Буря страсти - Паркер Лаура (серии книг читать бесплатно .txt) 📗

Но история Кетлин заканчивается иначе. Ее отец умер. После гибели Эррола она оказалась одна-одинешенька на свете. Ей предстоит заботиться о ребенке, который не имеет права на имя своего отца. Она идет на все, чтобы выжить, отважно встречает невзгоды. Настоящая королева Гермиона.

Квинлан вспомнил свою претенциозную попытку изучаяъ жизнь бедняков. Он перебрался в трущобы, но жил там совсем не так, как бедняки. Камердинер доставлял ему все необходимое. Он не голодал и не мерз, его не мучил страх перед будущим.

Неудивительно, что она смогла написать о том, о чем не смог написать он. Она познала ту жизнь, которую не познал он.

Квинлан сидел не шевелясь, пока не закончился приступ самобичевания, пока не исчезли стыд и угрызения совести и осталось только страстное желание узнать ее так же, как она узнала его.

Он хорошо помнил их встречу в конторе Лонгстрита. Не мог забыть ее поднятое к нему лицо, приоткрытые губы, удивление и восхищение в зеленых глазах. Она знала его, назвала по имени. У него возникло искушение заговорить с ней, но он понимал, что слишком зол. Любое сказанное им слово могло уничтожить ее благоговейный восторг.

Ни до того дня, ни после ни одна женщина не смотрела на него взглядом, в котором бы так открыто отражалось желание. Она без всяких задних мыслей предложила ему нечто меньшее, чем обожание, но значительно большее, чем обычная похоть. Если бы он не был уверен, что это невозможно, он бы сказал, что в ее взгляде светилась любовь.

Однако откуда она так много узнала о нем? Она должна была бы хорошо изучить его труды, чтобы с такой легкостью и точностью выхватывать куски из его текста и вставлять в свой. Значит, она изучала его работы? Подозревала ли она, что именно он написал письмо, или это только печальное совпадение?

— Кетлин Джеральдин

Квинлан произнес имя вслух и улыбнулся. Каждый день все пять месяцев он думал о ней, мысленно видел ее лицо, но не мог назвать имени. Теперь может.

Он отлично помнил, что испытывал, когда смотрел ее пьесу. Ему казалось, что она прокралась внутрь его, побродила по тайным коридорам сознания и собрала все крупинки остроумия и сатиры, которые смогла найти. Он чувствовал себя так, будто с него прилюдно сдирают кожу. Сейчас же он понимал, что меньшего и не заслуживал.

Все, что открылось ему за этот вечер, только подстегнуло его желание. Ему захотелось узнать ее, причем так, как он не стремился узнать ни одну женщину. Захотелось выяснить, что за человек эта зеленоглазая и рыжеволосая красавица, захотелось понять ее мысли и чувства. Он захотел проверить глубину ее силы духа и отваги. Захотел, чтобы она мыслила и жила — нет, чтобы она расцвела! Он поможет ей. С таким талантом она должна написать множество пьес!

Он жаждал ее, но не отвлеченно и эгоистично. В нем укоренилась странная уверенность в том, что он больше никогда не будет целостной личностью, если не узнает ее так, как она его. Да, ему до смерти хочется затащить ее в постель, но он подождет, пока не завоюет ее доверие. Только тогда он возьмет ее, медленно, нежно. Он вырвет из ее сердца всю боль, что причинил ей, и наполнит его радостью. Он поймет, что заставляет это сердце биться, и постарается стать для нее таким же необходимым, как она — для него.

Лондон, 15 января 1816 года

Джейми нежился в новой медной ванне. По характеру не склонный к размышлениям, он все же не мог не думать о превратностях судьбы. К примеру, с тех пор как он достиг совершеннолетия, владельцы магазинов и прочие торговцы наперебой предлагали ему те товары, к которым прежде не подпускали зеленого юнца со средним достатком. Более того, они не требовали расчета наличными, к которому он давно привык. Обычно с него брали предоплату — и покупатель, и продавец знали, что первая выплата может оказаться и последней перед появлением кредиторов.

С одного конца стенка ванны — французского производства, с эмалированной внутренней поверхностью и позолоченным бортиком — была изогнута так, чтобы на ней удобно было лежать. Джейми так и сделал, а потом небрежно поманил своего камердинера.

— Еще горячей воды, Флетчер. Я одобряю этот новый способ купания и намереваюсь разъяснить своим друзьям его достоинства.

— Да, сэр. — Камердинер, мужчина неопределенного возраста, с крючковатым носом, поклонился.

— Потом можешь принести мне еще одну сигару из тех, что я купил сегодня утром.

— Слушаюсь, сэр. — Еще один почтительный поклон. Джейми нахмурился:

— Оставь свои дурацкие поклоны и расшаркивания. Твое подобострастие заставляет меня чувствовать себя так, будто мне следует перепрятать серебро тетушки Элберты в более безопасное место.

— Как смешно, сэр, — без намека на улыбку заявил камердинер.

Джейми бросил пристальный взгляд на костлявое создание в синем фраке, белых бриджах и напудренном парике. Сам Флетчер и его ливрея были идеей тетушки. Как она сказала, теперь, когда он вступил в наследство, ему нужен более представительный камердинер, чем Симпкин.

— Уж больно он смахивает на мошенника, — проворчал Джейми. Ему казалось, будто ему прислуживает паж, сбежавший из французской оперы.

Поглубже погрузившись в воду, он случайно задел коленом мыло, и оно упало с бортика. Мыло также было французского производства. Его подарил лорд Роллерсон незадолго до того, как между ними испортились отношения.

Джейми в сердцах поднял с пола скользкий ароматный брусочек. Его новая, наполненная роскошью жизнь была не единственной темой, занимавшей его мысли в течение последних недель.

Если поразмыслить, то несправедливо, что дело с обручением окончилось для него без особых последствий. Что же касается Кларетты, то едва Лондон узнал о расторжении помолвки, ее моментально заклеймили обманщицей и она стала предметом сплетен.

Как жестока бывает жизнь! Она же лишь пыталась помочь ему. Однако чем больше он протестовал, утверждая, что его проступки вызваны необходимостью привлечь внимание одной молодой дамы, тем глубже пускали корни ошибочные домыслы.

В конце концов он решил, что склонит всеобщее мнение в пользу Кларетты, если выставит себя на посмешище перед городом.