Нежное предательство - Битнер Розанна (книги без сокращений txt) 📗
Бернсайд снова предложил ему выпить виски.
– Конечно, разговор только между нами. Пока вы останетесь здесь, немного окрепнете и дождетесь прибытия из Вашингтона пополнения, а также военных кораблей, которые доставят вас в Залив. Это займет пару месяцев. Я еще не знаю, какие полки сольются в вашу бригаду, скорее всего, полки разных штатов, как в большинстве наших бригад. У вас нет предубеждений против какого-нибудь штата, не правда ли?
– Мне все равно. Главное, чтобы они умели хорошо сражаться, чтобы на них можно было положиться, – сказал Ли и выпил виски.
– Хорошо, – генерал снова замолчал, потом добавил: – Ваше повышение по службе и предстоящее наступление на Новый Орлеан – хорошие новости, полковник. А теперь я сообщу вам плохую новость.
Ли насторожился и нахмурился.
– Плохая новость?
Генерал тяжело вздохнул, в глазах появилась печаль.
– Мне передали ее четыре дня назад, но из-за событий при Роноуке я не мог вам сообщить. А теперь у вас появилось время отдохнуть и… скорбеть.
Ли показалось, что он сейчас задохнется.
– Скорбеть, сэр?
– Ваш отец умер, полковник Джеффриз. Это случилось более трех недель назад. Вашему брату Карлу потребовалось время, чтобы узнать, где вы находитесь. Возможно, он все еще разыскивает Дэвида. Представления не имею, куда он был назначен. Сочувствую вам, полковник.
Ли старался быть сдержанным в присутствии генерала. Новость была горькой, неожиданной, ошеломляющей. Тогда он провел в откровенной беседе с отцом всего один вечер, и теперь ему было невыносимо больно оттого, что он так мало внимания уделял отцу.
– Оказывается у него был рак, – добавил Бернсайд. – Его похоронили в местечке под названием Мэпл-Шедоуз, рядом с вашей матерью.
Мэпл-Шедоуз. Единственное место в мире, где Ли был когда-то по-настоящему счастлив. Неужели единственная возможность семьи собраться вместе только на кладбище? О, он отдал бы сейчас многое, лишь бы провести один день с живым отцом и живой матерью… снова вернуться в детство, карабкаться с братьями по высоким деревьям… и, если бы он мог снова провести лето с Одри. Ли с трудом сдерживал слезы.
– Я могу идти, сэр? – Ли поставил стакан и поднялся.
– Конечно. Постарайтесь справиться с горем, полковник, пока будете выздоравливать. Нужно, чтобы вы полностью подготовились к наступлению на Новый Орлеан.
Ли кивнул.
– Да, сэр.
Бернсайд покачал головой.
– Еще раз выражаю вам соболезнование. Обещаю, что этот ад однажды закончится, полковник. Мы вернемся к прежней жизни.
Какой она будет – нормальная жизнь, Ли не знал. К тому времени, когда закончится война, он должен будет начать все сначала. Одри для него потеряна навсегда. О чем еще он может мечтать? За что сражаться?
Ли вышел из палатки и, прихрамывая, побрел в темноту. Хотелось побыть одному.
Глава 21
Апрель, 1862 год
Одри заколола волосы бирюзовым гребнем. Интересно, научится ли Сонда когда-нибудь так же красиво причесывать ее, как это делала Тусси?
Одри втайне скучала по сестре-мулатке, но все еще чувствовала душевную боль из-за случившегося. Хотя она уже несколько раз побывала в Батон-Руже за последние пять месяцев, чтобы помочь в подготовке добровольцев, она ни разу не сумела справиться с собой и навестить Бреннен-Мэнор.
Ричард вел себя на удивление хорошо, а она была «примерной» женой и позволяла ему довольно часто спать с ней. Ей нужен был ребенок, но пока что все попытки супругов не увенчались успехом. Одри думала, что, возможно, забеременеть ей мешает непреодолимая ненависть к мужу. Каждая ночь, проведенная с ним, возвращала отвратительные воспоминания, но Одри твердо решила иметь ребенка и полюбить его всем сердцем.
