Бегство от грез - Марш Эллен Таннер (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
– А Жюсси?
– Она выслушала это совершенно спокойно. И сказала только одно: если дело за семейным положением Джейми, то она просто выйдет за него замуж, чтобы сделать приличным его пребывание здесь.
– И тетя Софи согласилась? Неужели сразу?
– Я думаю, если бы Жюстина плакала или умоляла, никто из них не согласился бы, – предположила Ровена. – Этому помогло то, что оба они – и дядя, и тетя – очень любят Джейми. Конечно, решиться на это было нелегко. Многие ли родители позволили бы своей дочери выйти замуж за умирающего?
Симон подбросил носком сапога камешек. Надо же! Даже Мадлон не могла бы так поступить. Вернее, могла бы, но только внезапно лишившись своего здравого смысла.
– У Джейми была достаточно ясная голова, перед тем как он впал в лихорадку, – продолжала Ровена. – Он даже пошутил, сказав, что никогда не воображал, что его женят у него за спиной, но что если Жюсси хочет взять его в мужья, то он чрезвычайно ей благодарен. Хотя, конечно, скоро он так ослаб, что не мог даже поднять голову. Квин – майор Йорк – стоял в церкви за жениха.
– Я чувствую, Жюсси не хочет признаваться себе в том, что Джейми умирает.
Ровена вздохнула.
– Она настаивает на том, что ему будет лучше в Шартро, но в глубине души все понимает. Доктор в Париже сказал, что это только вопрос времени, перед тем как инфекция разрушит его поврежденное легкое.
Ровена замолчала, и Симон бросил на нее быстрый взгляд. Она опустила голову, и короткий трен ее шляпы развевался по ветру позади нее. Ее фигура была прекрасна в своем совершенстве юности, но Симон, стоявший рядом, видел только легкие тени на ее скулах и несвойственные ей напряженные складки у рта. Он тяжело вздохнул, потому что удрученное состояние сестры причиняло ему глубокую боль.
– Я слышал о Мадлон и графе Валуа... – начал он только для того, чтобы что-нибудь говорить. – У него не самая безупречная репутация, ее можно назвать пикантной. Почему же дядя Анри дал согласие на этот брак?
– Мадлон, должно быть, сообщила де Валуа, что мы покидаем Париж, – заметила Ровена. – Полагаю, это известие побудило его к немедленному форсированию событий: всего за два часа до нашего отъезда он явился к дяде Анри с требованием руки Мадлон, и тот, совершенно естественно, отказался принять его предложение, – Ровена слегка улыбнулась. – Ты бы оценил эту драму, Симон. С Мадлон бесполезно разговаривать о графе, однажды она просто обо всем узнает сама. Я могу допустить, что тогда действительность превзойдет ее ожидания.
– Вернемся, уже поздно. Хуже всего то, что дядя Анри прежде всего запретит ей выходить из дому.
– Возможно.
– Увы! Во все это с трудом верится.
Они обменялись неодобрительными усмешками.
– Думаю, Мадлон будет счастлива с ним, – продолжила Ровена после паузы. – Они оба одной породы, ты знаешь, хотя я не утверждаю, что это будет совершенный брак. Они начнут обманывать друг друга, и спорить, и бросаться предметами, и проводить много времени врозь. Но у них одинаковые интересы, и Мадлон, я уверена, нравится жить в Пале-Рояль. Подождем и увидим, не станут ли они признанными королем и королевой полусвета и не проведут ли остаток своей жизни совершенно довольные друг другом?
Симон смотрел на нее, в удивлении приподняв брови. Ему было неприятно слышать, что Ровена рассуждает о вещах, от которых она, по его мнению, должна быть далека. Конечно, пробыв несколько месяцев в таком городе, как Париж, невозможно сохранить провинциальную чистоту и наивность. Ровена не могла не понять, что люди нередко лгут друг другу, изменяют, содержат любовниц – да мало ли еще что происходит за закрытыми дверями, но никогда прилюдно, потому что должны соблюдаться приличия.
– Я рад, что ты дома, – порывисто сказал он, обнимая ее за плечи и притягивая к себе. – А ты?
– О, Симон... – слезы сверкнули у нее в глазах, и она быстро отвернулась, ненавидя себя за них.
– Господи, – подумал Симон, – ей в самом деле лучше побыть дома. Шартро залечит ее боль, и я узнаю о том, что она от меня скрывает.
