Любимая жена - Сэндс Линси (первая книга .txt) 📗
– Какая я дура! – крикнула она.
– Нет, ни в коем случае! Ты прекрасна и очаровательна и так хорошо выглядела на свадьбе…
– Я упала в обморок! – Эвелин подняла заплаканное лицо в тот момент, когда в комнату тихо вошли Рунильда и Ганнора. Взглянув на их сочувствующие лица, она снова уткнулась в подушку.
– Ну… да, упала, – со вздохом согласилась мать и встала с постели. По шелесту платья было слышно, как она передвигается по комнате. – Давай мы тебя переоденем и вернемся на праздник.
– Переоденем?! – ужаснулась Эвелин и резко села на кровати. – Я не могу спуститься, мама! Я так унизила себя! – простонала она. – Боже, мне кажется, я умру со стыда!
– Вот именно, это только кажется, – подбодрила ее мать, встряхивая красное платье, отвергнутое ранее. – Неприятно, но таких случаев на твоем веку будет еще немало, поверь. Сейчас остается только идти вперед с гордо поднятой головой.
Она уверенно направилась к Эвелин. Две служанки следовали по пятам, очевидно, готовые насильно впихнуть ее в платье, если понадобится. Втроем они остановились у кровати и угрюмо уставились на Эвелин.
– Итак, дорогая. Это твой праздник, твоя свадьба. Одна-единственная… Дай Бог твоему супругу долгих лет жизни. И ты будешь на ней присутствовать.
Посмотрев на красное платье в руках матери, Эвелин собралась было возразить, но поняла, что это бесполезно. Все равно рано или поздно придется спуститься – так лучше уж покончить с этим прямо сейчас, чем откладывать. Тяжело вздохнув, она распрямила плечи и слезла с кровати, чтобы снять остатки порванного платья. В этот момент в комнату ворвался лорд Стротон.
– Папа! – взвизгнула Эвелин, закрывая руками тело в тонкой сорочке и поспешно прячась за матерью и служанками.
– С ней все в порядке? – требовательно спросил лорд Стротон.
– Папа! – снова воскликнула Эвелин, выглядывая из-за плеча Рунильды.
– Я, в конце концов, твой отец! – грозно высказался лорд Стротон, затем нахмурился. Вздохнув, он покачал головой, вытер слезы со щек Эвелин, насколько мог достать, затем обошел защитную «крепость» из трех женщин и похлопал дочь по плечам. Проигнорировав ее очевидное смущение, он сказал: – Эвелин, ты выглядела превосходно.
– О, папа! – Прикусив губу и всхлипывая, Эвелин прижалась к его груди.
– Полно, дочка. Поверь мне, жизнь на этом не заканчивается, – начал успокаивать он, похлопывая Эвелин по спине.
Она еще крепче прижалась к нему, чувствуя себя так же уютно, как в далеком детстве.
– Ну почему я не могу быть… изящнее?.. Платье порвалось у всех на глазах… такое могло случиться только со мной!
– Что ж, в этом я виноват, – с горечью ответил лорд Стротон и, увлекшись своими мыслями, хлопнул ее чуть сильнее, чем следовало.
– Ты? – Эвелин от удивления даже перестала хлюпать носом.
– Угу, – кивнул он. – Видишь этот шрам? Эвелин взглянула на его отметину у правого глаза, которая красовалась там, сколько она себя помнила.
– Да, это у тебя осталось после битвы при Белвилле.
– Вот именно… – печально подтвердил он, – Белвилл, но я никогда не рассказывал тебе, что именно произошло?
– Нет…
– Нет – потому что пережил страшный позор. А ситуация вышла почти как у тебя: я заказал новую пару шоссов, хотел произвести впечатление на твою маму. Но они, черт бы их побрал, оказались совсем не по размеру, а я был слишком горд, чтобы признаться и попросить портного переделать. Я твердо решил любой ценой впихнуть себя в них. – Он сморщился от воспоминания. – И вот, натянув шоссы, я отправился в Куормби свататься. По пути ввязался в ту самую битву – Белвилл был на нашей стороне, и я захотел помочь, а заодно немного размяться, поэтому присоединился к ним. Битва почти подходила к концу, как вдруг мои шоссы треснули по швам. Ну, я тут же инстинктивно прикрыл рукой свое хозяйство, а лорд Айверс, вовремя подоспев, нанес мне удар. – Отец с омерзением дотронулся до шрама. – Это было так унизительно, ты и представить себе не можешь! Чертов Айверс потом еще несколько месяцев потешался, всем рассказывал эту историю и хохотал как идиот до тех пор, пока я наконец не убил его в сражении при Ипсуиче. Эвелин содрогнулась.
