Тяжесть венца - Вилар Симона (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗

В конце концов он уступил.

– Забери вас чума, матушка. Байнард-Кастл не настолько мал, чтобы мы не разместились под его сводами. Однако клянусь святым Томасом Кентерберийским, вы должны сейчас же убраться из моих апартаментов и поселиться в другом крыле особняка.

Сесилия Невиль вновь опустилась в кресло.

– И не подумаю. Эта комната всегда была моей. К тому же ее окна выходят в сад, а не на реку, откуда тянет гнилой сыростью. Клянусь солнцем в гербе Йорков, никакими силами ты не заставишь меня покинуть эти апартаменты.

Ричард вновь задохнулся от гнева. Вскочив, он повернулся на каблуках и стремительно вышел.

– Старая шлюха! – цедил он сквозь зубы. – Тварь, изменявшая отцу с первым же смазливым выродком! Да я велю в два счета вышвырнуть ее вон!

Он уже спускался по ступеням, когда неожиданно замер, остановившись так резко, что длинные навесные рукава верхнего камзола обвились вокруг его тела. Ричард окаменел, пораженный неожиданной догадкой.

Сесилия Невиль, герцогиня Йоркская, наверняка и была тем человеком, о котором говорил Кларенс! Могущественная настолько, что могла предстать перед лордами в Королевском совете и никто не посмел бы игнорировать ее. А Джордж, знавший, как боготворит его мать, доверял ей безгранично, и если он действительно обладал документом, способным погубить короля, то доверить его он мог только ей. Джордж отлично понимал, что за ним самим и за его людьми установлена слежка. Более того – Сесилия прибыла в Лондон именно в тот момент, когда он находился под судом и мог лишиться всего. Ричард не обольщался насчет того, что Сесилия имеет влияние на старшего сына, чтобы вымолить прощение своему любимцу. Кстати, что это за нелепое упрямство, желание остаться именно в Байнард-Кастле, откуда ее когда-то выгнали? Почему она хочет жить именно с Ричардом, почему так настаивает на том, что должна остаться в прежних своих покоях? Это она, которая всегда была так равнодушна к комфорту и не отличалась мелочным упрямством!

Ричард со всех ног бросился назад. Дверь в его спальню оказалась запертой, и он принялся громко стучать.

– Дьявол и преисподняя! Откройте немедленно, или же, клянусь всеми силами ада, я велю взломать дверь!

Он услышал ее торопливые шаги. Услышал и звук – как будто захлопнули небольшой ящичек. Он принялся колотить в дверь с новой силой. Его душила злость, и он не знал, на кого больше сердит – на мать, которая обвела его вокруг пальца, или на себя, за то что сразу не догадался, что именно в его спальне, бывшей некогда спальней матери, и должен находиться тайник. Семь лет назад он столь стремительно изгнал ее из Байнард-Кастла, что, возможно, она не успела захватить все, и вот теперь герцогиня вернулась в Лондон, в свое прежнее обиталище, где ее тупоголовый сынок все эти годы в блаженном неведении оберегал ее секрет.

– Джеймс, зови Фореста, зови Грина! Будем ломать дверь!

Но в этот момент герцогиня Сесилия сама отворила дверь. Ричард ворвался в комнату, лихорадочно озираясь. Все было без изменений: бархатные портьеры на высоких окнах, в алькове – ложе под затканным шелком покрывалом, массивное резное кресло возле хрупкого столика на единственной ножке, на поставцах вазы с осенними цветами.

«Где же здесь может быть тайник? – лихорадочно прикидывал Глостер. – Да где угодно. Под плитами пола, в стенах под гобеленами, в подиуме ложа. Я могу велеть сдирать панель за панелью, плинтус за плинтусом, минет месяц, но так ничего и не обнаружится».

Он вспомнил, что, когда вошел в первый раз, его мать довольно быстро отступила от камина. Ничего необычного. На дворе моросит, она с дороги и, естественно, грелась у огня. Но сейчас для Ричарда все это наполнилось иным смыслом. Огромный, занимавший почти всю стену камин был сложен в виде портала готического храма – с тонкими колоннами, стрельчатой аркой, ажурным тимпаном, сплошь украшенным библейскими сценами и фигурами пророков, с аллегорическим изображением Пляски смерти и целым строем святых мучеников с молитвенно сложенными ладонями. Причудливые краббы [14] украшали фронтон камина, крохотные башенки по сторонам еще больше усиливали это сходство с миниатюрным собором. О небо! В этой мешанине резьбы по мрамору где угодно могла быть спрятана пружина тайника, и неудивительно, что Ричард, столько времени проводивший в Байнард-Кастле, так ничего и не заподозрил.

