Кровные узы - Джеллис Роберта (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Если вы еще раз оскорбите мою жену, мы вновь заговорим о цене.
— Да зачем о вашей жене — давайте о вас! Вы настолько глупы, что явились сюда даже без охраны.
Реднор улыбнулся и покачал головой. Он смотрел на королеву почти с жалостью.
— Ваше величество, ну, вы ведь знаете, что я не дурак. Мой отец ждет меня у главных ворот до утренней зари. Там у дверей стоят мои люди.
— Чего вы хотите? — злобно спросила Матильда. Она была бессильна сделать хоть что-нибудь.
Ворота Уайт-Тауэра открылись и выпустили Реднора. При встрече отец обронил одно-единственное слово:
— Договорился?
— Да.
— Что-то ты грустен. Все так, как надо?
— Да, — сухо ответил Кейн.
— Тогда я уезжаю домой. Наши земли слишком долго находились без присмотра. Будет вполне достаточно, если здесь останется один из нас.
Реднор кивнул. Они почти доехали до дома Кейна, когда он прервал, наконец, молчание:
— Отец… — голос его слегка дрогнул.
— Да?
— Теперь уже все позади. Надеюсь, я тебе больше не нужен.
— Почему?
— Я хочу перевезти жену в Пейнкастл. У меня есть для тебя приятные новости: Леа беременна, у тебя скоро будет внук.
Так вот чем встревожен сын! Чутье не обмануло его, а Гонт все думал, что ошибается.
— Что-то по тебе незаметно, что ты рад, — с деланной обидой обратился к отцу Кейн.
— Сынок… — начал, было, старик, но осекся. Ему очень хотелось ошибаться в своих предположениях. Лучше сказать сейчас, чем позже. Но Гонт чувствовал, что слаб. — Нет, ты мне не нужен. Отдыхай. Перевози жену в Пейнкастл… Надеюсь, что к твоему приезду я наведу порядок в Уэльсе. Тебе будет нужно только приглядывать.
— Я приеду. Ты будешь там?
Что это, опасение или желание быть вместе? Не все ли равно? Для них обоих лучше, когда они порознь.
— Да зачем нам вместе там толкаться? Я погощу у Честера, а потом, может, уеду в Шотландию, повидать короля Дэвида. Мне пришло в голову, что хорошо было бы посвятить Генриха в рыцари на этой земле. Стефана уговаривать долго, а вот Дэвид вполне подошел бы на эту роль. — «Я бормочу что-то невразумительное», — думал Гонт, но, заметив, что Реднор хочет что-то сказать, вновь забормотал: — Когда человек стареет, он становится беспомощным как младенец. Я слишком долго воевал и хочу отдохнуть…
— Женщины умирают при родах, — вдруг сказал Реднор, до этого молчавший и застывший в седле как статуя.
Гонт замолк. Кейн сам не знал, почему сказал такое. Ему совсем не хотелось делать больно отцу, но с кем еще он мог поговорить об этом?
— Я знаю, так умерла твоя мать. — Гонт лишь хотел сказать, что тревога сына ему понятна, но по его глазам увидел, что Кейн обижен. Видимо, он решил, что отец снова хочет обвинить его. — Сынок… О Господи! Да что же я могу сказать тебе? — Старик жалел сына, но не знал, как сказать об этом. Такие чувства были ему незнакомы. Он схватил Кейна за плечо. — Она молода, она сильная! Многие рожают — и ничего! Ради Бога, не думай об этом. Иначе можно сойти с ума. Сынок, сыночек…
И вот они в седлах друг против друга — два человека одной крови. Все слова уже напрасны — Гонт выдал свой собственный страх. Реднор прокашлялся.
— Ты к весне-то вернешься? — Он почувствовал, как задрожала на его плече отцовская рука. — Если хочешь, я приеду. Я уезжаю из гостиницы на рассвете — мы больше не увидимся. Я дам тебе знать, где буду, ты всегда сможешь легко меня найти. Напиши мне — если что, я сразу вернусь.
— Да хранит тебя Господь!
Он вдруг поцеловал отца в одну щеку, а потом в другую. В порыве чувств Гонт крепко прижал к себе сына, но всего лишь на какие-то мгновения. Потом он грубо оттолкнул его, развернул лошадь и понесся во весь опор прочь, не сказав на прощание ни слова.
