Скрытное сердце - Картленд Барбара (книги без регистрации TXT) 📗

Врачи говорили мне, что с каждым годом он будет становиться все более инфантильным и глупым, но, несмотря на прогнозы, в его сознании случались моменты просветления, хотя это было известно только мне одной. Именно в один из таких моментов, в один из дней, когда ее милость приходила навестить его, он сказал мне: «Не позволяй ей больше приходить сюда, Нэнни. Она сделает мне больно. Она хочет сделать мне больно. Я знаю».

Я поняла, что он имел в виду. Я ведь видела, какими глазами смотрела на него ее милость. И хотя я не могла поверить, что подобное может случиться, но была уверена, что леди Клементина хочет избавиться от него.

– Это случилось после смерти моего отца? – вмешался Роберт.

Нэнни кивнула.

– Да. Ей, конечно же, было трудно сознавать, что теперь именно мастер Эдвард владеет титулом и всеми землями, которые он никогда не сможет увидеть, и что этот большой дом тоже принадлежит ему. Ведь он довольствовался лишь двумя комнатами на верхнем этаже и не хотел ничего другого. Он не любил все то, что было безобразным. И однажды сказал леди Клементине прямо в лицо, что она страшная. С тех пор я поняла, что он в опасности. Это случилось за день до того, как вы приехали сюда со своей молодой женой.

– За день? – перебил ее Роберт.

– Да, – ответила Нэнни. – Я отчетливо помню каждую минуту. Днем ее милость поднялась наверх, чтобы навестить мастера Эдварда. Она долго стояла и смотрела на него. Это был один из тех дней, когда он был не в лучшем состоянии. Он, то что-то бубнил, то хныкал. Ее присутствие подействовало на него плохо: когда она пришла, он стал плакать, и я тоже готова была разрыдаться. Я видела, какое выражение было у нее на лице. Оно меня испугало. Я плохо себя чувствовала, и ее милость это заметила.

– В чем дело, Нэнни? – спросила она.

– Боюсь, я простудилась, моя госпожа, – ответила я. – У меня болит голова и немного побаливает горло, но я постараюсь не заболеть.

Она ничего не сказала, но взглянула на меня как-то странно. Несколькими часами позже, когда я уже подумывала о том, что неплохо было бы пораньше лечь в постель, ко мне постучался мистер Бейтсон. Я была очень удивлена, увидев его. Он нечасто снисходил до того, чтобы подниматься на верхний этаж.

– Ее милость соблаговолила прислать вам немного горячего молока и лекарства, которые, как она полагает, помогут вам выздороветь. Она говорит, что вы должны обязательно выпить это и сразу лечь в постель.

– Это очень мило со стороны ее милости, – воскликнула я. Очень редко случалось, чтобы она проявляла такую заботу, поэтому я искренне удивилась.

– Надеюсь, вы не забудете принять это лекарство, Нэнни, не так ли? – спросил мистер Бейтсон. – Ее милость очень рассердится, если вы не выполните ее приказание.

– Я приму его, мистер Бейтсон, – ответила я. – А спать я и так уже собиралась.

– Я передам ее милости, – сказал он и ушел.

Я поставила молоко на стол и стала размышлять. Мне показалось очень странным, что после того как я столько лет проработала у ее милости, она вдруг ни с того, ни с сего впервые забеспокоилась о моем здоровье. Я ведь простужалась очень часто, особенно когда вы были маленькими, и иногда так сильно, что почти не могла говорить. Но ее милость редко удосуживалась спросить у меня о том, как я себя чувствую, не говоря уже о том, чтобы присылать какие-то лекарства. Молоко было очень горячим, и я положила блюдечко на стакан, а затем поставила его внизу, на камин, решив, что, может быть, выпью его попозже, и оно мне поможет быстрее уснуть. А еще я подумала, что если смогу уснуть и без него, то так будет даже лучше.

Я заглянула к мастеру Эдварду. Он не спал, но я и не ожидала увидеть его спящим. Он хорошо выспался днем, и вообще он чаще бодрствовал по ночам, чем в другое время суток, но всегда вел себя хорошо и будил меня только тогда, когда я ему действительно была очень нужна.

– Я сейчас ложусь спать, дорогой, – сказала я. – Ты можешь поиграть со своими игрушками, но постарайся не сильно шуметь, потому что Нэнни очень устала.

Он, естественно, всегда играл при свете лампы. На его кровати были расставлены солдатики, и лежала книжка с картинками.

