Навсегда с ним - Такер Шелли (электронные книги без регистрации .txt) 📗
— Я не лгу! — горячо прошептал он. — Осталось всего два дня. Ты вернешься к себе домой, и умелые лекари смогут…
— Гастон… — Она не договорила из-за подступивших рыданий и закрыла глаза. Если бы не дрожащие губы, можно было подумать, что она потеряла сознание.
Не в силах видеть, как она страдает, Гастон отвел взгляд.
— Ты поправишься, — тихо повторил он, беря ее за руку. Слова звучали как молитва. — Ты попадешь в свое время, а потом вернешься сюда, ко мне. У нас будет сын, и мы назовем его Сореном. Потом у нас будет дочь с такими же рыжими волосами, как у тебя. И с такими же серо-голубыми глазами…
— Все… хорошо… Гастон. Я не… боюсь… умирать, — прерывающимся голосом успокаивала его Селина.
— Ты не умрешь! — протестующе воскликнул он.
— Когда… ты сражался… на… дуэли…
— Ш-ш-ш, не думай о том, что прошло. Думай только о будущем.
— Когда… я очнулась… в твоем… шатре, — продолжала она, не слушая, — я встала… на… колени… и молилась. Заключила… с Богом… договор, чтобы он… взял мою жизнь… в обмен… на твою. Мне… не обидно… умирать.
У Гастона мороз пробежал по коже. Признание, казалось, отняло у нее последние силы: глаза закрылись, дыхание стало коротким и неровным.
— Это был благородный жест, — жарко заговорил он. — Но я первым заключил такой договор. Я молился о том же самом в темнице Туреля, когда не знал ничего о твоей участи.
Она снова открыла глаза — огромные, неестественно темные на белом лице.
— Но ты… выдержал дуэль, — прошептала она. Отчаяние Гастона сменилось яростью. Неужели Бог требует такую непомерную плату за его победу над де ла Турелем?
— Я… благодарна Богу… — ее веки дрогнули, и легкая тень улыбки тронула губы, — за то… что дал… нам… возможность сказать… «прощай».
— Нет! — воскликнул он. — Я никогда не скажу тебе этого слова!
— Буду ждать… тебя… пока… наши души… не встретятся. Я люблю… — Ей не хватило сил закончить.
— Руссетт! — позвал он изменившимся голосом.
— Леди Селина! — Бринна водила пальцами вдоль шеи Селины. — Я не могу нащупать пульс. Я не могу… Нет, вот он! Она жива! — воскликнула колдунья. — Жива!
— Рай будет слишком малой наградой для тебя, Руссетт. — Гастон бережно провел пальцами по щеке Селины, вытирая свои слезы, упавшие на нее. — Но я не оставлю тебя. Ни на день, ни на час. Я не дам тебе умереть. Я буду с тобой и в этой жизни, и в той.
Селина лежала мертвенно-бледная, неподвижная.
— Неужели никто не в состоянии помочь ей? — вскричал он, сам не понимая, к кому обращается: к Богу ли, к себе ли, к колдунье. — Неужели не найдется лекаря, хирурга?
— Я не знаю ни одного достаточно искушенного, — покачала головой Бринна. — Никого, кто бы справился. Даже лекарь, служивший Турелю, тот, что помогал вам после дуэли. А он самый опытный во всей округе.
Гастона всего трясло от бессильной ярости. Она больше чем когда-либо нуждается сейчас в нем. Беззащитная, она ждет его помощи, а он ничего не может сделать!
Думать. Он должен думать.
Бринна встала и отошла в угол комнаты, где лежала ее сумка с зельями.
— Я попробую облегчить ей боль, если она снова придет в себя. — Она налила в чашу вино и стала размешивать в нем измельченные травы.
Гастон выругался. Он встал и снова стал метаться из угла в угол. Тер руками глаза, стараясь сосредоточиться. Призывал на помощь весь свой разум, логику, сообразительность. Травы и вино не помогут… Лекарь Туреля тоже не поможет… Селине нужен лекарь, более опытный, обладающий знаниями ее века. Где же найти такого человека?
Нужен человек ее времени. Лекарь из будущего.
Взмахнув в отчаянии руками, Гастон повернулся на каблуках и снова зашагал к окну. Он не видел способа, чтобы…
Он остановился как вкопанный в самом центре комнаты, в полосе лунного света, лившегося сквозь застекленное окно.
