Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина Александровна (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
– Ну, ты и придумала, – рассмеялась Ксения, – нашла с кем Наташу сравнить! Он небось усатый да бородатый?
– Насчет бороды не ведаю, про то Евсей не сказывал. Усы, говорит, у князя есть, а у второго барина напрочь отсутствуют. Без усов-то, барышня, лучше, не колются, стало быть, когда целуешься! – Марфуша мечтательно закатила глаза, но не выдержала и прыснула в ладонь. – У Евсейки что усы, что бородища, как щетина у кабана, жесткие да колкие.
– Так не водись с ним, раз уколоться боишься.
– Так люб же он мне, барышня, хотя и варнак, каких еще поискать, – протянула жалобно Марфуша и сконфуженно улыбнулась. – Он меня сватать по осени хочет, ежели, конечно, барыня позволит. – Девушка с мольбой посмотрела на Ксению. – Как вы полагаете, не будет она противиться, если я за кузнеца пойду?
– Я попробую с ней поговорить заранее, конечно, если твой Евсей за ум возьмется. Наташа уже сама думала о том, чтобы женить его поскорее, а то слишком много воли ему дали, избаловался, нахальничает, насмешничает без меры.
– Непременно поговорите, барышня, непременно! – всполошилась Марфуша. – А то подберет ему барыня в наказание вдову с кучей детишек, а мне что ж, топиться тогда в озере?
– Ну, уж так сразу и топиться? – Ксения дернула подругу за косу. – Будто на твоем Евсее свет клином сошелся.
Марфуша сердито фыркнула и, освободив косу, перекинула ее на грудь.
– Когда сами полюбитесь, поймете, что значит сохнуть по дружку, на свиданки тайные к нему бегать... – Она порывисто вздохнула и обняла Ксению. – А как за руку-то друг сердешный возьмет, как в глаза глянет, про все на свете забудешь, за ним хоть на край свет пойдешь!
– Прямо-таки на край света? – рассмеялась Ксения.
– А вот посмотрим, барышня, что вы запоете, когда голову потеряете. И чует мое сердце, не уйти вам от этого, ни за что не уйти! Больно уж приятель у князя хорош! Голубоглазый, кудрявый! Евсей говорит, огонь, а не барин! И посмеяться всласть любит, как и вы, барышня! Вот бы вам познакомиться!
– Да куда уж мне! – вздохнула Ксения. – Наташа не позволит...
– А мы ей и докладывать не будем, – торопливо зашептала Марфуша, не забывая озираться по сторонам. – Завтра вроде вам позволено за ограду выехать?
– Позволено! – выдохнула Ксения. – Наташа в Матуриху на выпаса отправляется, так что до обеда ее не будет.
– А Евсей сказывал, князь с утра собирался объезжать свои земли, авось свидитесь и с ним, и с его приятелем. Семка нас в то место отвезет, где дорога недалеко от озера проходит. Там, правда, к воде не подъедешь, болота вокруг, но поляны очень уж красивые. Ромашки вовсю цветут, белоголовник... А барыне скажем, что решили цветов в комнаты набрать.
– Ты просто прелесть, Марфуша! – Ксения захлопала в ладоши. – А если они не посмеют к нам приблизиться? Ведь они наверняка уже знают, что Наташа не дозволяет на ее землях появляться.
– Ну, коли спужаются, то это их дело! Но смотреть-то им не запретишь? Думаю, они непременно вас заметят. Грех такую красоту не заметить! – Марфуша окинула Ксению придирчивым взглядом. – Платье свое голубое непременно наденьте и шляпку с лентами, ту, что из Парижу привезли...
– Зря ты, Марфуша! Платье это больше для бала подходит, чем для прогулки.
– А зачем его беречь, если барыня балы вовсе не проводит? – вполне резонно удивилась Марфуша.
– А как я объясню Наташе, зачем вырядилась в это платье?
– Так она ж ничего не проведает. Мы успеем вернуться до ее приезда из Матурихи.
– Но мне очень стыдно, – опять засомневалась Ксения, – они могут понять, что мы их нарочно дожидаемся. Это же неприлично! И не дай бог Наташа узнает!
– Опять вы всего боитесь, барышня! – рассердилась Марфуша. – Смотрите, так и просидите всю жизнь в девках в угоду своей сестрице. А она тоже хороша! Обожглась на молоке, теперь на воду дует. И вам никакой жизни не дает!
