Февраль (СИ) - Сахарова Ирина (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Он проспал всю ночь на этом чёртовом пуфике, прислонившись к спинке моей кровати, и обнимая… меня. Какая мерзость, боже мой! И, видимо, это он накрыл меня мягким одеялом, когда стало холодно поутру. Я, помнится, засыпала, укрывшись одной лишь только простынёй – у меня была температура, и я изнывала от жары. И сейчас, от этой его заботы мне сделалось по-настоящему тошно. Он, что, никогда не оставит меня в покое, да?
Так и будет меня мучить?
Я как раз собиралась начать это утро с какой-нибудь презрительной и обидной фразы, но мне помешал комиссар Витген, после короткого стука заглянувший в мой номер. Он искал Эрнеста, и хотела бы я знать, какой умник надоумил его искать здесь! Господи, моя репутация безнадёжно испорчена. Собственно, она и до этого не была кристально чистой…
Но мне сделалось так обидно в тот момент, когда Витген увидел нас, что я едва не расплакалась!
– Комиссар, вы мне срочно нужны, – произнёс он, как ни в чём не бывало. Будто его совсем и не тронуло то, что де Бриньон ночевал в моей спальне! С каких пор этот швейцарский сукин сын стал таким тактичным?! – Это важно. – Добавил Витген, заметив, что Эрнест не особенно торопится.
– Надеюсь, никого больше не убили за эту ночь? – Устало спросил де Бриньон, поднимаясь.
А я надеялась на обратное, представьте себе! Нехорошо, конечно, так говорить, но ещё одно убийство сняло бы подозрения с Габриеля, всю ночь проведшего под стражей взаперти. Но Витген меня не обрадовал.
– Нет, миловал господь, ничего такого, – пробормотал он, и вышел в коридор, кивнув мне то ли в знак приветствия, то ли ещё бог весть зачем. Я села на кровати, наблюдая за тем, как Эрнест надевает мундир. Перехватив мой взгляд, он сказал:
– Я ненадолго.
А я-то, можно подумать, боялась, что он уйдёт! Я нахмурилась, дабы развеять его малейшие сомнения, а сама в глубине души обрадовалась тому, что тело моё вновь меня слушается. Как только Эрнест вышел, я подскочила со своей кровати, лёгкая, как пушинка, и беззвучно подошла к двери, и прижалась к ней, обратившись в слух.
– Одна из горничных, Эллен Рейхарт, нашла вторую запонку сегодня во время утренней уборки номеров, – услышала я приглушённый голос Витгена с той стороны. – Это Гринберг.
XVII
После такого заявленьица я, как вы сами понимаете, усидеть на месте не смогла. Сразу стало ясно, что Эрнест в ближайшее время не вернётся – он так и ушёл с Витгеном, спеша перехватить юного еврейчика до того, как тот спустится к завтраку. Арестовывать парня на глазах у всего отеля не хотелось ни нашей полиции, ни бернской. Шустер им потом за такое голову скрутит, и плевать он хотел на маньяка!
Я бросилась к шкафу, в надежде поскорее отыскать что-нибудь из одежды, но всё равно потратила драгоценные минуты на то, чтобы натянуть длинную чёрную юбку поверх сорочки и атласную серую рубашку с рюшами. Глядя на себя в зеркало, я застёгивала дрожащими пальцами стройный ряд мелких пуговиц и приходила в тихий ужас от этих отвратительных кругов под глазами. Ну, спала же целую ночь! Ну откуда?! Ах, да, моя болезнь… Хартброук с Франсуазой оказались правы, я чувствовала лёгкую боль в горле, и голова снова была какая-то тяжёлая, будто каменная. Но не до этого теперь! В кои-то веки мне было плевать, как я выгляжу – ну, или почти плевать?! Я, можно сказать, на бегу успела-таки пройтись пуховичком по бледным щекам, и, подцепив кончиком пальца алую помаду, размазать её по губам… И выбежала из своей комнаты, на ходу отмечая сразу две вещи: во-первых, Эрнест второпях забыл свою кобуру у меня на столе, а во-вторых, я, кажется, здорово переоценила своё состояние. Не успела я дойти до лестницы, как у меня закружилась голова, и я едва не свалилась прямо там, на ступенях! Боже, ну что за невезение?!
Я остановилась, перевела дух, и продолжила путь наверх уже спокойнее, стараясь не бежать, чтобы не сбивалось дыхание. Десяток ступеней, поворот направо, и ещё пара десятков шагов по сумеречному коридору. На этом этаже, похоже, электричество так и не починили.