Реднор прижался к теплой спине лошади и так лежал какое-то время. Сегодня много чего случилось, но самое важное то, что меж ним и отцом больше нет стены. Они наверняка будут говорить друг другу всякие колкости, отец будет поддразнивать его, но они снова вместе! Отец стал таким же родным человеком, как и Леа! Реднор вдруг вспомнил, что сказал ей, когда уходил. Ну, надо же быть таким дураком!
При виде Реднора солдат на входе не проронил ни слова. Крадучись, освещая себе путь свечным огарком, Кейн добрался, наконец, до комнаты Леа и осторожно открыл дверь.
— Леа?
— Да, милорд, — в голосе не было ни удивления, ни страха — одно равнодушие.
— Можно мне войти? Мне надо поговорить с тобой.
— Вы здесь хозяин. Что хотите, то и делайте. Он растерянно замер посреди комнаты. Может, отложить все разговоры до утра? Леа неподвижно лежала в постели, не обращая на Реднора ни малейшего внимания. В ней все уже перекипело — и страх, и злость, и гнев. Она не чувствовала ничего.
— У тебя здесь есть огонь?
— Кремень и огниво рядом с кроватью.
— Можно мне присесть?
— Как тебе будет угодно…
— Леа, то, что ты сказала мне, правда?
— Да. Я беременна, причем ребенок твой. Хочешь ты верить или не хочешь — мне до этого дела нет.
Реднор поднял руку, словно защищаясь от удара.
— Я знаю, что это мой ребенок. Я никогда не сомневался… Я… сколько месяцев?
— Два.
— А почему ты ничего раньше не сказала?
Леа вспомнила все свои мучения, ревность, сомнения. Теперь ему будет больно, а она никогда не забывала о том, что он рядом…
— Не хотела обмануть твои надежды.
— Понятно. И когда?
— В конце марта — начале апреля.
— Ой, так скоро?
Тревога в его голосе заставила Леа посмотреть на мужа. Она уселась в постели.
— Что-нибудь не так? — спросила она, а потом холодно добавила: — Может, это время для вас неудобно, милорд, но я ничем не могу вам помочь.
— Да разве я такое говорил? — обиженно пробормотал он. — А я с отцом только что расстался, — добавил он, сам не зная зачем.
— Он опять наговорил кучу гадостей? — недовольно спросила она. Ее совсем не интересовало, о чем Кейн разговаривал с Гонтом. В ней все еще говорила обида, что муж оказался таким бестолковым.
— Нет, он был очень ласков… Такого раньше никогда не было.
— Но ты все же чем-то расстроен? — изображать равнодушие Леа больше не могла.
— Нет, я… — Да разве можно сказать то, что у него на уме?! — Все пустяки. Вот королева выпустит Честера, и мы сразу поедем домой. Надо бы посмотреть, как там идут дела… Леа, не бойся меня… — вдруг сказал он и поспешно отвернулся. — У тебя много поводов, чтобы бояться меня, но не надо!
Он был не прав, но такой уж у него дурной характер. Она и сама понимала, что сделала Реднору больно. Леа нежно коснулась его плеча.
— Родной мой, что же ты невесел? Ты говоришь, что помирился с отцом, что на твоих землях скоро воцарится мир. И я надеялась, что принесла тебе радостные вести… Почему ты грустный? Ты, должно быть, до сих пор не веришь мне…
— Леа, нет! Просто я сказал тебе такие дурные и обидные слова! — Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Милый, — прошептала она, — можно, я помогу тебе? Все это не так страшно.
— Ты не боишься? Ты же твердила, что тебе страшно, а я все никак не мог понять, о чем речь. Я ведь ничего не замечал… Не могу поверить…
— Разве ты не хотел, чтобы так и было?
— Да что ты! Ты же знаешь, как я хочу… хотел… сына. Но я подумал, что цена за него может быть слишком высока… О Господи, мне так страшно!
Леа несколько мгновений молчала, а потом тихо рассмеялась. Вся ее ревность, все страхи отныне остались позади. С радостным криком она вскочила с постели и бросилась к мужу в объятия.
— А вот мне не страшно! Когда-то мне было страшно, но теперь нет! Любимый мой, ничего не бойся. Все будет хорошо!