Обольщение по-королевски - Блейк Дженнифер (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
— Успокойся, дорогая моя. Выбрось из головы все страшные воспоминания, прогони от себя все призраки этой ночи. Ты в безопасности, и я не отдам тебя никому, даже в последнюю минуту жизни. Я никогда не потребую от тебя того, чего ты не сможешь дать мне. Верь мне и прости за те страдания, которые я причинил тебе. Я знаю, они, как эхо, напоминают тебе события этой ужасной ночи. Пусть моя любовь послужит тебе защитой от всех наваждений и вселит в твою душу мир и покой.
Эти слова медленно проникали в сознание Анджелины и когда они, наконец, достигли ее сердца, она замерла. Глубоко вдохнув воздух, она попыталась ровно, размеренно дышать, чувствуя гулкое биение сердца Рольфа щекой, прижатой к его груди, ощущая обволакивающее тепло его тела. Когда она, наконец, заговорила, ее голос звучал спокойно и как будто безразлично:
— Любовь?
— Я бы преподнес ее тебе сияющую и переливающуюся всеми цветами радуги в шикарной обертке, перевязанной лентами. Если бы я только мог. Но я не могу, поэтому прими ее потускневшую от причиненных тебе страданий, неприкрашенную и кажущуюся неуклюжей от своих слишком больших размеров.
— О, Рольф! — произнесла Анджелина, сглатывая комок соленых слез, подступивших к горлу, — признайся честно, — я пойму, — что слова эти вырвались у тебя от угрызений совести, как знак раскаянья…
— Это неправда, — просто сказал он.
— Тогда… тогда я не могу принять твою любовь, пока ты не возьмешь взамен мою.
Это вырвалось у нее помимо воли, она и не подозревала, что может произнести подобные слова. Казалось, они сами сорвались с ее уст, поднявшись откуда-то из глубины, где долго таились и ждали своего часа.
— О большем я не мог и мечтать, — сказал он тихо.
Его объятия были все также бесстрастны. В них не чувствовалось напряжения желания. Это тревожило Анджелину, у которой начала разгораться кровь.
Она беспокойно зашевелилась и откинула голову назад, чтобы заглянуть ему в лицо. Он смотрел на нее, но Анджелина не могла отчетливо разглядеть черты его лица, в его слегка поблескивающих в темноте глазах отражались серые предрассветные сумерки. Набравшись смелости, она подняла руку и провела кончиками пальцев по его щеке, по твердой челюсти и дальше по сухожилиям напряженной шеи. Потом она повернула его голову и дотронулась разомкнутыми мягкими губами до его подавшегося ей навстречу рта. Он ответил ей, задержав ее губы в своих, пока она сама не прервала поцелуй. Тогда между ними воцарилась тишина. Рольф сдержанно, ровно дышал.
— Нам осталось мало времени для сна, всего до восхода солнца. Спи.
Слова Рольфа, судя по сжатому стилю речи, свидетельствовали о том, что на душе принца не было покоя, несмотря на нежелание показывать это.
— А если я не могу?
— Ты должна.
Она опустила ресницы, все еще водя пальцем по раковине его уха, и спросила тихим мелодичным голосом:
— А ты уверен, что я должна спать?
— Это поможет мне принять нужное решение.
— Не… не требовать от меня большего, чем я могу дать?
— А что, если я потребую этого от тебя?
— Анджелина, я всего лишь человек.
— Ты принц, который однажды станет королем, и должен подчиняться правилам, предписываемым тебе твоим долгом, среди которых есть и такое — «положение обязывает». Или в Рутении существуют другие обычаи на этот счет?
Рольф зашелся в беззвучном смехе. И когда он заговорил, его голос все еще дрожал от сдерживаемого хохота.
— Анджелина, ты неподражаема! Я бы охотно доказал тебе мою верность этой традиции, если бы ты не была физически так измотана и утомлена.
— Это не должно заботить тебя.
— Как это не должно? Все, что так или иначе влияет на твое самочувствие, заботит меня.
— А моя потребность в ласке, в любви — тоже?
— Настойчивая до наглости, вот ты какая, — вздохнув, сделал он заключение.
— Ты так считаешь?
— Это как раз то, что мне в тебе и нравится. Лежи смирно, береги свои силы и разреши мне самому все сделать. Я буду заниматься с тобою любовью, может быть, и не совсем благородным способом, зато с королевской щедростью.
