел и не мог ему помогать, поэтому он взял меня в подручные. Для такой работы требуется много клея. Он постоянно его варил, так что можно будет, если захочешь, на следующем турнире купить клей у него. Правда, я не могу тебе сказать, хороший это клей или плохой.
– Что ж, мы это скоро выясним! – Эллен кивнула.
С тех пор как Эллен покинула Танкарвилль, она исходила много дорог. Она успела пройти почти всю Нормандию, часть Фландрии и Шампани. Она даже однажды проезжала через Париж, но вот в Компьене, который находился севернее Парижа, она была впервые. Здешние леса, в которых тоже планировалось проводить поединки, были любимыми охотничьими угодьями французских королей, а в сам город стекалось множество пилигримов, надеявшихся хоть разок взглянуть на священную плащаницу и многие другие реликвии, хранившиеся в местном аббатстве. Достопримечательностью этого невероятного города было также множество церквей и королевский дворец с круглой башней.