– Пойдем, – сказал он неожиданно бодро. – Думаю, скоро приедет доктор Мюэ и, может быть, он обнадежит нас относительно состояния Джейми.
Доктор Антони Мюэ вымыл руки и вытер их полотенцем, которое подала Жюстина Йорк. Ему не было необходимости говорить. За долгие годы общения со страдающими и умирающими людьми его лицо приобрело особую выразительность и потеряло способность лгать.
– Я приеду снова утром, – это было все, что он сказал.
– Не можем ли мы сделать что-нибудь еще? – спросила Жюстина.
– Вы даете ему любовь и уход, мадам. Этого больше чем достаточно.
Фрау Штольц проводила его к двери, спрашивая о чем-то тихим голосом, в то время как Жюсси повернулась к Ровене, которая стояла у кровати Джейми.
– Я отказываюсь верить, что ему не станет лучше, – страстно сказала она. – Я не верю этому! Если ему действительно суждено умереть, то он уже умер бы! Прошли дни, недели с тех пор, как он ранен.
– Но, к сожалению, ему не становится лучше, – мягко возразила Ровена.
Жюстина не ответила, и Ровена прикусила губу, почувствовав, что проявила невольную жестокость. Тем не менее это была правда: состояние Джейми совсем не изменилось с той ночи, когда он был ранен. Его лихорадка повторялась припадками – то он бредил по нескольку часов, то вновь его сознание просветлялось. Тогда он, казалось, узнавал их и соглашался немного поесть – ровно столько, чтобы оставаться живым. Если бы он мог дать им знать, чувствует он себя лучше или хуже. Это тянущееся, изматывающее ожидание становилось им уже не по силам. Ровена замечала это по . ввалившимся глазам Жюстины, по непрерывному беспокойству тети Софи, по сжатым губам и молчанию фрау Штольц.
– Ты позволишь мне немного посидеть с ним? – попросила Ровена.
Жюсси слабо улыбнулась.
– Нет, в этом нет необходимости. Я останусь с ним до ужина.
– Я в самом деле не понимаю...
– Я знаю, тебе это странно. Но ты, возможно, нужна Симону на винокурне. Иди. Фрау Штольц составит мне компанию.
Ровена вышла и надела свой плащ, размышляя о том, не увести ли Жюстину силой, но вдруг почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.
Снаружи воздух был чистым и очень холодным: ноябрь проскочил никем не замеченный, это была первая морозная ночь осени. Кто-то появился в конце буковой аллеи, ведущей из розария, и Ровена узнала Квина. Испуганная, она решила было повернуть назад, но увидела, что он тоже замедлил шаги, видимо, не испытывая никакого желания встречаться с ней. Затем двинулся ей навстречу с тем же самым выражением лица, которое сохранял все эти дни, когда смотрел на нее. В голосе его также не чувствовалось тепла, когда он заговорил.
– Я видел едущий экипаж. Мюэ уже уехал? Ровена кивнула.
– Что он сказал?
Она обнаружила, что не может смотреть на него.
– Ничего нового. Состояние Джейми то же самое. Я не знаю, как долго Джейми сможет выносить это.
– Или вы, по-видимому.
Она быстро взглянула на него, но в его смуглом красивом лице не было выражения нетерпения.
– Вы стали совсем мало есть, Ровена, – холодно продолжал он. – Вы сильно похудели с тех пор, как покинули Париж. Только кожа да кости.
– Спасибо, – быстро сказала она. – Я постараюсь вспомнить об этом за ужином.
– Посмотрим, – с коротким кивком ответил Квин и прошел мимо нее по дорожке.
Ровена еще долго стояла на том месте, где они расстались, закрыв глаза и сжав кулаки. Затем она бросилась бежать по направлению к реке, желая лишь одного – быть подальше от Вдовьего дома и всех его обитателей. Ее дыхание спирало от колючего холодного воздуха, в то время как сердце грозно стучало в такт повторявшимся в сознании словам: – Я ненавижу его... Я ненавижу его... Я ненавижу его...
Погода становилась все холоднее, и солнечный свет наконец растаял в равнодушном, по-зимнему зеленоватом небе. К вечеру ветер усилился и, казалось, проникал в каждый угол и щель дома. Печи пылали жаром, и после ужина все остались в гостиной, несмотря на усталость после долгого путешествия. Повернувшись спиной к картинам, они придвинулись ближе к камину, думая о предстоящей зиме.