Рольф раздел ее, рассыпая ласки и шепча нежные страстные слова, воспевающие ее стройное тело, жемчужную гладкость кожи, благоухание волос и все ее дышащее негой существо. Впрочем, восторг их друг другом был обоюдный, восхищение — разделенным. Нежно и настойчиво он выведал у Анджелины, заставив назвать полуразборчивым шепотом, самые отзывчивые и чувствительные участки ее тела. Они тихо перешептывались, лежа под одеялами в стороне от остальных, наслаждаясь своим уединением и полной гармонией чувств и ощущений, казалось, он стремится найти дверь и проникнуть внутрь ее существа, но хочет, чтобы она сама по доброй воле дала ему ключи от этой двери. Он коснулся ее груди горячим влажным языком и положил свои огрубевшие, привыкшие к обращению с оружием ладони на ее тонкую талию. Но его руки притягивал ее шелковистый плоский живот, и он, помедлив, двинулся дальше — еще ниже, дотрагиваясь губами до чувствительных участков ее тела, возбуждая их одним своим прикосновением. Он раздвинул ее бедра, лаская внутреннюю поверхность ног, и продвигаясь дальше вниз до чувствительной области ее колен, а другая его рука в это время проникла в ее лоно.
Анджелина не могла больше оставаться холодной и бесчувственной, она больше не была погружена в свое беспросветное одиночество. Она горела огнем, ее кожа пылала, и постепенно, теряя чувство опоры, Анджелина погрузилась в волны томительной страсти. Когда же он прижался горячим ртом туда, где только что была его рука, Анджелина задышала часто и порывисто, поглаживая мягкие волнистые волосы Рольфа своей неуверенной ладонью, как бы умоляя его прекратить и одновременно благословляя на этот дерзкий поступок. Она не помнила себя, впав в небывалый экстаз.
Ее сознание растворилось, а мышцы оцепенели от испытываемого нарастающего желания. Анджелина начала задыхаться, усталость была давно забыта, она взмывала вверх на волне бурного восторга, стремительно приближаясь к блаженному мигу. И, наконец, она достигла его, охваченная последней судорогой возбужденной до предела чувственной радости. Прежде чем Анджелина миновала этот апогей сладострастия, Рольф расстегнул брюки, крепко прижал ее к себе, закинув на себя одну ногу и мягко вошел по орошенному горячим соком наслаждения следу в лоно Анджелины. Она коснулась кончиками пальцев его лица, скользнула по его шее и обвила руками плечи, шепча проникновенным голосом:
— О, Рольф, о Рольф!..
— Как ты себя чувствуешь? Если тебе придется выдержать еще один приступ, ты останешься в живых?
— Я умру, если его не будет, — прошептала она.
Слова были произнесены, и нарастающее возбуждение вновь охватило ее; их дыхание сливалось в одно, темп телодвижений все увеличивался, пока вихрь чувств не достиг своей кульминации, растворившись в восторге, где исчезла реальность и все представления о прошедшем и будущем. Полнота разделенного счастья и взаимности охватила их обоих в этот редкий миг гармонии. Рассвет тем временем набирал силу, бросив первые, еще робкие, косые лучи на землю, разгоняя последние ночные тени и играя серебряно-золотистыми бликами в глазах Анджелины и Рольфа, которые все еще не хотели размыкать объятий. Заглянув в их глаза лучи солнца не нашли и следа мрака и тьмы, а только еще ярче высветили сияющую в них радость.
Глава 15
— Я длиннохвостый сын болот с кошачьими глазами! Мой отец был медведем гризли, а мать наполовину пантерой, а наполовину орлицей. Я умею скакать верхом на аллигаторе с такой же легкостью, как на маленьком пони, останавливаю быка на бегу и использую многоводную Миссисипи как личную плевательницу. А ну вставайте все и идите сюда! Ау!
Этот дикий крик разорвал тишину. Анджелина подняла голову от рукоделья — она чинила одну из мужских рубашек, разорванных во многих местах в эти последние дни, последовавшие за налетом на логово испанца. Над огнем в котле кипело варево, предназначенное на обед людям Мак-Каллафа, которые находились тут же и занимались кто чем, развалившись на полу: одни пили, другие играли в карты, третьи стонали от боли в местах все еще незаживших ран.
