Скандальная любовь - Джойс Бренда (читать книги без .txt) 📗
Ноздри Николь раздувались, слезы текли из глаз. У нее был такой вид, словно ей нечего возразить.
— Давайте договоримся сразу: о разводе не может быть и речи. — Он пытался говорить с нею мирно.
— Почему?
— Потому что я этого не хочу.
— А мои желания вас нисколько не интересуют!
— Совершенно верно.
Это окончательно сразило Николь. Она закрыла лицо руками, чтобы скрыть от него свои горе и муку.
И в то же время она чувствовала, что внутри у нее все кипит, как в вулкане, и готово выплеснуться наружу. И все-таки она поборола свои эмоции. Отведя руки от лица, она спокойно сказала:
— Я сделаю вашу жизнь невыносимой.
— Она уже такая и есть, — ответил он безучастно.
Николь заморгала.
— Будь я трижды проклят, если хоть что-нибудь не возьму от этого брака, например, наследника, — проинформировал он ее с холодной улыбкой.
А она не могла понять, чего он хочет, пока он не выразил свои желания так откровенно.
— Так вот кто я для вас! Племенная кобыла! К черту, я не рожу вам сына!
Он резко наклонился к ней. Ничего бесстрастного в его лице больше не было. Глаза горели гневом.
— Вы можете использовать свое положение в качестве моей жены, как вам заблагорассудится. Но вы исполните свой долг. Вы родите мне сына.
— Нет! — закричала Николь в исступлении и бросилась к двери. Но дверь была заперта, и, зная это, она яростно трясла ее. Он оттащил ее от двери. С диким криком она хотела вцепиться в него ногтями, но он перехватил ее руки, вытянул их и опрокинул ее на спину на подушки. Николь вертелась и крутилась, пытаясь высвободиться, слезы заливали ей лицо, но он держал ее крепко. Наконец она полностью обессилела и, скрючившись, затихла, потерпев поражение.
Он не двигался, не пытался ее отпустить, хотя знал, что она без сил и что она проиграла. По мере того как дыхание у нее выравнивалось и слепая ярость отступала, она стала ощущать его грудь на своей, его бедра на своих бедрах, его руки, крепко сжимавшие ее запястья, за своей спиной. Щетина, успевшая отрасти у него на лице, колола ее щеки. Его ровное дыхание было теплым и согревало ее.
Отчаяние ушло, как только она осознала всем своим существом его силу и власть, жар его тела, его мужественность и их близость.
— Я не убегу, — прошептала Николь, слегка повернув голову. К своему ужасу, она почувствовала, что ее губы касаются его подбородка.
— Позвольте мне подняться. — Голос ее дрожал.
Он не шелохнулся и ничего ей не ответил. Молчание затянулось. Ее сердце стало учащенно биться. Хоть он все еще и держал ее за руки, но уже совсем не крепко, и она поняла, что фактически находится в его объятиях. Николь боялась поднять глаза, и все-таки она взглянула на него. Его глаза горели, но не гневом.
— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она.
Он слегка приподнялся, и их сердца забились в унисон. Его могучая грудь буквально сплющила ее грудь. Его плащ был расстегнут, а под ним — мокрая рубаха. Соски ее груди моментально набухли от ощущения сильного, горячего мужского тела, прикрытого всего лишь рубахой.
Она была в смятении: вряд ли ее тончайшая шелковая рубашка могла помешать ему почувствовать ее тело.
— Пожалуйста, — попросила она еще раз едва слышно.
Хэдриан немного изменил положение своего тела. Она подумала, что он собирается встать, но он, оказывается, только освободил свои руки, и они, проскользнув к ней под рубашку, сжали ее груди.
— Только в этом мы друг другу подходим, — сказал он грубо. — Ты не отвергнешь меня сейчас, Николь, не так ли?
Видит Бог, она хотела его отвергнуть. Но он стал нежно мять ее груди и сдавливать соски, зажатые между пальцами. И вместо того чтобы воспротивиться, Николь стала задыхаться от удовольствия.
Он сомкнул руки у нее за спиной и приподнял ее, чтобы поцеловать. Взял в рот ее покрытый шелком сосок и стал сильно сосать. Николь обняла его за голову и притянула к себе. Он освободил ее, взял за колени и подтянул на сиденье, не отрывая взгляда от ее глаз, тяжело дыша. При этом облако пара вырывалось у него изо рта. Николь увидела его напряженное от страсти красивое лицо — и сердце у нее дрогнуло.
