Колдовство - Беверли Джо (читать хорошую книгу txt) 📗
Он крепче прижал ее к себе.
— Слава Богу, Мартыш быстро соображает.
— Но они снова начнут меня преследовать, как только я окажусь на улице!
— Чепуха. Однако, — сказал он, уткнувшись носом ей в ухо, — мы могли бы уютно устроиться здесь навсегда.
— Это невозможно.
— Как жаль! — Он снова поцеловал ее, потом вдруг отодвинулся. Одеяла сползли, и когда он протянул руку, Мэг почувствовала прикосновение холодного воздуха.
— Что ты делаешь?
— Ищу свои карманные часы.
— Но здесь все равно ничего не видно!
Он не ответил, но через некоторое время снова лег и расправил одеяла.
— Там все еще адский холод.
— И едва ли станет теплее.
— Ты хочешь сказать, что никакие слуги не явятся развести огонь? Чума на них всех! Давай останемся в постели до тех пор, пока Оуэн не найдет нас здесь.
Какой-то звон заставил Мэг встрепенуться.
— Что это?
— Мои часы. Они показывают время даже в темноте. Послушай.
Прозвучало одиннадцать мелодичных ударов, потом звякнул колокольчик, потом еще раз.
— Половина двенадцатого, — сообщил Сакс, но часы не замолкали — теперь раздалось низкое «динь-дон». Граф продолжал считать. Когда наконец бой смолк, он сказал:
— У тебя осталось ровно восемнадцать минут, чтобы закончить свой рассказ. Поторопись, дорогая.
Мэг снова тяжело задышала, и ей очень захотелось пнуть его. Она даже сама не понимала почему. Быть может, потому, что он снова становился насмешливым. Она даже не знала, что существуют такие часы, и не сомневалась, что они были баснословно дорогими.
— Полагаю, они украшены искусной эмалью и усыпаны драгоценными камнями, — пробормотала она.
— Вовсе нет, они из простого чеканного серебра. — Он нащупал рукой ее волосы и стал лениво перебирать их.
— Ты для меня загадка, Сакс, — призналась Мэг.
— Как и ты для меня. Но у нас впереди целая жизнь, чтобы разгадать друг друга. Так как же ты оказалась в логове у драконши?
— Драконши? — Мэг судорожно соображала. — Ты имеешь в виду вдовствующую герцогиню? Я подумала, что она будет вынуждена мне помочь, чтобы избежать скандала. И поначалу мне показалось, что она именно так и собирается поступить. — Мэг повернула к нему голову. — А почему бы и нет?
Сакс молча гладил ее волосы, потом ответил:
— Это подводит нас к моей истории. Думаю, мне надо было послушаться Оуэна и раньше рассказать тебе о герцогине все. Что он успел тебе сообщить?
Мэг надеялась, что не ставит мистера Чанселлора в неловкое положение.
— О женитьбе и смерти твоих родителей. Он сказал, что это все равно всем известно.
— Так и есть. Мне было десять лет. — Граф внезапно резко отстранился от нее, — Я горевал, конечно. Мой отец незадолго до того стал графом, и наша жизнь переменилась. Нам пришлось уехать из Бэнксайда и переехать в Хейвер-Холл — это прелестный дом, но слишком уж большой. Будучи вторым сыном, мой отец никогда не думал, что получит титул, и никогда к этому не стремился. К тому же он любил моего дядю, поэтому даже через несколько месяцев после его кончины отца ничто не радовало. Я хорошо это помню. Все были опечалены. Не уверен, но думаю, мне было бы легче, если бы их отняли у меня, когда все было хорошо. А может быть, и нет.
— Едва ли есть разница. — Мэг очень хотелось обнять его, но она чувствовала, что сейчас неподходящий момент.
— Кроме того, я был болен. Обычная простуда, но родители настояли, чтобы я остался дома. То должен был быть наш первый официальный лондонский визит — а для меня вообще первое посещение Лондона, — поэтому я дулся из-за того, что меня не берут. Вот что гнетет меня больше всего — что я сердился на них, когда мы прощались. Потом пришел этот незнакомец — лондонский епископ послал его, — чтобы сообщить мне, что вся моя семья погибла и что я отныне граф Саксонхерст. Поскольку со стороны Торренсов не было подходящей кандидатуры для того, чтобы стать моим опекуном, а отец не оставил на этот счет никаких распоряжений, была оповещена семья моей матери.
