Любовный поединок - Торнтон Элизабет (версия книг .txt) 📗
Джулиан схватил ее за плечи и потащил к окну.
— Кто вы? Отвечайте! — потребовал он. Гордо вскинув голову, Серена послала ему надменный, презрительный взгляд; тогда он встряхнул ее с такой силой, что у нее застучали зубы.
— Я узнаю ваше имя или, клянусь, буду держать вас взаперти, пока не доберусь до истины.
Это была не пустая угроза. Она знала, что именно так он и поступит. Он вызовет представителей власти для опознания, и правда выплывет наружу.
— Серена Уорд, — торопливо прошептала она, когда Джулиан собрался встряхнуть ее еще раз. — Мое имя Серена Уорд.
Воцарилась долгая, леденящая душу тишина.
— Дочь сэра Роберта Уорда?
Она кивнула, мучительно напрягая ум в поисках ответов на вопросы, которые, как она ожидала, вот-вот обрушатся на нее потоком. Что она здесь делает? Почему позволила принять себя за женщину легкого поведения? Почему вовремя не остановила его?
Его глаза сверкали от бешенства. Он шумно вздохнул, выпустил ее и принялся одеваться; его движения были быстры и точны. Рэйнор молчал, и, обуреваемая дурным предчувствием, она стояла, затаив дыхание, точно загнанный зверек, боясь малейшим движением привлечь к себе внимание.
Одевшись, он твердым шагом направился в соседнюю комнату, надел камзол и пристегнул шпагу. Серена, как и он, не произнося ни слова, подняла накидку и расправила ее на плечах.
Далее события развивались стремительно. Таща ее за собой, он сбежал с лестницы, и через миг они уже были на улице. Порыв ветра обдал ее холодом, от которого ее не могла защитить легкая накидка. Кругом не было ни единого деревца, ни травы и цветка, даже птицы не пели — ничто не говорило о скором приходе лета. Стоял апрель, но в душе у Серены царила лютая зима.
Поблизости не было видно ни одного солдата. Рэйнор окликнул экипаж и почти силой втолкнул ее внутрь. Серена развернулась, чтобы дать ему пощечину, но он перехватил ее руку и склонился над ней с преувеличенной оскорбительной вежливостью.
— Вам не придется упрекать Джулиана Рэйнора в неблагодарности, — произнес он и обратился к кучеру: — Дама укажет вам адрес.
С этими словами он повернулся на каблуках и направился обратно в таверну.
Серена разжала пальцы и уставилась на листок бумаги, который Рэйнор всунул ей в руку. Это был чек Английского банка на сумму в пятьдесят фунтов, выписанный на предъявителя. Она посмотрела вслед Рэйнору, потом снова на чек. Глаза Серены сузились в гневные щелки. Расплатившись, Рэйнор довершил ее унижение.
Глава 3
Когда экипаж свернул со Стрэнда на Бэкингем-стрит, Серена мигом забыла, что была разгневана. Сильное беспокойство овладело ею. Она и представить не могла, как будет выворачиваться, если кто-нибудь заметит ее возвращающейся домой в такой час и в таком виде. Джереми, ее старший брат, думал, что она отправилась на прогулку с друзьями в Рэйнлагский парк в сопровождении Клайва, и это не могло вызвать у него возражений.
Если Джереми увидит ее сейчас, его гнев обрушится не только на нее, но и на Клайва и Флинна. Джереми не знал об их тайных предприятиях, и Серена надеялась, что он никогда ничего так и не узнает. Иначе он обвинит их в предательстве, в том, что они поставили под угрозу безопасность семьи ради давно проигранного дела. Но ведь все обстояло совсем не так. Они только пытались помочь горстке несчастных, потерявших все людей, чьим единственным преступлением была борьба на стороне проигравших. Любой изгнанник мог рассчитывать на их помощь.
Как-то раз она застала Клайва врасплох в апартаментах на Чарльз-стрит, где он укрывал молодого якобита, своего оксфордского друга, чье отплытие во Францию пришлось отложить из-за тумана, и брат нехотя посвятил Серену в дело. Друг Клайва рассказал им о своих единомышленниках, многие из которых могли быть спасены, если бы нашелся бесстрашный, готовый на риск человек. Он сообщил Клайву имя связного в Оксфорде. Так было положено начало их рискованного предприятия.