– Я не могу пойти против ее воли, – вздохнула Ксения, – потому что у меня нет ни копейки, а кому нужна бесприданница?
Марфуша недовольно фыркнула:
– Решайтесь, барышня, пока не поздно! За погляд на новых соседей никто с вас денег не возьмет. А случай этот упускать нельзя. Барышень в округе полно, а женихов приличных не хватает. Князь и охнуть не успеет, как окажется под венцом. А его приятеля наверняка еще раньше окрутят. Так что не зевайте, а то пожалеете.
– Хорошо, уговорила! – произнесла Ксения обреченно и перекрестилась.
Глава 4
Василий Ефимович Караваев не был красавцем. Очень плотный, круглолицый, он обладал двойным подбородком и красноватым, похожим на картофелину носом. К тому же он всячески пытался замаскировать лысину, зачесывая волосы на лоб, но это получалось у него не слишком удачно.
Судя по всему, он пытался выдавать себя за местного dendy, но с еще меньшим успехом. Сшитый по последней столичной моде сюртук с широкими отворотами и двумя рядами блестящих пуговиц вкупе с узкими панталонами делали его фигуру еще шире и массивнее. Наверняка здесь не обошлось без корсета из китового уса, с помощью которого Караваеву удалось втиснуться в сюртук, обтянувший его спину настолько, что Григорию невольно пришло в голову сравнение с немецкой колбаской.
Князь поднялся, когда сосед Караваев в сопровождении Дроздовского вошел к нему в кабинет. И хотя неожиданный визитер отвлек Григория от неотложных дел, тем не менее он предложил ему присесть и попросил Аркадия распорядиться, чтобы подали вина.
Караваев с трудом втиснулся в кресло. Лицо его побагровело, он через силу улыбнулся князю, и Григорий подумал, что его подозрения насчет корсета не лишены основания.
– Очень рад, очень рад! – Караваев прижал руку к сердцу и слегка склонил голову. – Мне только вчера сообщили, что в Завидове уже три дня новый хозяин. Простите великодушно за ранний визит, но, видит бог, я едва дождался утра. Не терпелось засвидетельствовать свое почтение.
– Весьма приятно с вами познакомиться! – любезно произнес Григорий и улыбнулся. – Поверьте, я не рассчитывал на столь пристальный интерес к моей персоне, Василий Ефимович.
Караваев слегка поерзал в кресле, пытаясь устроиться с большим комфортом, с трудом перевел дыхание и с неменьшей любезностью ответил:
– Только жизнь в нашей глуши заставляет по-настоящему осознать, что существование человека немыслимо без общения, дружеских бесед и философских споров по поводу важных исторических, так сказать, эпохальных моментов, ибо... – он поднял вверх толстый короткий палец и многозначительно посмотрел на князя, – ибо обустройство и законы Российского государства...
Григорий хмыкнул про себя. Не хватало ему в соседях доморощенного философа, которого хлебом не корми, а дай поразглагольствовать на темы, столь же пустые, как и его голова.
– Надеюсь, вы не откажетесь позавтракать с нами, – очень учтиво вклинился князь в рассуждения гостя и, не дожидаясь ответа, приказал лакею: – Приготовь третий прибор для его милости.
– Право слово, не стоит беспокоиться, ваша светлость, – Караваев суетливо замахал руками. – Я сегодня встал спозаранку и уже успел позавтракать. Глазунья с ветчиной да пара чашек кофия со сливками... М-да, после утренней прогулки подобная пища идет за милую душу!
– Мы с князем тоже успели прогуляться, – возвестил с порога Аркадий, – еще по росе. Проехались вдоль озера, комаров накормили всласть, аппетит приличный нагуляли. – Он засмеялся и подмигнул князю. – Прямо-таки зверский аппетит! – И радостно потер ладони. – Стол накрыт, господа! Приступаем к трапезе...
После завтрака они направились в библиотеку, где выпили по бокалу вина, выкурили по сигаре и весьма приятно провели время, обсуждая местные новости, поразительно смахивающие на сплетни. Но, судя по огоньку, горевшему в его глазах, Караваев искренне верил, что все истории о жизни уездного общества, которые он поведал князю и его приятелю, – сущая правда и не подлежат ни малейшему сомнению. И, как заметил Григорий, Василий Ефимович намеренно или нет, но ни разу в своих рассказах не упомянул имени графини Изместьевой. А ведь ее эпатажное поведение и ссоры с соседями просто обязаны вызвать у них негодование и естественный поток слухов и домыслов.