Она научилась ничего не чувствовать, отдаваясь Ричарду, словно тело, с которым он был близок, не принадлежало ей. Женщина чувствовала себя одновременно несчастной и безнравственной. И теперь, глядя в зеркало, не знала, чье же отражение видит. Она давно сделала вывод, что у нее нет другой возможности жить – необходимо смириться с таким существованием, смириться браком без любви. По ее мнению, многие женщины смиряются с таким браком. Если она сможет пережить все и даже будет в состоянии родить ребенка, тогда ей станет легче. Она полюбит свое дитя всем существом, любовью, затаившейся в ее душе. Не осталось больше никаких чувств ни к кому, за исключением Джоя… и томительные, неотступные мечты о Ли. Но мысли о Джое не приносили ее душе успокоения, а позволять себе все время думать о Ли было слишком мучительно.
Одри открыла шкаф и достала последнее письмо брата, написанное в конце февраля. Когда десять месяцев назад он вступил в армию, его послали во Флориду. Письма брата согревали ей сердце. Хотя войска Конфедерации, в рядах которых Джой сражался, не сумели выбить янки с острова Санта-Роза во Флориде, Джой был горд, его отметили среди лучших снайперов. Он все еще оставался рядовым, так так заикание мешало четко отдавать команды. Он писал, что все относятся к нему хорошо, а офицеры уважают за меткую стрельбу.
И все-таки последнее письмо обеспокоило ее. Полк перебросили в Теннесси, и стало понятно, что романтика войны для Джоя померкла. Постепенно юноша понял, что война ужасна по своей сути. Одри хорошо чувствовала, что Джой уже далеко не восторженный мальчик…
«… Мы сражались против Союзного генерала Гранта, – писал он в последнем письме. – Я все время твержу себе, что, убивая янки, поступаю правильно, они наши враги, хотят убить меня и забрать наш дом. Но как же, оказывается, трудно убивать людей, Одри. На днях я бежал мимо человека, которого подстрелил. В руке он держал фотографию женщины с ребенком. Я уверен, что в последнюю минуту жизни он прощался с женой и ребенком. Мне стало плохо. Да, он – янки. Но когда я посмотрел на него вблизи, он ничем не отличался от меня.
Вначале я думал, что война быстро закончится, но теперь понимаю, как мы все ошибались. Буду продолжать сражаться вместе со всеми, пока меня не ранят или не убьют, потому что у южан другого выхода нет. Не позволю себе вернуться раньше, чтобы не опозорить имя отца. Хочу сообщить новость: мой командир сказал, что, возможно, скоро я стану капралом. Не переживай из-за меня, Одри. Несмотря на все тяжести войны и то, что мне трудно убивить других людей, я многое узнал о жизни и стал лучше понимать самого себя. Оказалось, что я имею мужество и могу самостоятельно принимать решения. Я заслужил уважение людей, которым совершенно безразлично то, что я – сын Джозефа Бреннена. Большинство из них даже и не предполагают, что мой отец богатый плантатор. Они знают меня просто как Джоя, меня это тоже устраивает.
Меня беспокоит, как теперь относится к тебе Ричард и то, что янки приближаются к Луизиане. Командир сообщил мне, что ходят слухи, будто бы янки готовят нападение на Новый Орлеан. Я боюсь за вас, буду молиться за тебя, отца и всех остальных. Я люблю тебя, Одри. У меня все хорошо, я даже не ранен, поэтому прошу, не волнуйся. Береги себя и заботься о Бреннен-Мэнор, ты не успеешь оглянуться, как я вернусь домой. Джой.»
Одри свернула листочки и положила письмо в шкаф. Бедный, милый Джой. Что она будет делать, если он не вернется домой? Она не могла себе представить жизнь без брата. Одри содрогнулась, только вообразив, что такое возможно. И постаралась отогнать горькую мысль, убеждая себя, что не имеет права постоянно думать о вероятности смерти Джоя. Бог не заберет у нее брата. Она и так слишком многое потеряла в жизни.
Предположения Джоя были более близки к истине, чем он думал. Газеты Батон-Ружа сообщали, что янки готовятся к нападению на Новый Орлеан. Все молились, чтобы укрепление конфедератов форт Джексон и форт Сент-Филип смогли устоять на пути Союзных военных кораблей. Нельзя пустить корабли вверх по Миссисипи. Одри с Ричардом планировали поездку в Новый Орлеан, так как были встревожены, не зная, что там происходит.
