Игра - Джойс Бренда (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Он подумал о своей связи с Фитцморисом, о Тауэре и о плахе.
Она все еще смотрела на него, и в ее взгляде появилось беспокойство.
Мне это не нравится. И, Лэм, я ведь не поработила вас.
Он рассмеялся.
Разве нет? — Он резко опустил ее ладонь и приложил ее к своей пульсирующей плоти.
Как только вы зашли в комнату…
Она отдернула руку, готовая расплакаться. Проклиная себя и свою похоть, Лэм обнял ее:
— Простите меня, Кэти. Мне не стоило это говорить, когда вы так расстроены. Скажите мне, что вас огорчает. Ведь это еще не все, верно?
— Да! Джон Хоук не развелся со мной, — воскликнула она, прижимаясь лицом к его мокрому плечу. — Письмо отца датировано первым июля. Почему он не развелся со мной, если бы собирался это сделать? Я боюсь, что мы с Хоуком все еще состоим в браке.
Лэм весь напрягся, но решил сказать правду.
— Я знаю.
— Что? — Она вырвалась из его объятий, с ужасом глядя на него.
Он отпустил ее и, не сводя с нее взгляда, сказал:
Он не развелся с вами, но зачем думать об этом? Мы повенчаны в вашей вере, Катарина. Разве этого не достаточно?
Она долго молча смотрела на него и наконец произнесла:
Хоук все еще считает меня своей женой — и вся Англия тоже.
Лэм уже начал злиться, но старался сдержать себя.
— Так сложно, когда все против тебя, Кэти, я это отлично знаю. — Он увидел, что ее взгляд смягчился. — Не надо меня жалеть, мне этого не требуется. И вам тоже не нужна жалость — даже своя собственная. Мы законно повенчаны в глазах Господа и Папы Римского, что тоже немало. Вы принадлежите мне, Катарина. Или вы все еще хотите вернуться а Англию к Джону Хоуку? — Его взгляд потемнел, и на мгновение он перестал дышать.
— Нет, — прошептала она.
Злость Лэма испарилась, сменившись необычайным облегчением.
— Вы решили остаться со мной сами, по своей воле?
— Да. — Катарина смотрела на него так тепло и нежно, с такой любовью, что он на мгновение потерял дар речи. Потом она добавила, как будто произнося клятву: — Я вас не оставлю, Лэм. Никогда.
Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами.
Обещаю, — хрипло сказала она. — Что бы ни случилось.
Лэм издал резкий, хриплый и в то же время радостный звук. Он притянул ее к себе, нашел губами ее губы, и через мгновение Катарина оказалась прижатой, к стене. Она нетерпеливо встретила его ищущие губы, ее язык сплелся с его языком. Лэм ощутил вкус ее слез и понял, что это слезы счастья.
Да, милый, да, — повторяла она. Его погружение в нее было острым и резким, напоминая вторжение огромной армии. Их взгляды встретились.
Он не мог говорить, переполненный ощущением себя в ней, переживая ее признание и снова и снова погружаясь в нее. Он не сводил с нее взгляда, надеясь, что она сможет понять его любовь, которую он так долго таил. Катарина с рыданиями впилась ногтями в его плечи. Задыхаясь, он старался взять себя в руки, найти в себе силы уйти вовремя, чтобы не оставить своего семени в ее теплом, плодородном теле.
Лэм, — выдохнула она, обхватывая его голову, — не уходите от меня, пожалуйста.
Он замер, мощно пульсируя в ней. Никогда он еще не чувствовал такого острого стремления взорваться, извергнуться в ее тугом, жарком, влажном туннеле.
Нет, Катарина, — выдохнул он, — я не могу. Она внутри вся сжалась вокруг него, и он понял по выражению ее лица, что она готова противостоять ему, чтобы добиться своего. Все еще придерживая его голову, она воскликнула:
Я люблю вас. Я хочу от вас ребенка, Лэм, пожалуйста!
Он недвижно держал свое застывшее тело над ней, испытывая адские муки. Какой мужчина, на которого, как на него, падала бы тень виселицы, решился оставить своего ребенка такой благородной женщине? По его лицу ручьями стекал пот.
Лэм, подарите мне ребенка! — Слезы заливали лицо Катарины. — Милый, я люблю вас!
