Нежно влюбленные - Патни Мэри Джо (электронная книга .txt) 📗
Мэдди пришлось самой думать о своем финансовом положении, поэтому неудивительно, что она постаралась позаботиться о своей менее опытной подруге. А теперь получилось, что ее доброе намерение лишь добавило масла в огонь подозрительности Сент-Обена.
Диана допила остатки чая.
— Это не так уж важно, — устало промолвила она. — Он меня куда в более худших вещах обвинял. — Девушка покрутила чашку и, подержав ее у закрытых глаз, протянула Эдит:
— Пожалуйста, посмотри… все ли кончено между мной и Джервазом?
Эдит засомневалась:
— Не стоит интересоваться делами, столь близкими к сердцу. Ты слишком много придаешь значения этой ерунде.
— Ну пожалуйста, — упрашивала ее Диана. — Я должна знать, есть ли хоть малейшая надежда.
Подумав еще немного, Эдит взяла чашку. Ее дыхание замедлилось, и она заговорила своим утробным голосом:
— Все еще не кончено. Многое лежит между вами — и темное, и светлое. — Нахмурившись, она покачала чашку. — Конца не видно. Будет опасность, и не только тебе. Угрожает тьма… — И низким, неестественным голосом она договорила:
— Тьма, смерть и желание…
Диана слегка подула в лицо замолчавшей было Эдит, и та вновь заговорила нормальным голосом:
— От этой чашки будет больше пользы, мая милочка, если ты будешь пить из нее чай. — Она налила ароматного напитка в чашку и добавила туда бренди.
— Мне, пожалуй, не хочется больше чаю, — возразила Диана. — Знаете, я ужасно хочу спать.
— Бедняжка, ты утомилась, а мы тут мучаем тебя своими вопросами, — промолвила Мадлен.
Нежно обняв Диану, Мэдди проводила ее в спальню и поцеловала на прощание.
Когда женщины вернулись в комнату Мэдди, Эдит задумалась.
— Что-то я давненько не навещала свою сестру Джейн, ту самую, что живет на Малле, — заявила она наконец. — Думаю, пора мне с ней повидаться.
Зная, что Эдит любит говорить обиняками, Мадлен промолчала и подлила бренди в их чашки.
— Так, наверное, это совпадение, что твой путь на Малл пройдет почти через деревушку, где выросла Диана?
— А? Что? — переспросила Эдит. — Ах да, чистое совпадение, — отвечала женщина, задумчиво отпив бренди. — Думаю, там всем известно о сумасшедшем викарии.
— Очень может быть, — согласилась с ней Мэдди, усаживаясь поудобнее. — Конечно, может статься, что ты не узнаешь ничего интересного и важного, но… Кто знает? Неплохо хотя бы выяснить, жив ли он еще. Надеюсь, если он все еще пребывает среди нас, грешников, ты не поможешь ему отправиться в небесную обитель?
— Что ты! — возмущенно воскликнула Эдит. — Нет, конечно. Я в жизни и мухи не обидела, лишь перед самым расставанием с любимым муженьком огрела его по башке кочергой. — Помолчав, она добавила:
— Этот мерзавец не хотел отпускать меня.
— Да ты что? — удивленно переспросила Мадлен, а затем расхохоталась. — Похоже, я перебрала бренди, потому что мне это кажется ужасно смешным. — Так ты убила его?
— Нет, — с сожалением ответила Эдит. — Кочерга была слишком легкой.
— И он все еще жив?
— Нет. После того как я от него ушла, он нашел другую дуру, которая стала о нем заботиться. Он забил ее до смерти, и его повесили.
Лицо Мадлен стало серьезным.
— Надо же, — промолвила она, — у нас троих есть тайны, связанные с мужчинами. Даже странно, что все эти тайны всплывают на поверхность в одно время.
— Угу, — промычала Эдит. — Надеюсь, у Дианы так же, как и у нас с тобой, со временем все уладится.
Как только Мадлен ушла из комнаты Дианы, девушка разрыдалась. Тщетно старалась она взять себя в руки — ничего не получилось. Она плакала почти все время, пока была в Йоркшире, плакала всю дорогу домой. Как Диана и говорила Джервазу, она была из тех, кто плачет, а не из тех, кто устраивает сцены. Диане было бы легче перенести неприятности, если бы она просто разозлилась, но девушка была не способна на это. Долгожданное объяснение в любви сделало ее еще более ранимой, и обвинения виконта в предательстве были просто невыносимы, хотя девушка понимала, что и он испытывал сильную душевную боль. Теперь, по прошествии некоторого времени, Диана поняла, что Сент-Обену было бы легче узнать ее тайну, если бы она рассказала ему все до его признания. Ах, как просто было сейчас рассуждать о том, как следовало поступить!