– Кузены будут теперь всю жизнь смеяться надо мной.
– М-да… – сердито произнес Уиллем при упоминании о племянниках. – Жаль, мы не можем их убить.
– Уиллем! – не очень правдоподобно возмутилась леди Стротон.
Он лишь безразлично пожал плечами, и Эвелин еле удержалась от смеха. Отец любил эту троицу ничуть не больше, чем она, и всем своим видом показывал, как сильно его утомляет их присутствие и что только ради жены он терпит этот кошмар.
Послышались шаги, в комнату вошла леди Джервилл со служанкой. Взгляд свекрови был полон сочувствия, но в то же время в нем отразилась неуверенность в том, что ее присутствие сейчас уместно.
Высвободившись из отцовских объятий, Эвелин подошла к матери, державшей наготове платье, но… надо же было такому случиться – как раз в этот злополучный момент в комнату ворвался Пэн. Не успела Эвелин благодаря родительским стараниям успокоиться, как все испытанное унижение вновь накатило с удвоенной силой. Юркнув за отца, она прижалась к его спине, в то время как он грозно повернулся к зятю.
– Так! В чем дело, милорд? Вам не…
– С ней все в порядке? – нетерпеливо перебил его Пэн. Очевидно, заметив искреннее беспокойство на лице жениха, лорд Стротон смягчился:
– Да, в порядке.
– Эвелин? – позвал Пэн, которого, судя по всему, ничто не могло убедить, пока он сам не удостоверится.
Тяжело вздохнув, Эвелин натянула через голову платье, расправила его и вышла из укрытия. Рунильда, к счастью, незамедлительно принялась за шнуровку на спине. «Ничего не поделаешь, придется пройти через это», – подумала Эвелин и, надеясь, что лицо не очень сильно покраснело от слез, подняла голову и посмотрела на Пэна.
– Со мной все хорошо, милорд, – сказала она тихо, но с чувством собственного достоинства. – Опозорена, правда, но в целом – порядок.
– Что ж, такое случается, – поспешил он утешить ее. Затем прибавил: – И я бы очень попросил тебя не волноваться – это глупо. Я не стану судить тебя за поведение твоих кузенов.
Придя в полное смятение от последней фразы, Эвелин быстро взглянула на родителей и увидела, что они тоже удивлены.
– Моих кузенов, милорд?
– Да. Их выходки непростительны, но я не позволю им заставить тебя бежать с твоего же праздника.
– О… э-э… ну… вообще-то, милорд, я ушла из-за стола по другой причине… дело не в злых шутках – к ним я уже давно привыкла… – запинаясь, начала объяснять Эвелин. – Я хотела пойти исправить… переодеться… Ну, вы наверняка заметили, как порвалось платье?
– А, это… – Пэн пожал плечами. – Я ведь сказал уже: такое случается. Я-то боялся, что ты так долго расстраиваешься из-за кузенов.
Эвелин не сводила с него пораженного взгляда. Пэн настолько беззаботно говорил о вещах, которые всего несколько минут назад казались ей сущим концом света!
– Как вы сказали… «случается»? – переспросила она.
– Конечно! Вот у меня постоянно швы на туниках расходятся. Диаманда, с тех пор как приехала обучаться у моей матери, сшила мне две – на день рождения и Рождество. Но они у нее получаются слишком узкими в плечах. В общем, пока я ничего не делаю – все нормально, но стоит мне взять меч и напрячь мышцы, как туника тут же разрывается пополам. – Пэн снова пожал плечами. – Было бы из-за чего переживать!
Его взгляд скользнул по лицу Эвелин, затем по красному платью. Она прикусила губу, испугавшись, что теперь, когда фигура без обвязки, он останется недоволен, и даже вздрогнула, когда он объявил:
– Что ж, сейчас ты выглядишь намного лучше. Румяная и больше не похожа на рыбу.
– На рыбу?! – ужаснулась Эвелин. – Да.
Как только он поджал губы и втянул щеки, демонстрируя ей, как она выглядела, Эвелин густо покраснела: она и не подозревала, что это было так ужасно! Ей казалось, намного красивее… Тут она заметила, что Пэн нахмурился. Конечно, с печалью подумала Эвелин, он сожалеет о том, что у него такая невеста. Она уже приготовилась выслушать его строгий выговор, как вдруг он, дотянувшись до ее волос, выдернул ленту, которую Рунильда только начала вплетать.