Повелитель желания - Джордан Николь (книга бесплатный формат TXT) 📗
Джафар окинул ее ледяным взглядом:
– Кроме войны, Эхереш, мы наслаждаемся погоней, любовью и скачками. Завтра, если пожелаешь, я покажу тебе конюшни.
Алисон величественно наклонила голову, притворяясь равнодушной, но на следующее утро, оказавшись в конюшне, не смогла долго сохранять безразличный вид. Никогда еще она не видела таких чудесных коней. Алисон внимательно, с всевозрастающим восхищением слушала Джафара, объяснявшего, что его племя выращивает лучших лошадей в стране.
И когда Алисон восхитилась белоснежной кобылой, Джафар немедленно подарил ей лошадку, не слушая и не принимая возражений. Алисон пришлось сдаться. Искренне поблагодарив Джафара, она начала переходить от стойла к стойлу, пока не увидела гнедого скакуна, лохматого и казавшегося совершенно диким: он фыркал, рыл копытом землю до тех пор, пока не увидел Джафара. Тут конь, мгновенно став покорным, как ягненок, повернулся и порысил к хозяину. По какой-то непонятной причине Алисон показалось, что она уже видела жеребца, хотя была при этом уверена, что Джафар не брал его с собой в пустыню.
– Интересно, есть ли имя у этого неукротимого создания? – пробормотала она, видя, что конь ластится к Джафару, толкая его мордой в грудь.
– Эту, что означает «ветер».
Алисон заметила устремленный на нее странный взгляд Джафара, но решительно не поняла, в чем дело. Однако несколько минут спустя она пришла в такой восторг, что позабыла обо всем: Джафар приказал оседлать белую кобылку и пригласил Алисон покататься верхом. Целых два замечательных часа она мчалась по бескрайним просторам, наслаждаясь давно позабытой свободой, и вернулась домой с разгоревшимися от ветра щеками и сверкающими счастьем глазами.
Однако на следующее утро радость померкла. Махмуд, принесший ей завтрак, казался куда мрачнее обычного, и Алисон спросила, что тревожит мальчика.
– Совет старейшин собирается через двенадцать дней.
– И что?
Махмуд расстроено нахмурил пересеченный шрамом лоб.
– Совет может лишить повелителя звания амгара – вождя. Его обвиняют в пренебрежении долгом, предательстве своего племени и неуважении к закону. Господину придется доказывать свою невиновность.
Алисон ощутила в желудке тяжелый ледяной ком.
Расспросив Махмуда получше, она обнаружила, что титул «amghar el-barood» означает нечто вроде «главнокомандующего». На эту должность назначался во время войны один из вождей здешних племен. Теперь этого звания был удостоен Джафар, но, по-видимому, его собирались сместить за недостойное поведение на поле брани, когда он пощадил жизнь Эрве и позволил жить кровнику.
– Хочешь сказать, что Джафар будет опозорен лишь за то, что выказал милость врагу? – поразилась Алисон.
Махмуд печально кивнул.
– Не знаю, что случится. Все в руках Аллаха.
Алисон продолжала настойчиво расспрашивать слугу о берберских законах и начала понимать, почему у Джафара оказалось так мало свободного времени. Он был не только главнокомандующим и вождем племени, но и каидом, правителем, назначенным самим султаном. Только каиды имели право носить алые бурнусы. Но больше Алисон ничего не удалось уяснить. Система правления у берберов, крайне осложненная родовыми распрями и войнами между кланами, была выше понимания европейца. Положения отнюдь не улучшал независимый и воинственный дух берберов.
Алисон считала, что сама идея низложения Джафара поистине смехотворна. За время своего правления Джафар объединил и повел за собой разрозненных, потерявших надежду людей на битву против захватчиков. Какая горькая ирония заключается в том, что теперь ему приходится бороться и против своего народа!
Алисон была уверена, что именно угроза низложения тревожит Джафара. Она хотела расспросить его об этом, однако за целый день не смогла найти возможности очутиться с ним с глазу на глаз. А завтра ее ждала новая встреча с Зохрой.
Прекрасная блондинка уже ждала Алисон во дворе, похожая на притаившегося паука, выслеживавшего добычу. Совершенно не желая оказаться мишенью ее ядовитых стрел, Алисон попыталась было пройти мимо, но Зохра перегородила ей дорогу.
