Во сне и наяву - Басби Ширли (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Не убирая руку с талии Сары, Кантрелл медленно повернулся к бывшему управляющему «Магнолиевой рощи», который во время шумной встречи хозяев все еще сидел в седле, и пристально посмотрел на него. В глазах Янси сверкнула сталь.
— Эстебан, — задержал Янси старшего ковбоя, — минутку. — Когда мексиканец остановился и повернулся к ним, Янси сказал звенящим голосом. — Проводи, пожалуйста, Хайрама к загонам и покажи ему, что он должен делать. — Смерив Барнелла холодным взглядом, он добавил:
— Можете не распаковывать вещи, мистер Барнелл. Работать и спать будете вместе с остальными рабочими. — Янси не смог удержаться от мстительной улыбки. — Здесь у нас, боюсь, условия суровые, не то что в «Солнечном ранчо». Постелью вам будет служить земля.
Поскольку ничего лучше предложить не могу, то уверен, вы не будете на меня в обиде.
Взбешенный Хайрам, с трудом сдержавшись, закусил нижнюю губу. Однако он быстро обуздал свой гнев, коротко кивнул и, не сказав ни слова, развернул лошадь и последовал за Эстебаном. Янси молча наблюдал за ним, похоже, от мистера Барнелла можно ожидать неприятностей.
Внезапная боль в руке заставила его вернуться к реальности. Янси взглянул на Сару — это она больно ущипнула его. В изумрудно-зеленых глазах жены полыхал воинственный блеск.
Он понял, что все достижения поездки и поцелуя сведены на нет холодным отношением к Барнеллу.
— Ты поступил очень подло и низко! — с негодованием воскликнула девушка. — Ты не имеешь права обращаться с ним так высокомерно! Хайрам много лет проработал управляющим у твоего отца и вместе с ним ушел на войну. Я уверена, что он заслуживает лучшего обращения. Ты был с ним неоправданно груб! Как ты мог заставить его спать на земле, словно простого крестьянина? Как тебе не стыдно! — Сара вошла в роль страстной обличительницы. — Хайрам не какой-то бродяга, которому ты милостиво соизволил бросить кусок со своего барского стола… О Господи, ведь мы с ним столько пережили, он стал почти членом семьи!
— Только не моей! — невозмутимо возразил Кантрелл. — Я еще не забыл, что не так давно он строил на твой счет далеко идущие планы! — Он сурово посмотрел на жену и добавил:
— Этот тип постоянно крутится под ногами, и мне бы не хотелось, чтобы ты размышляла, какой стала бы твоя жизнь, выйди ты за него замуж.
От возмущения Сара на несколько секунд лишилась дара речи.
— Да как ты смеешь! Как будто я!.. — Девушка поперхнулась словами. В праведном гневе она надменно вздернула подбородок и с достоинством произнесла; — Пожалуйста, покажи, где моя комната. Боюсь, нам больше не о чем разговаривать.
К ее величайшему изумлению, Кантрелл не вспылил.
— Дорогая, прости меня, — извинился он. — Я зря намекнул на то, что ты нарушила свои брачные клятвы. Для этого ты чересчур честна и благородна. — С завораживающим блеском в золотисто-карих глазах и покаянной улыбкой на устах Янси спросил с хрипотцой:
— Простила?
«Ну где же справедливость?» — с отчаянием подумала Сара.
Она рассердилась на него, но стоило ему улыбнуться и ласково посмотреть на нее, как она тут же готова все забыть и все простить! Но ведь он же извинился. Ей стоило большого труда не дать своему гневу погаснуть окончательно.
— Ты этого не заслуживаешь, — неуверенно ответила она.
Янси с широкой улыбкой обнял жену и вновь поцеловал.
Пока Сара приходила в себя от пылкого поцелуя, он быстро подхватил ее на руки и внес в прохладный дом. Потом, опустив на пол, широко развел руки и сказал:
— Ваш дом ждет вас, мадам!
Несмотря на признаки запустения, «Дом голубки» был довольно уютной усадьбой. Комнат в доме, правда, было значительно меньше, чем в «Солнечном ранчо», и они оказались не такими просторными, но обладали каким-то грубоватым очарованием, покорившим Сару. Конечно, призналась она себе, его успели подремонтировать и тщательно отмыть от грязи, а для придания большего уюта из «Солнечного ранчо» даже привезли кое-что из мебели. Каменный пол устилал красивый золотисто-синий ковер ручной работы, на стене висел прекрасный гобелен, а в главной sala стояли несколько уютных кресел, обтянутых красновато-коричневой кожей.