Сверкающий серебряный лунный луч ослепил его. Лунный свет перестал быть врагом — он дал ответ! Почему ему раньше не пришло это в голову?
Луна.
Образ, засевший в его мозгу, перемешался с другим образом, возникшим несколько дней назад и как будто навсегда забытым. Он обернулся и посмотрел на Бринну, размешивавшую напиток в чаше.
Чаша с вином.
Вино, которым промывают и обеззараживают раны. Но это делают лишь те, кто знает подобное свойство вина. И он знаком только с двумя такими людьми.
Луна… и вино.
— Бринна! — Мысли проносились в мозгу все быстрее и быстрее, как разогнавшийся жеребец. — Ты говорила, что не встречалась с людьми, попавшими к нам из будущего, что первой оказалась моя жена?
— Да, милорд.
— Но ты говорила, что у твоего отца есть сведения о таких людях. — Он так стремительно бросился к ней, что она чуть не выронила чашу.
— Но, милорд, мой отец умер.
— При жизни он знал их. — Гастон вырвал чашу из ее рук и внимательно посмотрел на ее содержимое. — Десятки других, как ты сама говорила.
— О да.
— И эти люди из будущего, те, что не смогли вернуться обратно, потому что потеряли какие-то вещи, с которыми прибыли…
— Так часто происходило, — просветлела лицом Бринна, когда до нее дошла его мысль, — если судить по записям отца.
— Значит, если эти люди не смогли вернуться, то они должны находиться где-то среди нас?
Вопрос повис в ночной тишине подобно путеводной звезде. На мгновение у Гастона перехватило дыхание, и ему показалось, что его сердце забилось в унисон с сердцем Селины — ровно и спокойно.
Он вернул чашу Бринне, подошел к кровати, осторожно обнял жену за плечи и поцеловал.
— Рай будет слишком малой наградой для тебя, Руссетт.
— Милорд…
Бринна не успела задать вопрос, как Гастон уже выскочил из комнаты.
Селине не прожить до затмения, чтобы вернуться в будущее. Зато есть способ доставить будущее сюда.
Глава 29
— Похоже, мы имеем дело с сильным внутренним кровотечением.
— Оно вызвало прогрессирующий шок. Необходимо переливание крови. Согласно нашим тестам, у тебя первая группа, универсальная для переливания. Значит, быть тебе донором. Миссис де Варенн?
— Дай мне, пожалуйста, иглу, Тиболт.
— Миссис де Варенн?
Странные голоса входили в сон Селины… громкие… мешающие. Она старалась не обращать на них внимание, снова вернуться в уютную тьму забытья, к мерцающему впереди, зовущему к себе свету. Простое белое пятно, влекущее к себе, как объятия любимого, место, откуда доносились нежные голоса…
— Просыпайтесь, миссис де Варенн.
В ноздри проник острый запах, будоражащий, отрывающий от мерцающего божественного света. Она застонала от боли, не желая выбираться из обволакивающей ее тьмы. Запах заставлял вернуться в сознание. Она открыла глаза, и в них ударил яркий, слепящий свет. Но это был не тот свет, что мгновения назад неудержимо тянул к себе. Свет, показалось ей, исходит от ламп.
Стеклянных ламп!
Кто-то обращался к ней с вопросами. Люди. Трое. Она видела только тени, но скоро глаза привыкли, контуры стали четче и превратились во…
Врачей.
Их лица закрывали хирургические маски, на головах белели шапочки. Фартуки. Тонкие перчатки. Слышался звон металлических инструментов о поднос.
Галлюцинация?.. Или, может, она уже умерла и находится на том свете?
Но почему тогда не прекратилась боль в спине? Такая сильная, что хотелось кричать. Нет, она не умерла… Она находится в той же комнате, куда принес ее на руках Гастон. Только теперь лежит не на кровати. На столе, покрытом белой простыней.
Где же тогда Гастон?
— Миссис де Варенн, мы хотим помочь вам. — К ней приблизил лицо человек, чей голос только что обращался к ней.
Он говорил по-английски, с американским акцентом. — К сожалению, у нас нет действующей рентгеновской установки, мэм, поэтому нам нужно, чтобы вы сами рассказали нам кое-что. Осколок пули находится возле радикулярной артерии или поясничной? Не помните, говорили ли вам об этом доктора?