Лэм ахнул, накрывая ее губы своими, и вместо того чтобы уйти, проник в нее глубоко, раз, много, много раз, утонув в ощущении восторга, и когда наконец его горячее семя выплеснулось в ее чрево, Катарина обхватила его, рыдая от счастья.
Глава двадцать шестая
Ричмонд
Барка королевы продвигалась по Темзе. От форштевня разлетались мелкие брызги. На веслах сидел двадцать один гребец. Это был приятный августовский вечер, и Елизавета в золотом платье отдыхала на палубе, откинувшись на подушки. Палуба по давней традиции была усыпана лепестками цветов. Рядом с королевой находились две ее фрейлины и несколько придворных. Одна фрейлина играла на лютне.
Впереди был виден Ричмондский дворец. Его многочисленные башни, купола и резные коньки крыш четко вырисовывались на фоне неба за громадным фруктовым садом, мимо которого быстро плыла королевская барка. Дальше виднелись заросшие лесом холмы и пышные зеленые поляны.
Наконец показался причал с ричмондской лестницей. Барка направилась к причалу. Лебеди нехотя уступали ей дорогу. Елизавета поднялась на ноги, поддерживаемая придворными, царственно поблагодарила их и сошла на берег, затем торопливо проследовала к воротам дворца. Ее фрейлинам пришлось бежать, чтобы не отстать от нее.
В этот вечер Елизавете не удалось отвлечься от забот, и у нее был мрачный вид. Еще бы! Днем она узнала, что к ней выехал сэр Джон Перро. От этой вести у нее сразу разболелась голова. Меньше всего ей хотелось обсуждать положение в варварской Ирландии. Сейчас у нее хватало других забот. Был раскрыт еще один заговор с целью освобождения ее кузины Марии Стюарт, который предусматривал покушение на Елизавету и восстание католиков при содействии герцога Альбы, который должен был прибыть из Нидерландов. Заговорщики собирались посадить Марию на английский трон. Одной из ведущих фигур заговора был герцог Норфолкский, но его поддерживали Папа Римский и Филипп, король Испании. Только на прошлой неделе Елизавета выслала испанского посла, Норфолк был брошен в Тауэр, а Папу Римского она проигнорировала.
И этот заговор был лишь самой последней из ее политических проблем. Она молила Всевышнего, чтобы Перро наконец объявил ей, что Фитцморис в его руках, потому что папист тоже собирался ее свергнуть.
Елизавета чувствовала себя не лучшим образом, и причиной этого недомогания был страх. Никто не понимал, насколько трудно быть королевой. Как сложно, как ответственно и как опасно.
Ричмонд был самым большим из королевских дворцов, и с первого взгляда многочисленные постройки, дворики и сады, множество башен и куполов создавали впечатление исключительной путаницы и беспорядка. Но Елизавета хорошо знала дорогу. Она прошла прямо в средний двор и повернула к помещениям на его западной стороне.
Елизавета быстро пересекла холл. Завидев ее приближение, придворные опускались на колени. В ее личных апартаментах наверху уже с нетерпением ждал ее лорд-президент Мюнстера. Не обращая внимания на Сесила, теперь лорда Бергли, и на своего кузена Тома, она устремила взгляд на грузную фигуру Перро. Он с удивительным изяществом опустился на колени.
— Ваше величество, — сказал он, — я, как всегда, ваш покорный слуга.
Хотя об этом открыто никогда не говорилось, он также был ее сводным братом.
— Сэр Джон, — Елизавета махнула, чтобы он встал, — надеемся, вы принесли нам хорошие вести.
Джон, не мигая, смотрел на нее.
— Разве плохо узнать, кто изменяет Англии? Елизавета ощутила смутное беспокойство. Она взглянула на Сесила и Ормонда и заметила, что лорд Бергли собран и спокоен, как обычно, но ее кузен еле сдерживает гнев.
— Мы знаем изменников в Ирландии, и знаем их вождя, этого проклятого Богом фанатика, Фитц-мориса. Рассчитываете ли вы захватить его, прежде чем наступит зима и всем придется голодать?
Зимой снабжение британских войск представляло исключительные трудности, и каждый год они несли больше потерь от голода и вызванных холодом и сыростью болезней, чем от военных действий.
— О, я захвачу его, обещаю вам, — хвастливо сказал Перро. Но он уже не в первый раз давал такое обещание.
