Мой пылкий рыцарь - Хауэлл Ханна (полные книги .txt) 📗
— Странная? — переспросил тот, игнорируя пристальный взгляд молодого человека.
— Она ведет себя совершенно не так, как другие леди.
— Вскоре после приезда в Шотландию я понял, что к здешним женщинам нельзя подходить с той же меркой, как к француженкам или англичанкам.
— Я имел в виду не их, а обыкновенных шотландских девиц. Она и на них не похожа.
Гейбл рассмеялся:
— Сдаюсь! Как бы то ни было, миледи Макнейрн отличается от всех знакомых нам женщин. Мне кажется, она получила необычное воспитание.
— Это правда. Достаточно вспомнить, кто ее отец.
— Вполне уместное замечание. Забывать об этом действительно не. следует. — Гейбл помрачнел. Взглянув на стройную фигурку Эйнсли, притулившуюся в углу пещеры, он вздохнул, смущенный неожиданно нахлынувшими чувствами. — Странно, но в этой девушке нет ни одного из пороков, присущих Дуггану Макнейрну, как будто он не имеет к ней никакого отношения.
Майкл кивнул, искоса посмотрел на Эйнсли и опять обратился к кузену:
— Я заметил, что она тебя заинтересовала.
— Она не так проста. Оружием владеет не хуже любого мужчины, а в ее прекрасных синих глазах скрывается недюжинный ум.
— Ты хочешь сказать — под этими роскошными волосами, которые так тебя очаровали?
— А, теперь я вижу, куда ты клонишь, кузен. Не беспокойся, я не настолько потерял голову, чтобы забыть, что она — всего лишь дочь Макнейрна и наша пленница. — Гейбл иронически усмехнулся, заметив, как помрачнел его кузен. — Похоже, ты разочарован.
— Да нет… — Майкл провел рукой по своим темным волосам, а потом негромко рассмеялся: — Ты никогда не теряешь хладнокровия, и часто это спасало нам жизнь. Просто мне хотелось бы посмотреть, что ты будешь делать, если тебя околдует какое-нибудь прелестное личико, а лица милее, чем у мисс Макнейрн, мне давно не доводилось встречать.
— Это верно. Но я с молодых лет понял, как опасно позволить себе увлечься прелестным личиком. Однажды подобная глупость чуть не стоила мне жизни, а мой лучший друг даже погиб из-за этого. Если бы я не был так ослеплен красотой леди Элинор, я без труда разгадал бы ее козни.
— Но ведь это было почти десять лет назад, Гейбл! Ты тогда был неискушенным мальчишкой, — возразил Майкл, вороша палкой угасающий костер.
— Зато урок я усвоил отлично, и, как ты правильно заметил, часто это спасало нам жизнь.
— И все же мы все чувствовали бы себя лучше, если бы ты не был таким безупречным совершенством!
Гейбл рассмеялся и звонко шлепнул кузена по спине.
— Я никогда не был совершенством, Майкл, и тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Просто тот трагический случай заставил меня на всю жизнь запомнить одно: хладнокровие и разум — вот чем надо руководствоваться, если хочешь выжить! Разбуди меня, когда кончится буря или возникнет какая-нибудь опасность.
— А ты думаешь, такая вероятность есть?
— В такую-то погоду? Вряд ли. И все же не теряй бдительности — в этих краях она совсем не лишняя.
Устраиваясь на жестком ложе, Гейбл безуспешно боролся с искушением взглянуть на Эйнсли. Поняв, что подсознательно стремится занять такое положение, чтобы видеть девушку, он мысленно обозвал себя последним глупцом. В недавнем разговоре с Майклом он намеренно не опроверг мнение кузена о нем как о хладнокровном человеке с ясной головой. Конечно, это было всего лишь бравадой, но к чему выставлять напоказ» свои сокровенные чувства? То, что таится под этими доспехами и напускным равнодушием, касается лишь его одного. Если бы рыцари Гейбла догадались, какую внутреннюю борьбу ведет сам с собой их предводитель, стараясь совладать с так некстати нахлынувшими чувствами, они наверняка поставили бы под сомнение его право командовать ими.
