Царица Шаммурамат. Полёт голубки (СИ) - Львофф Юлия (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Илшу умолк, с тяжёлым вздохом склонив голову. Какое-то время молчала и Ану-син, размышляя над всем, что ей открылось в одночасье.
— Что ж, мне понятны твои чаяния, абу, — наконец проговорила она, устремив на жреца свои огромные прекрасные глаза. — И могу сказать, что всё бы так и было, кроме того лишь, что я уже не целомудренна. Ведь ты веришь, что я, став женой царского казначея, смогу приблизиться к Нину, чтобы затем очаровать его и, возможно, стать его фавориткой. Но не думал ли ты, что Оннес может прогнать меня после первой же брачной ночи: когда узнает, что его возлюбленная, энту Иштар, уже была с другим мужчиной?
— Это не исключено, — кивнул жрец. И тут же, вскинув голову, прибавил: — Но мы не узнаем, как поступит Оннес, если ты ответишь ему отказом.
Они стояли лицом к лицу, и каждый пытался найти в другом поддержку.
— Ану-син, — Илшу взял свою подопечную за руку, как будто хотел увести её за собой, — на тебя возложена особая обязанность. Я верю: ты справишься с ней. Если клятва, которую ты принесла Иштар в облике древней Ишхары — не пустые слова. Если ты — избранница богов. И если ты — истинная дочь своей матери.
Своими большими, бездонными как омуты, глазами Ану-син задумчиво вгляделась в лицо старика. Да, он искренне верил в то, что именно её боги назвали Восстановительницей, в ней он видел надежду Аккада и не сомневался, что она исполнит своё предназначение. Но был ли он так же искренен, когда говорил о её рождении?
— Ты рассказал мне о моей родной матери, — внезапно решившись, сказала она, — а кто мой отец? Его ты тоже знал, видел его? Или, может, снова призовёшь меня к терпению, чтобы дожидаться часа, когда боги подадут мне знак и раскроют тайну моего рождения?
— Нет, Ану-син, мне неведомо, кто твой отец, — ответил Илшу с откровенной досадой. — Но поверь, я жажду узнать это не меньше, чем ты. А теперь скажи мне, каким будет твой ответ Оннесу?
Ану-син горделиво вскинула голову; самоотверженная покорность сменилась непоколебимой решительностью.
— Чем бы мне ни грозило пребывание в логове ассирийского льва, я сохраню честь дочери древнего Аккада, — ответила она, снова став прежней Ану-син, дерзкой и целеустремлённой. — Вера в то, что боги укажут мне правильный путь, укрепляет меня. Да свершится воля богов!
— Да свершится воля богов! — повторил жрец Илшу и осенил её священным знаком богини Иштар.
После того как решение было принято, сомнения оставили Ану-син и она почувствовала уверенность: она постарается осуществить всё, что ей предназначено.
Глава 7. Ниневия
В предпоследний день месяца аддару торжественный караван во главе с посланником, доверенным человеком Оннеса, двинулся из Аккада в Ниневию, столицу Ассирийского царства. Ану-син сидела в каффасе — коробе вроде корзины, устроенном на спине верблюда, и, время от времени выглядывая из-за кисейной занавески, внимательно вглядывалась в города и селения чужой страны, которая отныне должна была стать ей домом.
Но будет ли ей по себе здесь, у ассирийцев, извечных врагов Аккада, захватчиков, признающих лишь грубую силу и жёсткую власть? Что если она не сумеет подавить ненависть, которая возникает в её душе каждый раз при виде ассирийцев? Что если затоскует во враждебной Ниневии по своему родному Аккаду? Что ждёт её здесь, в её новом положении: ведь отныне она больше не верховная жрица владычицы Иштар, а избранница царского чиновника? И что с ней будет потом, если, случится, Оннес прогонит её из своих покоев? Оставит ли в своём гареме с наложницами и навсегда позабудет о ней? Или отправит назад, в Аккад, куда она явится низложенная, опозоренная и униженная?
Как бы то ни было, теперь она в Ассирии, а в Ассирии — Ниневия, где её ждёт человек, возжелавший назвать её своей женой, и неведомая жизнь замужней женщины.
