Марианна и неизвестный из Тосканы - Бенцони Жюльетта (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
— Нет… она посчитает меня дурочкой!
— И будет права! Хорошенькая девушка должна сама за себя постоять. В любом случае успокойтесь, долго мы здесь не задержимся. Его преосвященство вернется через несколько дней, и после краткого пребывания мы уедем одновременно с ним.
Но тревога Агаты передалась ей, усилив ее собственное беспокойство. Ее волновала мысль о Маттео Дамиани, обхаживающем Агату, ибо это не могло представлять никакого интереса для девушки. Даже если его привилегированное положение при князе могло сделать завидной подобную партию для маленькой камеристки, даже если мужчина был физически крепок и казался моложе своих лет, ему наверняка уже перевалило за пятьдесят, тогда как Агате еще не было двадцати. Она решила достаточно сдержанно, но непоколебимо положить этому конец.
К вечеру, чувствуя, что она не сможет остаться одна в громадной столовой, Марианна приказала принести еду в ее комнату и попросила донну Лавинию составить ей компанию и помочь лечь спать, в то время как Агата под предлогом легкого недомогания пошла с Гракхом прогуляться по парку. Но едва Марианна подошла к интересующей ее теме, как экономка замкнулась в себе, как неосторожно задетая мимоза.
— Пусть ваша милость простит меня, — сказала она с заметным замешательством, — но я не могу взять на себя смелость сделать хоть малейшее замечание Маттео Дамиани.
— Почему же? Разве не вы доныне управляли всем в этом доме, как служителями, так и житейскими делами?
— Действительно… но Маттео занимает тут особое положение, которое запрещает мне всякое вмешательство в его жизнь. Кроме того, он не выносит никаких упреков, он — доверенное лицо его светлости, родителям которого, как и я, служил. Если я только посмею высказать свое мнение, он презрительно засмеется и грубо пошлет меня заниматься своими делами.
— Серьезно? — с коротким смешком заметила Марианна. — Надеюсь, мне нечего бояться подобного, каковы ни были бы привилегии этого человека?
— О! Госпожа княгиня!..
— Тогда найдите его! Посмотрим, кто из нас прав!
Агата состоит при мне, она со мной приехала из Франции, и я не желаю, чтобы ее жизнь становилась невыносимой.
Идите, донна Лавиния, и немедленно приведите ко мне господина управляющего.
Экономка сделала реверанс, исчезла, а через несколько минут вернулась одна. По ее словам, Маттео не удалось найти. Его не было ни у князя, ни в каком-либо другом месте. Возможно, он задержался в Лукке, куда он часто ездил, или где-нибудь на ферме…
Она говорила торопливо, стараясь придать убедительность своим словам, но чем больше она приводила доводов, тем меньше Марианна верила. Что-то подсказывало ей, что Маттео находится поблизости, но не хочет прийти…
— Ну, хорошо, — сказала она наконец. — Оставим это сегодня, раз он такой неуловимый, а завтра утром займемся. Передайте ему, что я жду его сразу после завтрака здесь, в противном случае я вынуждена буду обратиться к князю… моему супругу!
Донна Лавиния ничего не ответила, но ее тревога, похоже, увеличилась. В то время как она, заметив Агату, расплела густые черные косы своей хозяйки и расчесывала волосы на ночь, Марианна чувствовала, как дрожат ее обычно такие уверенные руки. Но это не вызвало в ней участия.
Наоборот, чтобы немного проникнуть в окутывающую этого неприкосновенного управляющего тайну, она с некоторой жестокостью постаралась загнать донну Лавинию в угол, засыпав ее вопросами о семье Дамиани, его взаимоотношениях с родителями князя и о самих родителях. Донна Лавиния запиналась, юлила, отвечала так уклончиво, что Марианна, так ничего и не узнав, отчаявшись, попросила экономку уйти. С видимым облегчением та не заставила просить себя дважды и покинула комнату с поспешностью потерявшего терпение человека.
Оставшись одна, Марианна в возбуждении несколько раз прошлась по комнате, затем, сбросив халат, задула свечи и легла в постель. С самого утра неожиданно воцарилась августовская жара, и вечер принес мало облегчения.