На моё счастье, конвоя в коридоре не было – все собрались внутри, ребятам интересно было послушать, что же скажет взятый с поличным убийца. Так что никто не встал у меня на пути, когда я толкнула дверь и вошла. Более того, никто и не заметил поначалу моего присутствия.
Успела я к самому интересному.
– Да, я признаю, что эта запонка принадлежит мне, – говорил мсье Гринберг, нервно заламывая руки. – Я понятия не имел, что потерял её именно там, какая ирония! Если бы знал, то, можете не сомневаться, вторую немедля выбросил бы в озеро! И вы никогда не доказали бы моей причастности к этому убийству!
Я как можно тише закрыла за собой дверь, чтобы шум не привлёк к себе внимание полицейских, которых в кабинете собралась целая маленькая армия! Так же здесь был доктор Хартброук, и Томас Хэдин, вот уж неизвестно зачем! Томас, кстати, был единственным, кто заметил, что я вошла, но виду не подал, не стал выдавать меня.
Какого чёрта он-то здесь забыл?! Почему он всегда всюду суёт свой нос?! Вот что не давало мне покоя. Доктор ещё ладно, в конце концов, он помогал полиции осматривать тела убитых, но Томас… лицо частное, постороннее! Что за чудеса?
– Будете делать чистосердечное признание? – С надеждой спросил комиссар Витген. Ну, это напрасно, сразу вам скажу! Не все так отчаянно стремились за решётку, как мы с Габриелем, а по Гринбергу было видно – признаваться не станет.
– Да пошли вы к чёрту! – Взвизгнул он.
– Может, хотя бы скажете, за что вы убили всех этих девушек? – Вступил в беседу Жан Робер. А я вдруг вспомнила ту жестокую фразу, оброненную Гринбергом за столом: «Может, они заслуживали, чтобы их убили?»
Ох, господи… и эти люди живут среди нас! Ходят, улыбаются, шутят за завтраком, а сами, на досуге, душат ни в чём не повинных девушек, со святым убеждением, что те заслужили подобной участи! Я взялась за свою шею, то ли от того, что горло не на шутку разболелось, то ли от того, что представила, как он и меня душит вот этими своими тоненькими длинными пальчиками…
– Ничего я вам не скажу! – Выплюнул Гринберг с ненавистью. И откуда только взялось-то её столько в этом щуплом юном тельце? – Вы никогда ничего не докажете!
– Ваша личная вещь на месте преступления – это, по-вашему, не доказательство? – Полюбопытствовал Витген. А я чуть было не сказала ему: ну да, премилая вещичка, забытая рядом с моей шляпкой! Руководствуясь этой логикой, меня ещё позавчера должны были казнить за убийство Селины. Никакое это не доказательство, чёрт возьми!
О, боже, они, что, отпустят его?!
– Я не убивал Селину Фишер, – уже спокойнее сказал Гринберг, переводя дух. Потом посмотрел на Эрнеста, видимо, как на самого адекватного в этой честной компании, и добавил: – И Габриэллу Вермаллен я тем более не убивал!
А Соколицу? – хотела, было, спросить я. А потом посмотрела на Гринберга ещё раз и обозвала себя идиоткой. Мне захотелось привлечь к себе всеобщее внимание, и, взмахнув руками, спросить – вы не видите?! Неужели вы не видите?!
Гринберг невысок ростом, да он ниже чем я! И настолько щуплый, что я искренне сомневаюсь, что он и Селину смог бы задушить, не то, что высокую и пышную Фальконе! Ну, предположим, если Фальконе встала бы перед ним на колени, то тогда он достал бы до её шеи, но вряд ли обхватил её своими тоненькими ручками.
– Послушайте, Гринберг, отпираться бесполезно! Мы вычислили вас, и вам лучше всего будет сознаться в ваших преступлениях! – Сказал Витген свою коронную фразу, но на молодого еврейчика она не подействовала, и к совести его не воззвала. Ничуть.
– Я не убивал всех этих девушек, комиссар, – сказал он почему-то, опять же, обращаясь именно к Эрнесту, хотя тот ему пока ещё ни одного вопроса не задал. – Меня вообще не было в Париже на момент первых шести убийств! Я клянусь вам, я вовсе не тот, кого вы ищете!
– У вас нет алиби на время убийства Селины Фишер, – будто не слушая его, продолжал Витген. – Вас не было за обедом. Вы утверждаете, что были в своём номере, но, представьте себе, метрдотель Фессельбаум утверждает, что видел вас, выходящего из отеля как раз около полудня. Вернулись вы не ранее трёх. Где же вы были, Гринберг?