Мэг повернулась к нему, полная сочувствия.
— Как они погибли?
Сакс слегка придвинулся к ней.
— Они ехали навестить тетушку, мать Дафны, которая жила в Кенсингтоне. Считается, что на них напал разбойник.
— Так близко от города?
— Тогда на дальних окраинах Гайд-парка было довольно опасно, это теперь там дежурит вооруженный патруль. Пятнадцать лет назад, — она почувствовала, как его передернуло, — полагаю, там было гораздо менее спокойно. Но никто точно так и не узнал, что произошло на самом деле. Известно только, что отца застрелили. Они ехали в фаэтоне, и лошади, должно быть, понесли. Чертова беспечность…
Часы в отдалении пробили три четверти часа. Он положил руку на ее левую грудь.
— Вот так потерять всю семью, — вздохнула Мэг, придвигаясь ближе. — Такой маленький, и остался совсем один. Мои родители тоже не позаботились о нашем будущем. И это еще менее простительно, потому что мой отец долго и тяжело болел. Но я не верю, что мама хотела умереть. Так или иначе, они знали, что я обо всех позабочусь…
Она испытывала сильное искушение рассказать ему о подозрениях насчет Шилы и смерти родителей. Но он по-прежнему не верил в волшебство. И в любом случае сейчас был его черед рассказывать свою историю.
Придвинувшись ближе, Сакс нашел губами ее губы.
— Когда все это закончится, напомни мне, чтобы я тщательнейшим образом привел в порядок все наши дела.
— Хорошо. — Она чувствовала, как не хочется ему рассказывать все, но считала, что ему самому это необходимо. Она погладила его густые шелковистые волосы и мягко напомнила:
— Итак, тебя забрали герцог и герцогиня Дейнджерфилд.
Какое-то время ей казалось, что он не будет продолжать, но он наконец сказал:
— Тогда я как бы окаменел. Все изменилось. Даже мое имя… — Голос его пресекся, и он прижался лицом к ее шее. Потом продолжил:
— В свое время родители велели слугам называть меня «мистер Фредерик». А теперь все обращались ко мне как к графу Саксонхерсту. Так звали моего деда или моего дядю, а может быть, отца, но не меня. Тем не менее герцогиня настаивала. Получалось, что мистер Фредерик Торренс просто перестал существовать.
Мэг закрыла глаза, ошеломленная представшей перед ее мысленным взором картиной: маленький, раздавленный горем мальчик, не старше Ричарда, окруженный незнакомыми людьми, в чужом доме. Познакомившись с герцогиней, она теперь представляла себе, какой холодной и суровой по отношению к нему она должна была казаться, хотя, безусловно, и горевала об утрате любимой дочери.
— Но они и не могли называть тебя по-другому, — возразила Мэг. Поскольку он ничего не ответил, она добавила:
— А как тебя начали называть Саксом?
Пошевелившись, он снова отодвинулся от нее.
— Это случилось позднее, когда я начал приходить в себя. Я не хотел оставаться Фредериком. Фредерик умер. Тогда я попросил людей, которых считал более близкими, называть меня Саксом. Особенно Оуэна.
— Он тоже там был?
— Он был сыном моего учителя. Оуэну разрешалось посещать уроки вместе с Кобхэмом и со мной.
— Кобхэмом?
— Это еще один кузен. Сейчас он наследник герцогского титула. Напыщенный и бесхарактерный. И весьма тупой! Попытки доктора Чанселлора вбить в него хоть какие-то основы знаний давали возможность нам с Оуэном немного полодырничать и развлечься, но так, чтобы герцогиня об этом не узнала. Кое-кто из слуг были нашими союзниками. Но мы старались не подводить их. Это не всегда получалось… — Он запнулся, потом продолжил:
— Когда я стал взрослым, я взял к себе в дом тех из них, кого смог разыскать. Прингла. Повара. Кларенса выгнали, выплатив ему жалкие гроши, хотя он был ни в чем не виноват.
Картина становилась яснее для Мэг, хотя истина все еще билась, словно бабочка, стремящаяся освободиться от куколки, — настолько хрупкая, что любым неосторожным словом, любым неосторожным движением ее можно было погубить.
— Понимаю, каким ужасным было для тебя то время. Герцогиня, видимо, была очень сурова, но ты ее, конечно же, не за это ненавидишь. Она была жестока?