Несмотря на свежесть бьющих фонтанов, воздух в комнатах виллы за день стал душным и тяжелым. За позолоченными занавесками балдахина Марианна вскоре почувствовала, что обливается потом.
Вскочив с кровати, она раздвинула занавески и настежь распахнула окна, надеясь хоть немного умерить докучавшую жару. В тишине купающегося в волшебном свете луны сада слышалась только журчащая песня фонтанов. Над бесцветной травой простирались черные тени деревьев. Безмолвная равнина за парком и вся природа словно оцепенели в ночи под дыханием смерти.
Чувствуя удушье, с пересохшим горлом, Марианна хотела подойти к кровати выпить воды из стоявшего у изголовья графина, но тут же остановилась и вернулась к окну.
Вдали послышался лошадиный топот, совсем тихий, который постепенно приближался, становясь более четким и сильным. Из рощицы вылетела белая молния. Зоркие глаза Марианны сразу же узнали Ильдерима, самого прекрасного жеребца в заводе и к тому же самого неукротимого, чистокровного, белоснежного, невероятной красоты, но такого норовистого, что, несмотря на все ее искусство, она еще не решалась оседлать его. Носимый под сердцем ребенок запрещал ей подобное безумство.
Она различила темную фигуру всадника, но узнать его не смогла. Он выглядел высоким и мощным. Впрочем, с такого расстояния нельзя было рассмотреть детали. В одном она была уверена: это не Маттео Дамиани, тем более не Ринальдо или кто-нибудь из конюхов. В одно мгновение лошадь и всадник пересекли лужайку и погрузились в гущу деревьев, где мерный стук копыт стал затихать и вскоре исчез. Но у Марианны было достаточно времени, чтобы прийти в восхищение от безукоризненной посадки всадника, черного призрака на ослепительной белизне, словно слитого воедино с благородным животным. Неукротимый Ильдерим признавал в нем своего хозяина.
И тут ее осенило, и пришедшая в голову мысль вызвала такое волнение, что, не в силах дождаться утра, чтобы подтвердить ее, она бросилась к сонетке у изголовья кровати и стала так ее дергать, будто дело шло о жизни и смерти. Через несколько секунд донна Лавиния в кофте и чепчике с завязками была в комнате, заметно испуганная и, без сомнения, опасавшаяся худшего. Увидев Марианну спокойно стоящей, она с облегчением вздохнула.
— Видит Бог, как я испугалась! Я подумала, что госпожа княгиня заболела и что…
— Не волнуйтесь, донна Лавиния, со мной все в порядке. Поверьте, я глубоко огорчена, разбудив вас, но я хочу, чтобы вы ответили на один вопрос… чтобы вы ответили на него сейчас же… и без обиняков!
Шандал в руке экономки так закачался, что она вынуждена была поставить его на стол.
— Какой вопрос, госпожа?
Марианна указала на распахнутое окно, перед которым она стояла, затем устремила повелительный взгляд на лицо донны Лавинии, превратившееся при лунном свете в гипсовую маску.
— Вы прекрасно знаете, какой вопрос, иначе не побледнели бы так! Кто тот человек, которого я только что видела промчавшимся на лошади через лужайку?.. Под ним был Ильдерим, на спине которого я еще никогда никого не видела. Ну, отвечайте! Кто он?
— Госпожа… я…
Бедная женщина едва держалась на ногах, и ей пришлось опереться о спинку кресла, чтобы не упасть, но Марианна подошла к ней, положила руку на плечо и безжалостно повторила по слогам.
— Кто… это… такой?
— Э… князь Коррадо!
Глубоким вздохом облегчения Марианна освободила стесненную грудь. Она не была удивлена. С тех пор как она увидела неясную фигуру всадника, она ждала, что получит ответ, однако он пробудил в ней целый ряд новых вопросов. Но донна Лавиния, полностью обессилев, вопреки всякому протоколу рухнула в кресло и, спрятав лицо в руках, залилась слезами.
Почувствовав угрызения совести, Марианна моментально опустилась перед ней на колени и стала утешать:
— Успокойтесь, донна Лавиния! Я не хотела огорчить вас своими расспросами. Но поймите, до какой степени может быть мучительной эта тайна, с первого момента окружившая меня!