Ричард повернулся в матери.

– Мадам! Давайте перестанем играть в игры пажей и поварят. Я знаю, почему вы так возжелали вернуться в Байнард-Кастл, и поэтому советую передать мне этот документ по доброй воле. В противном случае – могу поклясться на Библии, – в противном случае я забуду, что вы дали мне жизнь, и стану видеть в вас лишь заклятого врага.

Сесилия Невиль сделала вид, что совершенно не понимает, о чем речь.

Однако она испугалась. По тому, как она отвечала, запинаясь и делая над собой усилие, Ричард понял, что для Сесилии такой поворот событий оказался полной неожиданностью.

Герцог распахнул дверь.

– Сэр Джеймс! Отпустите на сегодня всю прислугу. И пусть люди герцогини Йоркской ищут себе пристанища в Лондоне, а не в Байнарде. Необходимо, чтобы особняк был совершенно пуст. Возвращаясь, захватите с собой Майлса Фореста. Мне может понадобиться ваша помощь.

Герцогиня Йоркская старалась сохранить достоинство. Сын же засыпал ее вопросами, в каждом из которых крылась ловушка. Он все больше убеждался, что его догадка верна. Последним подтверждением послужили слова самой старой герцогини, когда, утомленная допросом, она, вспылив, заявила, что Ричард – последний из смертных, кому она отдаст то, что доверил ей Джордж.

Осенние сумерки незаметно перешли в ночь. Дождь полил сильнее, и герцогиню все больше стала тревожить тишина пустынного особняка. Наконец она сказала, что крайне утомлена и ей нужны ее слуги. Ричард коротко засмеялся не предвещающим ничего доброго смехом. Сесилия Йоркская возмущенно откинулась на спинку кресла. Она видела глупо ухмыляющееся лицо здоровяка Майлса Фореста, без дела торчавшего у окна и время от времени подносившего к носу цветок, вытащенный им из высокой бронзовой вазы. У дверей неподвижно застыл Джеймс Тирелл. Лицо его было словно изваяно из камня. Она заметила странное выражение в глазах сына, но отвела взгляд. Ни за что на свете она не призналась бы, что ей невыносимо страшно. И, когда Ричард ударил ее, она скорее удивилась, чем испытала боль.

Джеймс Тирелл со своего места невозмутимо наблюдал, как Глостер избивает мать. Он был очень силен, этот горбатый хромой калека, и, нанеся удар наотмашь в лицо, едва не опрокинул тяжелое кресло вместе с герцогиней. По губам старой женщины струйкой побежала кровь, но она лишь глухо охнула. Молчала она и потом, когда упала с кресла на ковер, а ее сын продолжал пинать ее ногами, а потом бить набалдашником трости. Она только раз со стоном произнесла, что Ричард не человек, а исчадье преисподней, и, даже если он сейчас убьет ее, она не скажет, где находится то, что он ищет. Потом она потеряла сознание. Лежала без чувств на полу, лицо ее было залито кровью, головное покрывало сорвано, седые волосы разметались, и невозможно было представить, что это та полная достоинства аристократка, которая так решительно вступила сегодня в Байнард-Кастл.

Ричарду стало жарко. Он сбросил камзол, оставшись в узких черных штанах, плотно облегавших его мускулистые ноги, и в распахнутой на груди свободной светлой рубахе. Прихрамывая, он стал стремительно вышагивать из угла в угол, его иссиня-черные волосы сбились на кривое плечо, а тонкий шелк рубахи натягивался на спине, там, где выступал горб. Ричард со злостью поглядывал на лежавшую без чувств мать. Пожалуй, он переусердствовал. Но она сама виновата. Упряма, как старый мул. Пора бы понять, что сила давно на его стороне. Как она сказала, не скрывая издевки: «Ричард, ты даже не предполагаешь, как близко от тебя то, что ты так жаждешь заполучить!»