Горе захлестывало Диану. Стараясь сдержать слезы, она села за стол и принялась просматривать письма, которые пришли, пока ее не было в Лондоне. Счета из магазина за ткани и обувь, квитанция на оплату обучения Джеффри, записка от Франсиса Брэнделина, в которой он сообщал, что уезжает на некоторое время, но обязательно зайдет к ней, как только вернется…
Среди писем был маленький сверток, адрес на котором был написан незнакомой рукой. Подумав, что это какая-то покупка, о которой она забыла, Диана развернула бумагу и похолодела. В оклеенной бархатом шкатулочке лежали крупные жемчужины — те, что оставались у Джерваза от ожерелья. Ни письма, ни даже записки… Девушка не понимала, была ли посылка знаком презрения или равнодушия.
Она не хотела думать об этом, подвинув дрожащей рукой шкатулку на край стола, Диана взяла последнее письмо. Внушительный конверт кремового цвета был запечатан печатью с гербом Сент-Обена. Сердце ее бешено заколотилось, и, глубоко вздохнув, девушка медленно распечатала конверт. К ее великому разочарованию, письмо было написано незнакомым почерком — тем же самым, что и на посылке с жемчугом. Очевидно, это рука секретаря Джерваза. Раньше виконт всегда писал сам.
В конверте было приглашение на прием в Обенвуд — его послали еще до того, как Диана встретилась с Джервазом в Йоркшире, до того, как он сказал, что не хочет больше видеть ее… Так конверт и поджидал ее здесь, только еще раз напомнив девушке о ее потере.
Диана хотела было порвать приглашение, но потом задумалась. Домашний прием, а значит, много гостей, возможно, даже кто-то из правительства — Диана помнила, что Джерваз любит иногда приглашать к себе людей, с которыми его связывают служебные дела.
В приглашении было указано, что прием состоится в конце следующей недели. Диана задумчиво разгладила приглашение. Она была законной виконтессой Сент-Обен. Выгонит ли ее Джерваз, если она приедет в Обенвуд? Возможно, он так и поступил бы, окажись они в доме одни, но в присутствии множества вельмож он не посмеет сделать этого, чтобы не нарушать приличий. Если она приедет, когда все уже соберутся…
Мысли Дианы понеслись вскачь. Она была полна решимости биться за Джерваза, чтобы доказать ему свою любовь, но для этого ей надо было встретиться с ним. Другой возможности может не представиться.
Других доводов не требовалось. Диана решила поехать в Обенвуд.
Глава 21
Чтобы уделить сыну побольше внимания перед очередным отъездом, Диана решила позавтракать с ним на следующее утро и прокатиться в парк. Мальчик обожал гулять с матерью, он всю дорогу болтал, рассказывал ей о книгах, которые читает, о школе, просил обратить внимание, насколько лучше он стал ездить верхом. Сидя в седле, он больше, чем обычно, походил на своего отца. Хоть с тех пор, как он впервые сел на пони, не прошло и года, мальчик ездил верхом с врожденной грацией.
Когда конюх забрал их лошадей, Диана внимательно посмотрела на сына. Интересно, какие чувства испытывает Джерваз к мальчику сейчас, узнав, что Джеффри — его ребенок. Почему-то Диана была уверена, что, несмотря на отказ видеться с ней, виконт не станет отрицать своего родства с Джеффри. Она с тревогой наблюдала за их знакомством, надеясь, что они подружатся, и опасаясь, что этого не произойдет.
Но, похоже, Джеффри нравился виконту, а ведь мальчик был его наследником. Изменится ли отношение Джерваза к сыну после того, как он обвинил ее в предательстве? Неплохо зная Сент-Обена, Диана думала, что этого не произойдет, но горечь ее была очень велика, и девушка решила, что не позволит им видеться до тех пор, пока не убедится, что виконт не причинит вреда мальчику. Диана на все была готова ради сына и хотела, чтобы он унаследовал титул, богатство и влиятельное положение в обществе; она не сомневалась, что Джеффри — достойный наследник знатного рода. Однако она ни за что не допустила бы, чтобы мальчик участвовал в родительских распрях — ради этого Диана даже готова была уехать в какую-нибудь колонию и воспитывать сына одна.
