Одинокий волк - Гэфни Патриция (книги TXT) 📗
Сидни прыснула со смеху и подошла, чтобы поцеловать Майкла.
– Как успехи?
Наклонившись над ним и откидывая назад волосы, упавшие ему на лоб, Сидни взглянула на небольшую акварель.
– По-моему, ты не слишком далеко продвинулся с тех пор, как я ушла.
По правде говоря, набросок, лежавший на столе среди кистей, коробочек с красками и баночек с водой, выглядел в точности так же, как и до ее ухода. Но даже в незавершенном виде рисунок производил впечатление. Для Сидни было загадкой, как Майклу удается кистью воспроизводить на бумаге столь тонкие линии. – Мне нужна моя модель. Я не могу верно передать цвета, когда тебя здесь нет.
– По-моему, ты просто ищешь предлог, чтобы опять меня раздеть, – предположила Сидни.
Майкл возмущенно открыл рот и округлил глаза, но тут же все испортил смехом. Он попытался притянуть Сидни к себе, но она со смехом увернулась и направилась к кушетке, чтобы взять купленные полчаса назад свежие газеты.
Каждый день редакция отодвигала сенсационную историю Найденыша все дальше от первой страницы. В этот день информация была напечатана на девятой странице. Сидни несколько минут читала молча, потом с силой хлопнула газетой по кушетке.
– Такого еще не было! Нет, ты только послушай! – Она снова раскрыла газету. – «Власти продолжают разыскивать беглеца…» и так далее, и так далее, «который скрывается от правосудия вот уже в течение семи суток…», так, ну дальше все чушь, обычная болтовня. Вот: «В то же время поступают все новые и новые заявления от очевидцев, якобы видевших этого дикаря. Миссис Уильям Скагг из Эванстона вчера заявила полиции, что мужчина в набедренной повязке появился на ее заднем дворе, размахивая дубинкой. Мистер Абель Уэккер из Ла-Гранжа утверждал, что голый мужчина забрался в его амбар в среду посреди ночи и выпустил на волю кобылу с жеребенком, двух голштинских коров, дюжину цыплят и петуха». – Сидни швырнула газету на пол и яростно уставилась на Майкла. – Как не стыдно людям молоть такую околесицу? Какое-то массовое помешательство, честное слово. Удивляюсь, как это мистер Уэккер не увидел голого мужчину, пожирающего его цыплят?
Майкл подошел к Сидни.
– Но ведь это не имеет значения, верно? Не все ли тебе равно, что они пишут?
– Ты прав. Но я ничего не могу с собой поделать: меня все это бесит. Майкл поднял газету и разгладил ее на колене.
– Ты опять звонила Филипу? – произнес он понимающе, не глядя на Сидни.
–Да.
– Никаких известий?
– Пока нет.
Он сложил газету вдвое, вчетверо, в осьмушку, всякий раз выравнивая ее на колене, пока у него не получился пухлый квадратик в четыре дюйма.
– Сидни… – начал он. В ту же самую секунду она сказала:
– Майкл… Оба они улыбнулись, но глаза Майкла оставались серьезными.
– Сидни, послушай меня! То, что ты со мной… это плохо отражается на твоей семье.
– Они даже не знают, что я здесь с тобой.
– Филип знает. И вообще, они знают, что ты находишься со мной. Представляешь, что думает тетя Эстелла?!
– Меня не волнует, что она думает.
– А Сэм? – вздохнул он.
– Сэм еще маленький. Он скучает по мне, но с ним все в порядке.
В глубине души она сама тосковала по Сэму и каждый день мечтала к нему вернуться, но вслух ничего не сказала. Майкл взял ее за руку.
– Мы же не можем остаться здесь навсегда. Сидни упорно отворачивалась от его красноречивого взгляда. Она знала, что ее слова звучат наивно, но ей вообще не хотелось спорить на эту тему, и она не собиралась помогать Майклу здравыми рассуждениями.
– То, что я сделал, было неправильно.
– Что ты имеешь в виду? – Я видел газеты. Прочел то, что ты не читала мне вслух. Теперь я знаю, как много вреда я причинил. Если бы я подумал как следует, я бы понял, что ничего не могу сделать для этих бедных животных. Я только все испортил, сделал еще хуже. Они застрелили всех трех медведей. Сидни нагнула голову.
– Но это же не твоя вина! Они просто запаниковали. Не было никакой необходимости стрелять.
