Плененные любовью - Барбьери Элейн (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Разговор, случайно услышанный возле костра на вторую ночь после прибытия в лагерь, совершенно лишил Адама покоя. Кто-то сказал, что недавно видел Роберта Хандли и что хотя этот малый давно твердит о своем намерении податься на запад, до сих пор он не торопится собирать пожитки и отправляться в путь. Не заметив, что Адам притаился за кругом света от костра и ловит каждое слово, солдаты многозначительно заухмылялись и дружно захохотали в ответ на чье-то хриплое замечание:
– Да он просто не может выкинуть из башки свою блондиночку – вот и ошивается вокруг да около! Видать, спит и видит, как в один прекрасный день ей вдруг придет в голову снова кинуться к нему на грудь!
Стоило представить Роберта, сжимающего в руках Аманду, – и Адаму делалось тошно, в горле возникал комок. Ревность терзала его, не давая спать.
21 июля 1759 года
На озере Георг собралась невиданная флотилия. Везде чувствовалась твердая воля генерала Амхерста. С четкостью отдавались и исполнялись приказы. Согласно отчету самого генерала, его армия насчитывала около двенадцати тысяч человек. Все эти люди покорно замерли в ожидании приказа грузиться на лодки. Первыми должны были отчалить отряды гренадеров, за ними легкая пехота, ополченцы, отряд Непобедимых, состоявший из проверенных ветеранов, и в арьергарде – тяжелый шлюп «Галифакс».
В сумерках, предшествовавших рассвету, Адам стоял среди многотысячной армии, готовой начать погрузку на лодки. Разворачивавшаяся перед ним сцена походила на сон – так все это напоминало события прошлого года. В тревоге Адам разглядывал суровые лица ополченцев, находившихся рядом, и с несказанным облегчением понял, что на их лицах нет и следа того бесшабашного возбуждения, что охватило армию перед первым штурмом. Вместо восторженных улыбок на них отражались суровая решимость и убеждение, что на сей раз обратного пути нет и бой должен быть выигран.
Из тяжелого узла светлых волос, сколотых на затылке, выпали упрямые пушистые пряди и тут же прилипли к влажной от пота шее молодой женщины, занятой стиркой во дворе форта Эдуард. Внезапно, охваченная тревогой, она торопливо оглянулась, но тут же вернулась к прерванной работе. Ее мысли были далеко от этого пыльного двора: машинально занимаясь делом, она думала о том, какой беспросветной, безрадостной стала ее жизнь после отъезда Адама. Только общение с Джонатаном no-прежнему дарило ей радость. Но она вспоминала с грустью о веселой возне, которую Адам затевал с их неугомонным, шумливым сыном. С их сыном?.. Ее моментально кольнуло раскаяние. Разве Джонатан не был сыном Чингу? И как только она позволила себе об этом забыть?! Аманда попыталась вернуть образ смуглого лица с черными глазами, полными нежности и любви, но видение расплылось, изгнанное грустным прощальным взглядом Адама. И снова Аманда раскаялась в том, что позволила Адаму занять место, принадлежавшее Чингу.
«Чингу! – в отчаянии вскричала она про себя. – Прости мою слабость! Я по-прежнему люблю тебя и никогда не забуду!» Но ее растерянность становилась только сильнее, потому что образ другого мужчины все чаше тревожил сердце и разум.
Аманду томила неясная тревога. Тесная душная гостиная, ставшая ее домом, буквально раскалилась за этот долгий жаркий день, и даже теперь, поздней ночью, здесь по-прежнему нечем было дышать, а слабый ветерок не в силах был хоть немного охладить разгоряченное тело. Она бросила привычный взгляд на диван, где лежал Джонатан: ясные веселые глазенки смежил сон, пухлая маленькая щечка сладко прижалась к подушке, а влажные губки слегка приоткрылись. Аманда снова перевернулась с бока на бок, пытаясь устроиться поудобнее на жестком тюфяке. Сколько она уже ворочается вот так, не в силах заснуть? Час? Два? А спать совершенно не хочется. Приподняв тяжелые густые волосы, она откинула их на подушку, чтобы приоткрыть шею, но и это не помогло. У нее не укладывалось в голове, как они с Адамом умудрялись вдвоем помешаться на этом тюфяке и совершенно не замечали изнурительной духоты?.. Медленно к ней возвращалось ощущение сильного тела Адама, растянувшегося рядом. На миг она даже представила себя снова в его объятиях – так, как они обычно спали. Адам всю ночь не размыкал своих рук, уткнувшись носом ей в макушку, и ласково гладил по волосам.