Глаза его обещающе горели. Что они могли обещать? Мгновение счастья? Рай на минуту? А ей нужна была вечность.
Она сообразила, что он торопливо расстегивает брюки, наблюдала, как он вытащил свой стоящий набухший член, затем задрал ее ночную рубашку на грудь и вошел в нее. Ее руки сами потянулись к нему и обняли его за плечи, а ноги обвили его талию.
Он сразу же полностью, жарко заполнил ее всю. На миг они замерли, глядя в глаза друг другу, затем он вобрал ее губы в свои.
Он совершал движения быстрые и глубокие, без предварительных игр, без ласкового поглаживания — просто жаркое, грубое трение. Николь движением ног и бедер вошла с ним в единый, энергичный, неистовый ритм. Сильнее… Быстрее… Их тела неистовствовали, наказывая друг друга. Николь больно вцепилась в него, когда сокрушающая, сводящая с ума волна удовольствия охватила все ее существо. Она вскрикнула, когда у нее начался оргазм.
Он смеялся. Смеялся, когда доводил ее последними, более глубокими, более законченными и выверенными движениями до полного безумия.
Он прижал ее к стенке. Она вцепилась в его напряженные ягодицы, раздирая ему кожу, когда другая волна, еще большей силы, захлестнула ее. И тогда он изверг в нее всю накопившуюся в нем страсть.
Они лежали безвольные и опустошенные. Карета легонько покачивала их. Постепенно к Николь стало возвращаться ощущение тяжести его тела, его мокрой рубашки и брюк, касавшихся ее груди и ног. Ее ночная рубашка задралась, но холода она тем не менее не ощущала — от его разгоряченного тела шел пар, согревая ее.
Осознав происшедшее и то, как активно и страстно она в этом участвовала, Николь пришла в отчаяние. Она отвернулась от него и закрыла глаза. Он пристально на нее смотрел. Она все еще любила его, хоть и не забыла, почему убежала из дома и как он увез ее из Кобли Хауа. А сейчас ей просто напомнили, что ее сопротивление — в любом виде, в любой форме — совершенно бесполезно.
— Николь, — позвал он.
Она не захотела отзываться.
— Я знаю, что вы не спите.
Она крепко сжала веки. Она хотела, чтобы он поднялся, чтобы ничто не напоминало ей, какое теплое и упругое у него тело, но он лишь повернулся на бок. Слезы подкатили к горлу, но она подавила их. Он заставил ее вернуться к нему, она не смогла сбежать от него точно так же, как не сможет сбежать от своей любви. А у него к ней только один интерес — сексуальный, такой же, как к Холланд Дюбуа и еще Бог знает к скольким женщинам. Безнадежно. Любить такого человека безнадежно. Она не станет плакать, иначе если начнет, то не остановится.
Он прикоснулся к ее лицу. Николь не отреагировала. Прикосновение его руки показалось ей легким, мягким и даже нежным. Хотя, конечно, это всего лишь иллюзии с ее стороны. Он коснулся ее губ.
— Не надо, пожалуйста.
— Тогда взгляните на меня.
Она взглянула, и слезы накатились на глаза: там была ее погибель.
— Может быть, если вы выплачетесь, вам станет легче?
— Нет.
— Сомневаюсь, что вы будете чувствовать себя хуже, — чуть-чуть улыбнулся он.
Она ему не улыбалась. Вдруг ей захотелось, чтобы он обнял ее, хотя она прекрасно понимала, что только не в его объятиях ей надо искать утешение. Она опять закрыла глаза и отвернулась.
— В самом деле вам так плохо?
Он склонился над ней. Она открыла глаза.
Его взгляд излучал нежность и любовь. Но уверенность в том, что он ее не любит, что относится к ней как к своей любовнице, не позволила ей ответить ему тем же. Он сел и обнял ее.
— Боже, нет! — воскликнула она и стала молотить его кулаками. Он прижал ее к своей груди.
— Плачьте.
— Пожалуйста, не делайте этого, — попросила она, рыдая.
Он ничего не говорил, только гладил ее по спине.
— Ну вас к черту! К черту! — рыдала она. — Я ненавижу вас, ненавижу!