– Олени… так много оленей погибло, и они все еще продолжают умирать. И частные владения пострадали – магазины, дома, дворы… Это было безумие. И это было незаконно. Я не должен был этого делать. Про волков я не говорю – я опять поступил бы так же. Но все остальное…
– Поверить не могу, что ты способен так рассуждать!
– Просто я думаю.,.
– Майкл, ты жалеешь, что мы приехали сюда? Хочешь меня бросить?
Он покачал головой и начал что-то объяснять, но она его перебила:
– Если ты сбежишь, тебя поймают. И даже если не поймают, куда ты пойдешь? Ты больше не Найденыш, ты не можешь… вернуться к той жизни. Ты Майкл Макнейл. Твои родители…
Майкл стремительно поднялся на ноги.
– Мои родители тут ни при чем. Ты говоришь о них так, будто они какие-то волшебники. Как будто все, что я натворил, исчезнет, если только они ответят на твою телеграмму. Но этого не случится. Я сам отвечаю за все, и не будем обманывать друг друга, Сидни… – Майкл беспомощно всплеснул руками, словно давая понять, что она наконец истощила его терпение. – Не будем больше об этом говорить.
– Отлично. Я вообще не собиралась начинать этот разговор! – вспыхнула Сидни.
Майкл ушел в спальню и захлопнул за собой дверь, а Сидни схватила сложенную газету, развернула ее и сделала вид, что читает. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Ужасная мысль закралась ей в голову: а вдруг он упаковывает вещи? Она уронила газету и бросилась к двери в спальню.
Он лежал на постели, заложив руки за голову и уставившись в потолок. Вид у него был несчастный. Он пытался приподняться, когда увидел ее, но Сидни стремительно пересекла разделявшее их пространство и толкнула его обратно на кровать.
– Прости меня, – умоляюще сказала она, схватив Майкла за плечи и вплетая пальцы в его волосы.
– За что простить?
– Ну не знаю. Ведь мы же поссорились…
– Разве?
– Давай лучше заниматься любовью.
Майкл уже расстегивал кнопки на ее блузке. Сидни расстегнула пуговицы у него на рубашке.
– А вдруг горничная войдет? – забеспокоилась Сидни, стягивая чулки и выскальзывая из юбки.
– А мы ей скажем, чтобы уходила.
Как всегда, Майкл оказался проворнее. Сидни все еще возилась со шнуровкой сорочки, когда он опрокинул ее на спину.
– Да, но она нас увидит!
От нетерпения Майкл затянул шнуровку узлом. Рыча, пустив в ход зубы, он разорвал тонкий хлопковый трикотаж, стащил сорочку, выворачивая ее наизнанку, как змеиную шкурку, и швырнул на пол. Все равно она превратилась в ненужную тряпку. Сидни только ахнула и ошеломленно взглянула на него. Кровь, казалось, гудела в ее жилах, отдаваясь мерными ударами в голове.
– Тебя она не увидит, – успокоил ее Майкл с победной ухмылкой. – Она увидит только меня.
Его длинное сильное тело накрыло ее, и Сидни тут же забыла и про горничную, и про все на свете. Для нее существовал только Майкл.
«Я одержима, – проносились у нее в голове бессвязные мысли. – Он держит меня, значит, я одержима… Все правильно… Я сдаюсь». Это рассуждение показалось ей на редкость логичным и убедительным. Оно не ужаснуло и не возмутило ее. К нему не примешивался тайный стыд. «Я ничего не могу поделать», – думала Сидни и упивалась этой мыслью. В том, чем они занимались, в том, чего желали, во всех любовных фантазиях и прихотях, что приходили им на ум и мгновенно удовлетворялись, – во всем этом не было ничего дурного. Все было правильно. Она полностью принадлежала ему и в то же время чувствовала себя свободной, как никогда раньше.
Его жаркий рот ласкал ее с ненасытной жадностью, и она воспаряла все выше с каждым новым поцелуем. Сидни чувствовала, как ее тело открывается навстречу. Оно стало мягким, как воск, словно лишилось костей. А потом происходило чудесное превращение. Минуту назад она была не в силах поднять руку, чтобы прикоснуться к нему, а в следующую минуту становилась отчаянной наездницей, крепко сидящей в седле, достойной своего скакуна. Да, она была ему хорошей парой. Настоящей подругой.