Ниневия, столица Ассирии, возведённая царём Нином и названная в его честь, встретила путешественницу распахнутыми воротами, гомоном толпы, дымом от больших гончарных печей, стуком мельниц и маслобоен, топотом проносящихся мимо лошадей с вооружёнными всадниками, грохотом колесниц и палящим солнцем. Гордая и несокрушимая, надменная, алчная и ненасытная Ниневия, логово ассирийских львов, сияла в солнечных лучах, как золотая чаша на ладони мира.
Со времени падения жемчужины Аккадского царства священного Баб-или, стоявшего на берегу Великой реки, больше не осталось города, который мог бы соперничать мощью и размахом с Ниневией. Её победоносный властелин Нин, царь царей и наместник бога Ашшура на земле, своей железной волей превратил город в бастион воинской славы Ассирии. Он воздвиг дворцы и храмы, перед блеском и великолепием которых покорно склонялись народы; он обнёс город массивными стенами, увенчанными зубчатыми башнями; тяжёлые деревянные створы ворот он приказал обить для прочности жестью и украсить бронзовыми рельефами с изображением знаменитых сражений, принёсших ему славу могущественного завоевателя.
Царский дворец стоял на холме среди других дворцов знати, отличаясь от них внушительными размерами и толщиной стен. Ближе всех к нему располагался дом казначея — тот самый, о котором Оннес говорил Ану-син как о щедром подарке царя. Перед воротами дома прохаживались стражники с застывшими, каменными лицами, но с внимательными зоркими глазами. Обширный внутренний двор с пальмообразными колоннами был обсажен декоративным кустарником и украшен скульптурами из белого известняка. Деревья и кусты были подрезаны искусной рукой садовника в виде шаров и пирамид, сквозь листву сверкали жёлтые лимоны и багровые гранаты, благоухали пёстрые цветы на клумбах, и повсюду тихо струилась вода. Дорожки, усеянные ракушечником, вели к порталу, с обеих сторон которого застыли изваяния двух каменных львов. Широко открытые (в натуральную величину) львиные глаза из красной яшмы, белого ракушечника и зелёного стеатита и красный далеко высунутый язык производили жуткое впечатление. Наверное, таким же грозным должен был представляться тем, кто входил в этот дом, его хозяин.
При появлении Ану-син и её свиты стражники подняли копья в знак приветствия, однако их лица остались такими же застывшими, как будто неживыми. По широкой лестнице, мягко ступая по толстому пушистому ковру, Ану-син поднялась на верхний этаж дома, где была встречена многочисленными слугами. Ей низко кланялись, радушно улыбались, подобострастно заглядывали в глаза и при этом будто пытались заглянуть ей в душу: понять, какую женщину выбрал себе в жёны их господин, чего от неё ждать, чего опасаться. Из-за этого пристального и навязчивого внимания множества незнакомых людей Ану-син чувствовала себя неуютно и стеснённо. И она испытала невероятное облегчение, когда приставленная к ней служанка проводила её в отведённые ей покои.
Первым делом Ану-син захотела снять с себя одежду, смыть пот и дорожную пыль. Она спросила у служанки, есть ли в доме комната для омовений, и та отвела её к бассейну — огромной круглой ванне, выстланной разноцветной мозаикой. Вскоре Ану-син наслаждалась тёплой водой, душистой пеной и ощущением чистоты. После ванны она растянулась на каменной скамье, положив голову на руки, а молодая служанка принялась усердно растирать ей спину, щедро поливая её сандаловым маслом.
— Как тебя зовут? — спросила разомлевшая Ану-син у девушки, руки которой, лёгкие и умелые, показались ей руками волшебницы.
— Аратта, — ответила та со смиренным видом.
— Скажи-ка мне, Аратта, сколько женщин в гареме твоего господина? Сколько жён и сколько наложниц?
— Всего двадцать, — подумав и, видимо, сосчитав в уме, ответила служанка. — Но жена только одна. Она родом из знатной ассирийской семьи, только господин не любит её, а она это знает и боится попадаться ему на глаза. Поэтому укрывается в задних покоях гарема, будто мышь. Тебе, бэллит, нечего опасаться: в этом, новом, доме ты одна будешь хозяйкой.
Ану-син улыбалась, слушая девушку: смотри какая проныра, и всё-то ей известно.