Янси, положив руку на талию Сары, повел жену по ее новым владениям. Она с первого взгляда влюбилась в «Голубку». Ей понравились не заставленные мебелью комнаты, от которых оставалось впечатление простора. Вся обстановка была более простой и деревенской, чем в «Солнечном ранчо». Сара очень любила ранчо, но в «Голубке» было нечто свое, особенное… Дом обладал каким-то притягательным уютом, простотой и отсутствием величия — все успокаивало душу и радовало глаз. Здесь она чувствовала себя свободнее и легче, забывала о поколении высокомерных испанских грандов, некогда живших в «Солнечном ранчо». Предки Янси, приехавшие из Испании, построившие дом и поселившиеся в «Голубке», были бесстрашными искателями приключений. Эти энергичные мужчины и женщины обладали особым складом ума и даром предвидения. Сара отождествляла себя с обитателями «Голубки» и с самим домом, который олицетворял собой немое свидетельство победы их разума и воли над враждебными силами природы и злой стихией команчей, все еще рыскающих в окрестностях.
Небольшой внутренний дворик, посреди которого росла грациозная плакучая ива, дающая прохладную тень, и где находился маленький фонтан, преподнес ей очередной приятный сюрприз.
Одна из стен дома была сплошь увита желтыми розами, наполняющими теплый воздух своим благоуханием. Сара заметила несколько глиняных горшков с алыми и белыми геранями, которые стояли у залитого солнцем основания стены. В тени ивы, приглашая к себе, стоял маленький черный железный столик с двумя стульями, на которых лежали алые подушки. Саре захотелось задержаться в этом уютном уголке, чтобы насладиться спокойствием и красотой старинного дома.
В отличие от «Солнечного ранчо» в «Голубке» не было элегантных арочных переходов. Почти все комнаты выходили в центральный двор, ничем не отличающийся от двориков большинства испанских домов. В таких двориках обычно собирались члены семьи, здесь они проводили большую часть своего свободного времени. Сара одобряла эту прекрасную традицию, — каким же очаровательным был этот дворик и все, что в нем находилось!
Янси улыбнулся, взглянув на радостное лицо Сары.
— Нравится?
— Еще как! — с восторгом воскликнула она. — Настоящий оазис, скрытый от внешнего мира.
Губы Янси вновь тронула довольная улыбка, он огляделся по сторонам. Саре показалось, что в мыслях он где-то далеко.
— Я хорошо помню, что моя мать очень любила этот дворик, — задумчиво проговорил он. — Они просиживали с отцом часами за этим столиком, смеялись и болтали, а я ползал у их ног. Когда Сэм уехал, мать часто сидела за столиком и писала длинные письма или читала мне вслух письма, которые он присылал ей. По-моему, она прочитала мне почти все его письма. Хотя наверняка и пропускала некоторые места, чтобы оградить мои невинные уши от недоступной мне тогда правды жизни.
— Наверное, твоя мать и Сэм сильно любили друг друга, — неуверенно начала Сара. Янси редко говорил о родителях, и ей не хотелось прерывать его воспоминания. Но она не могла и промолчать, оставив его слова без комментариев.
— О, поначалу я был уверен в том, что они любили друг друга, — кивнул Янси, с вызовом взглянув на нее. — Но это было до того, как Энди и мой дед заставили их расстаться.
— Но как они могли заставить их расстаться? — удивленно воскликнула Сара. — Если твои родители по-настоящему любили друг друга, их никто не мог разлучить!
— Энди презирал мою мать! — фыркнул Янси. — Хотя в ее жилах текла более благородная, чем у него самого, кровь, он всегда называл ее «жадной шлюхой» и обвиняя отца в том, что, женившись на ней, Сэм запятнал фамилию Кантреллов! — Он нахмурился. — Я согласен похвалить этого старого мерзавца лишь за одно — за прямоту и честность. Он никогда не скрывал своих чувств и открыто говорил о ненависти к моей матери и осуждал их брак. Ужасная, по его мнению, женитьба Сэма не давала ему покоя до последних мгновений его жизни. Я уверен, что Энди умер, проклиная мою мать и скорее всего меня вместе с ней.