Со временем был разработан план действий, почти исключавший провалы. Сначала связной, которого один лишь Клайв знал в лицо, доставлял «пассажира», а их дело заключалось в том, чтобы укрывать его, пока не представится возможность бежать. Вчера вечером, пока они с Флинном дожидались «пассажира» в таверне «Соломенная крыша», Клайв находился в безопасном месте — в доме неподалеку от пристани. Пристань тщательно охранялась. После того как пристань опустеет, Клайв должен был подать сигнал, что опасность миновала и можно идти. Доставив «пассажира», они бы отпраздновали успех за бокалом вина. И под покровом темноты она и Флинн вернулись бы на Бэкингем-стрит.
Однако этой ночью все пошло не по обычному плану.
Уже стало совсем светло, когда Бэкингем-стрит осталась позади и экипаж поравнялся с последним, ближайшим к реке домом. Серена приказала высадить себя у боковых ворот. На эту сторону улицы не выходили окна.
Стоило ей ступить на землю, как на нее налетел Флинн. Он успел переодеться, и его зеленые глаза, подобные изумруду, украшающему серьгу в его левом ухе, метали молнии.
— Я заплачу кучеру, — бросил он, посылая ей взгляд, красноречивее всех слов, которые он хотел бы сказать. Потом с наигранным беспокойством обратился к хозяину экипажа.
— Сейчас вот отведу ее домой и все уши пообрываю. Где вы ее нашли?
— А кто она? — вопросом на вопрос ответил кучер.
— До сегодняшнего дня я считал ее своей невестой, — ответил Флинн, бросая взгляд на Серену и с удовлетворением отметив, что она уже проскользнула в кованые железные ворота и в ожидании его застыла с внутренней стороны садовой ограды.
Кучер окинул его лукавым взглядом и оглушительно расхохотался.
— На твоем месте я бы поинтересовался у своей невесты, откуда у нее появились денежки, — проговорил он сквозь смех и, весело махнув Флинну рукой, тронулся с места.
— О чем вы там говорили? — спросила Серена, когда Флинн подбежал к ней.
Он схватил ее за локоть и поволок за угол дома.
— Вы что, совсем голову потеряли? Вы должны были послать за мной. Что подумают о вас, когда узнают, что Серена Уорд прибыла домой на рассвете одна, без подобающего эскорта? Вы не похожи на леди, вернувшуюся с прогулки. Если хотите знать мое мнение, у вас такой вид, словно вас изваляли в сене. Остается надеяться, что если кто и видал эту милую сцену, то принял вас за прислугу.
— А где Джереми?.. И Кэтрин, и Летти? — поспешно спросила Серена, надеясь перехватить инициативу в разговоре.
Вчера вечером леди Нойес устраивала прием, и Джереми сопровождал туда свою жену Кэтрин и младшую сестру Летти. Такие рауты обычно заканчивались лишь под утро.
— А вы как думаете, где они могут быть? В постелях, как и подобает порядочным аристократам, веселившимся всю ночь.
— Они… не хватились меня?
— Насколько мне известно, нет. Когда я вернулся, они уже спали спокойно, как младенцы. Вы даже представить себе не можете, что я пережил, когда не обнаружил вас в постели! Я полночи вас разыскивал. Если бы вы сейчас не появились, я бы разбудил мистера Джереми и выложил бы ему все начистоту.
— Хорошо, что до этого не дошло.
— Не уверен, что наше дело выиграло бы. Если хозяин узнает, что кто-то в его доме поддерживает якобитов и содействует им, он по головке не погладит. И очень скоро, моя девочка, заставит вас подчиниться.
Серена промолчала. Слова Флинна задели ее за живое, и ей стало стыдно — не только потому, что она обманывала семью, но и из-за самого Флинна; он-то вступил в дело не по собственной воле, а только из преданности ей. Он всегда сочувствовал людям, оказавшимся в изгнании и преследуемым законом, но никогда не пошел бы на государственную измену — только ради нее. Зная, что Флинн с его умением ориентироваться на улицах и в подземных лабиринтах Лондона мог принести гораздо больше пользы предприятию, чем она, Серена не раз пыталась отговорить его от участия в деле. Он же и слышать не хотел о том, чтобы ее оставить. Серена понять не могла, чем заслужила подобную преданность, лишь усугублявшую ее вину перед ним. Такой преданности она недостойна.