– Вам следовало бы покинуть этот дом, госпожа, пока не случилось чего недоброго.
Алисон, застыв на месте, суженными глазами взглянула на женщину.
– Что-то недоброе? Ты смеешь угрожать мне, Зохра? Посмотрим, что скажет повелитель, когда узнает об этом.
На мгновение в глазах Зохры промелькнуло нечто похожее на страх, но ненависть взяла верх.
– Ты околдовала его, но он никогда не возьмет тебя в жены, как бы ты ни пыталась заманить его своим богатством! Ты чужачка, неверная! Он женится на девушке из благородного берберского рода, такой, кто принесет честь его имени и благоденствие племени! Ты же запятнала его позором! Ты для него ничто, меньше, чем ничто!
Одним духом выпалив обличительную речь, Зохра удалилась, позвякивая бесчисленными цепочками, оставив испуганную Алисон смотреть ей вслед. Взять ее в жены? Сама мысль о замужестве с Джафаром никогда не приходила Алисон в голову. Она его пленница, только и всего. И, несмотря на предостережения Зохры, иного выбора, кроме как оставаться здесь, у Алисон не было.
Алисон рвала и метала. Будь проклята эта змея! Вне себя от ярости, девушка резко повернулась и зашагала через весь двор в огромный зал, где Джафар принимал просителей. Все мужчины в зале, включая и Джафара, с изумлением уставились на девушку, но Алисон была слишком раздражена, чтобы заботиться о мнении людей его племени.
– Я бы хотела попросить аудиенции, – сухо объявила она, остановившись в дверях. – Если можешь уделить мне несколько минут, конечно.
Встревоженно взглянув на девушку, Джафар взмахом руки удалил толпу. Зал почти мгновенно опустел, но этого времени оказалось достаточно, чтобы Алисон поняла свою ошибку. Румянец смущения окрасил ее щеки. Теперь она осталась с Джафаром с глазу на глаз, но, если сейчас пожалуется на Зохру, он лишь посчитает, что Алисон ревнует.
Джафар пригласил девушку сесть, и она грациозно опустилась на ковер рядом с ним, лихорадочно придумывая причину, которой могла бы объяснить свое появление.
– Махмуд сказал, что совет племени может низложить тебя за то, что ты пощадил Эрве, – выпалила она наконец. Джафар, казалось, не понял ее, потому что его лицо мгновенно приобрело замкнутое выражение.
– Не волнуйтесь, мадемуазель, мои разногласия с советом не повлияют на освобождение полковника. Я дал слово, что Бурмону не причинят зла, и этого уже не изменить, даже если я перестану быть вождем.
– Я не об этом беспокоюсь, – запротестовала Алисон. – Просто считаю ужасной несправедливостью, если ты должен понести такое тяжелое наказание всего лишь за милость, оказанную врагу.
Джафар пристально посмотрел на девушку, словно удивляясь, что она так негодует из-за него. Алисон действительно не могла вынести мысли о том, что великодушие так дорого обойдется Джафару. Но он, медленно покачав головой, отвернулся.
– Ты меришь справедливость европейскими мерками, Эхереш. Совет видит мой поступок в ином свете… в лучшем случае это, по их мнению, слабость, в худшем – предательство. Слабый вождь недостоин править. Предатель – недостоин жить.
– Ты не предатель! – яростно воскликнула Алисон, стиснув кулаки.
– Неужели? – угрюмо усмехнулся он. – Я клялся отомстить за гибель родителей и отступил в самый последний момент. Предал священный обет.
Он поднял на нее глаза, и Алисон потрясенно затаила дыхание при виде нескрываемой боли и отчаянной просьбы о понимании в его взгляде.
И она попыталась понять его. Конечно, Алисон не знала правил, обычаев, законов гор и с Джафаром была близка лишь так, как бывают близки женщина и мужчина. Но видела, какую тоску, печаль и сожаление он носит в душе, чувствовала их, словно собственные. Неудача потрясла Джафара не только из-за возможной потери положения и власти, но оттого, что, по его мнению, он обесчестил свои убеждения и опозорил принципы.
И все это из-за Эрве. Только из-за Эрве жизнь Джафара может быть разбита. От этой несправедливости ныла душа. Как ей хотелось сделать что-то, облегчить его боль, залечить раны!