С самой первой минуты, как только Гейбл увидел Эйнсли Макнейрн, он понял, что ему предстоит нелегкое испытание. Этой девушке, бесстрашно стоявшей перед ним с мечом в руке, удалось сделать то, чего не могли добиться другие женщины, — мгновенно разбудить в Гейбле горячее и неистовое желание, которое одновременно и восхищало, и пугало его. Еще никогда он не чувствовал в себе такой жажды жизни, да и сама жизнь уже давно не казалась ему столь прекрасной.
То, что ему удалось узнать о характере Эйнсли, только усилило его интерес. Гейбл понимал, что это может оказаться опасным, и не только потому, что девушка — его пленница, дочь Макнейрна, человека, которого он поклялся покорить. Леди Элинор де Рош научила его не доверять эмоциям. Более взрослая и искушенная, она умело использовала слепую страсть очарованного юноши для того, чтобы помочь осуществлению планов своего настоящего возлюбленного — человека, вознамерившегося погубить род де Амальвиллей и завладеть их землями. Напрасно друг Гейбла Поль пытался предостеречь его. Увлеченный красотой Элинор, он оставался глух к доводам рассудка. Лишь когда коварная злодейка попыталась убить его, Гейбл очнулся. Наивность и доверчивость рухнули в один миг, их сменил холодный цинизм, с которым молодой человек с тех пор не расставался. И необузданная рыжеволосая шотландка с прекрасными синими глазами — вовсе не причина, чтобы утратить с таким трудом обретенное душевное равновесие.
«Да и что хорошего может выйти из этого увлечения?» — думал Гейбл, заставляя себя отвести взгляд от предмета своих размышлений. Даже если бы Эйнсли Макнейрн не была его пленницей и дочерью заклятого врага, все равно она дикарка, не имеющая понятия о манерах настоящей леди. В любом случае эта девушка совершенно ему не подходит, не вписывается в ту жизнь, которую он так тщательно распланировал для себя. Из такой необузданной особы вряд ли получится хорошая жена.
«Но может получиться восхитительная любовница», — подсказал Гейблу внутренний голос, и рыцарь снова уставился на Эйнсли. Выругавшись про себя, он с трудом отвел глаза. Мысль была слишком соблазнительной, но поддаваться искушению не стоило. Гейбл не был монахом, но в отношениях с женщинами старался вести себя честно. Сделать девушку своей любовницей, а потом отбросить за ненадобностью, когда подвернется другая, подходящая для того, чтобы стать его законной супругой, — такой поступок недостоин благородного мужчины. И вдруг Гейблу отчетливо представилась Эйнсли, полная страсти и трепещущая в его объятиях… Закрывая глаза, он от души пожелал, чтобы ее отец не слишком тянул с выкупом.
Крик, эхом отозвавшийся под сводами пещеры, вырвал Гейбла из объятий тяжелого сна. Он тут же схватил меч, лежавший наготове, и вскочил на ноги. Бросив взгляд на своих рыцарей, он убедился, что они тоже только что пробудились и спросонья не понимают, что происходит.
— Милорд! — раздался голос Рональда.
Гейбл взглянул на пожилого шотландца, с усилием пытающегося приподняться, и мгновенно заметил, что Эйнсли рядом с ним нет. Обернувшись к входу в пещеру, Гейбл увидел, что один из его рыцарей старается удержать рвущуюся куда-то девушку. Он собрался было броситься на подмогу, но Рональд остановил его.
— Она в объятиях сна, — туманно пояснил Рональд.
— Разве она не пытается убежать?
— Только от мрачных воспоминаний, которые иногда приходят к ней во сне, терзая душу. Разбудить ее будет непросто, милорд, — добавил Рональд, видя, что Гейбл направляется на подмогу рыцарю. Тот явно не справлялся с бешено бьющейся Эйнсли. — Надо хорошенько потрясти ее, а то и ударить.
Только очутившись рядом с борющейся парой, Гейбл понял, что старик был прав. На прелестном лице Эйнсли застыло выражение неподдельного ужаса. Глаза были широко раскрыты, но она явно не узнала Гейбла, даже когда он окликнул ее по имени. Из уст девушки вырывались обрывки фраз — кажется, она говорила что-то о своей матери, но с таким сильным шотландским акцентом, что Гейблу не удалось ее понять. Но самым страшным было другое, и от этого у Гейбла мурашки побежали по телу, — голос Эйнсли изменился. Она разговаривала так, будто снова стала маленькой девочкой.
— Эйнсли! — громко крикнул Гейбл, вырывая девушку из рук рыцаря и встряхивая. — Эйнсли, проснись!