– Спокойной ночи, Нэнни, – сказал мастер Эдвард счастливым голосом. Он был так поглощен тем, что делал в тот момент, что даже не поднял головы.

– Спокойной ночи, дорогой, – ответила я и перешла в свою комнату, оставив дверь открытой, как делала всегда.

Я легла в постель. У меня было сонное состояние, и все тело ломило от простуды, но уснуть я никак не могла. Прошел примерно час, когда я услышала характерный звук в соседней комнате: кто-то открывал дверь. Моим первым желанием было вскочить с кровати и посмотреть, кто это, но вместо этого я затаила дыхание. Спустя какой-то момент я услышала чей-то шепот, и обычный голос мастера Эдварда: «Да, Эдвард любит шоколад», – произнес он. Кто-то снова заговорил тихим шепотом, и спустя мгновение Эдвард сказал: «Да, Эдвард выпьет его… да… да». И опять зашептали, но Эдвард ничего не ответил. Затем я услышала, как тихо, очень тихо закрылась дверь, и ясно послышались звуки шагов, удалявшихся по коридору.

Я вскочила с постели и поспешила в комнату мастера Эдварда. Он по-прежнему сидел в кровати точно так, как я его оставила. Он построил своих солдатиков и теперь переставлял одного за другим, представляя, что они маршируют по покрывалу. Увидев меня, он улыбнулся.

– Кто это был, дорогой? – спросила я. – Кто только что приходил?

Мастер Эдвард посмотрел прямо мне в глаза и на мгновение задумался: он очень плохо запоминал имена. Затем я увидела рядом с его кроватью большую чашку с шоколадом.

– Кто это принес? – спросила я.

Он затряс головой, как делал это всегда, когда не мог вспомнить.

– Это была твоя мама? – снова спросила я. Я почему-то была совершенно уверена, что это была женщина.

Он посмотрел на меня туманно, а затем сказал:

– Это была тетя. Страшная тетя.

Я посмотрела на шоколад. Он распространял аппетитный запах, но, в то же время пугал меня. Неожиданно я поняла, почему он здесь. А еще я поняла, что настал тот момент, приближение которого я предчувствовала так давно.

Я стояла и смотрела на своего ребенка. На того, который когда-то был маленьким мальчиком, которого я носила на руках, а теперь стал взрослым мужчиной, с бессмысленным лицом идиота, с бесполезным телом и мягкими белыми пальцами, перебирающими игрушки. Я почти готова была пожалеть ее милость.

И вдруг, совершенно неожиданно, как будто управляемая чьим-то другим, более волевым умом, я решила действовать. Не было никакого смысла длить эту агонию. Я вернулась в свою комнату и взяла с камина молоко, которое принес мне мистер Бейтсон. Оно еще было теплым, и я сняла с него толстую пенку.

– От шоколада у тебя заболит животик, – сказала я. – Вот, выпей вместо него молочко. Нэнни будет очень рада.

– Эдвард не хочет пить, – сказал он и попытался оттолкнуть стакан. Но я настояла. Он ведь был очень послушным и всегда делал то, что я ему говорила, чтобы порадовать меня. Он быстро выпил молоко. Я взяла у него стакан, а еще забрала шоколад и вылила его в раковину. Затем поставила пустую чашку рядом с его кроватью и стала ждать. Минут через десять мастер Эдвард стал клевать носом.

– Я устал, Нэнни, – сказал он. – Я очень устал.

Он вытянулся в кровати, и несколько оловянных солдатиков со стуком упали на пол. Он издал звук, похожий на глубокий вздох, и заснул.

Я вернулась в свою комнату. Прошло еще полчаса, и затем я услышала, как в соседней комнате раздался знакомый звук. Я знала, кто это и зачем она пришла. Она двигалась очень тихо. Было слышно только шуршание шелковых юбок и очень тихий звон фарфора, а затем дверь закрылась.

Я вошла в детскую и приблизилась к кровати, на которой спал мастер Эдвард. Он тихонько посапывал и казался расслабленным и умиротворенным. Должно быть, сон его был очень глубоким.

И тут я увидела его не таким, каким его рисовала мне моя любовь, а каким он был на самом деле: беспомощным, из года в год чувствующим себя все хуже, как и говорили доктора, и скорее всего обреченным на то, чтобы, в конце концов, потерять всякую связь с реальностью. Возможно, когда-нибудь он перестал бы узнавать даже меня, стал бы совсем дряхлым, живым трупом. Я попыталась убедить себя, что для него будет лучше другое.