«Да что это со мной?» – вдруг одернула себя Аманда. Адам уехал всего каких-то две недели назад, и, судя по известиям, доходившим до форта Эдуард, начало нового штурма уже близко. Но тут она вспомнила о бледном рубце на широкой груди Адама, и по спине от страха побежали мурашки. В прошлый раз ему улыбнулась удача. Не всякий здоровяк справился бы с такой ужасной раной. Но повезет ли ему теперь? Стараясь преодолеть страх, Аманда твердила без конца, что Адам обязательно к ней вернется, И сама удивилась, когда из глаз вдруг брызнули слезы, а грудь содрогнулась от рыданий. «Он должен, он должен вернуться! Я уже потеряла любимого и больше не хочу переживать это горе!»
Она зажала себе рот ладонью, наконец осознав то, что давно созрело в глубине рассудка и только теперь выплыло на поверхность: «Я его люблю! Я люблю Адама!» Как Аманда ни старалась, она не могла и дальше уклоняться от очевидного, от того чувства, что вновь ожило в ее груди: «Я его люблю!»
Ее новообретенное счастье тут же омрачилось, но только на краткий миг, когда Аманда представила себе утонченное, смуглое лицо Чингу. «Но ведь я люблю и тебя, Чингу! – мысленно обратилась она к дорогому образу. – Если бы ты остался жив, я до конца своих дней любила бы тебя всем сердцем, а то, что было между мной и Адамом, никогда не смогло бы перерасти в настоящую любовь – по крайней мере для меня. Поверь, Чингу, пока ты был жив, я и не думала о других мужчинах!»
Открыв свое сердце образу Чингу, снова ярко вспыхнувшему в ее памяти, Аманда не удержалась от слез облегчения. И ей захотелось продолжить эту странную беседу: «Но теперь ты ушел, и никакими мечтами и надеждами тебя не оживишь. Я была такой одинокой, растерянной и несчастной, когда в мою жизнь снова вернулся Адам и предложил сочувствие, безопасность и – любовь. И я приняла его дары, хотя мало чем могла вознаградить в ответ, разве что физической близостью, в которой он старался найти утешение. А он все равно не разлюбил меня! И вот теперь, когда он ушел, я вдруг поняла, что без Адама не могу чувствовать себя цельным человеком, так же как прежде без тебя. Ох, Чингу, мой любимый! – взмолилась Аманда, обращаясь к образу смуглого воина с пронзительно-черными, как уголь, глазами: – Я всегда буду тебя любить, но теперь место в моем сердце тебе придется делить с другим мужчиной, потому что я полюбила его так, как любила тебя!»
Признаваясь Чингу в своей любви к Адаму, Аманда постепенно припоминала его последние слова; «Я успел познать такое счастье, которое достается немногим людям, сколько бы лет они ни прожили на свете…»
«Я успел познать…» Ну конечно, этой фразой Чингу в предсмертном озарении дал ей свободу и благословил ее для новой любви! И снова Аманда не удержалась от слез, но теперь это были исцеляющие, легкие слезы, полные светлой печали по простой, безыскусной красоте разума и души чудесного человека, бывшего когда-то ее мужем.
Вот так и случилось в душной тьме этой бесконечной ночи, что память о Чингу была окончательно оплакана и погребена на самом дне ее сердца.
На следующее утро Аманда встала и принялась одеваться с необычной поспешностью. Слезы, омывшие минувшей ночью образ Чингу, породили на свет новую Аманду, полную энергии и решимости. Она должна немедленно повидаться с Адамом, пока армия не успела двинуться в поход на форт Карильон. Она признается ему в заново открытой в себе любви. Нежные щеки заметно побледнели – как всегда от мыслей, тревоживших ее до самого утра, кровь застывала в жилах: если она будет просто сидеть и ждать, может опоздать навечно.
Торопливо причесавшись, Аманда стянула волосы лентой и даже не стала заглядывать в зеркало, а подошла к дверям спальни Митчеллов и тихонько постучала. Бетти пригласила ее войти, но Аманда отвечала из-за двери громким шепотом:
