Розы любви - Патни Мэри Джо (книги бесплатно читать без .txt) 📗

Глава 26

Утолив страсть, они тихо лежали перед камином, обнимая друг друга. Гроза уже проходила, раскаты грома доносились издалека, с другого конца долины.

Странно, что именно грешная плотская любовь излечила ее духовную слабость. А может быть, в этом и не было ничего странного. Так и не почувствовав любви своего земного отца, Клер не смогла принять и любви отца небесного. И в душе ее царила пустота.

Но когда она призналась себе самой в том, что любит Никласа, ее сердце открылось. Если быть до конца честной, в глубине души Клер всегда знала, что отец любил ее как умел. А страдала она оттого, что нуждалась в том, чего он не был способен ей дать. Но теперь она наконец могла принять своего отца таким, какой он был, и любить его без горьких воспоминаний и обид.

Она чувствовала себя так, словно родилась заново. Пытаясь утолить боль Никласа, она преобразилась сама. От переполнявшей ее сердце радости ей хотелось смеяться.

О том, что будет с нею дальше, Клер думала без тревоги. То, что она любила его, вовсе не значило, что он когда-нибудь ответит на ее любовь. Ее рука, гладившая его, остановилась. Что же, когда они расстанутся, ей будет сильно его недоставать. Но она это переживет, потому что теперь в ее сердце больше нет пустоты.

Огонь в камине почти погас, в открытое окно порывами дул студеный ветер. Даже Никлас не мог ее согреть, и Клер начала дрожать от холода. Он, вздохнув, сел и посмотрел на нес. Хотя лицо его было мрачным и несколько отрешенным, его больше не искажало отчаяние.

Клер открыла рот, чтобы заговорить, но он прижал палец к ее губам. Потом натянул ей на плечи нижнюю рубашку и платье, опустил поднятую юбку и, встав на ноги, привел в порядок свою собственную одежду.

Быстро и без лишних движений он закрыл окно, задернул занавески, погасил оплывающие свечи в единственной на всю комнату лампе и поднял с пола свою смятую рубашку. Затем встал на колени, взял Клер на руки и унес ее из библиотеки, не оставив на ковре ни единого следа того, что произошло между ними.

Она положила голову ему на плечо и сонно молчала, пока он нес ее в ее спальню. Уложив Клер на кровать, он раздел ее и укрыл одеялом. Хотя после того, что произошло в библиотеке, смущаться было глупо, она порадовалась, что их окружает почти полная темнота.

Клер ожидала, что теперь Никлас уйдет, но, к своему удивлению, услышала скрежет поворачиваемого в замке ключа и шуршание снимаемой одежды. Потом он лег рядом с нею в постель и притянул ее к себе. И тут она поняла, что смущается, только когда он смотрит на ее наготу, однако не чувствует ни малейшего стыда, прижимаясь к его обнаженному телу.

С чистой совестью н миром в душе она заснула.

Клер проснулась оттого, что кто-то безуспешно пытался открыть дверь снаружи. Было раннее утро, как раз в это время Полли приносила ей утренний чай, и несколько мгновений Клер не могла сообразить, отчего дверь заперта. Потом на нее нахлынули воспоминания о прошедшей ночи.

Полли, смышленая девушка, оставила попытки открыть дверь и удалилась. Слава Богу, что она не местная. И умеет держать язык за зубами: если она догадалась, что Клер спала не одна, то не станет об этом болтать. Клер вытянула руку и обнаружила, что Никласа рядом нет. Но если он ушел, то почему же заперта дверь? Клер села и огляделась.

Никлас стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел на долину. Он был восхитительно наг, и в бледном свете зари его кожа блестела, как теплая бронза.

Услышав, что она проснулась, он обернулся, и их взгляды встретились. На его лице было выражение, какого Клер никогда не видела у него прежде: то не были отчаяние и чувство вины, которые терзали его вчера ночью, то не была безумная ярость, в которую он подчас впадал. И, конечно, на его лице сейчас не было той игривой открытости, которая так ей нравилась. Что же это? Решимость? Покорность судьбе? Сейчас он казался ей почти незнакомцем, и в нем ощущалось что-то слегка пугающее.

Она нерешительно спросила:

— Как ты себя чувствуешь нынче утром? Он пожал плечами.

— Таким же виноватым, как вчера, но сейчас я по крайней мере больше не схожу с ума. — Его взгляд скользнул по ней. — А вот ты кажешься удивительно спокойной для дочери проповедника, репутация которой только что погибла.

Вспомнив, что на ней нет ни лоскутка и ее наготу прикрывают только распущенные длинные волосы, Клер поспешно натянула простыню на грудь.

— По-моему, для стыдливости уже несколько поздновато, — заметил Никлас.

В ответ Клер с вызовом опустила простыню, оголив себя до пояса, и откинула волосы за спину.

Это несколько поколебало спокойствие Никласа; дыхание его заметно участилось. С видимым усилием он оторвал взгляд от груди Клер и посмотрел ей в глаза.

— Как ты и сама понимаешь, теперь нам придется пожениться, и чем раньше, тем лучше. Я сегодня же пошлю в Лондон за специальным разрешением [27].

Клер в изумлении разинула рот.

— Пожениться? О чем это ты толкуешь?

— По-моему, это очевидно, — невозмутимо ответил он. — Я толкую о законном браке. О том, чтобы стать мужем и женой. Как говорится, пока не разлучит нас смерть!

— Ч-что? — заикаясь, проговорила Клер. — Ты же поклялся, что никогда больше не женишься! С какой же стати ты вдруг вздумал взять в жены меня?

— По очень веской причине — возможно, ты зачала моего ребенка.

Она решительно подавила радость, которая вспыхнула в ее душе при мысли о том, что у нее может родиться от него ребенок.

— Но ты же говорил мне, что есть способы предотвратить зачатие.

— Такие способы есть, но этой ночью я о них не думал, — сухо сказал он.

— Возможно, я и зачала, — согласилась Клер, — но скорее всего этого не случилось. Вполне очевидно, что разумнее было бы подождать и посмотреть, вместо того чтобы совершать опрометчивый поступок, о котором ты вскоре пожалеешь.

— Пока узнаешь наверняка, может пройти несколько недель. Неужели тебе хочется произвести на свет «семимесячного младенца», чтобы все в Пенрите узнали, что ты была вынуждена выйти замуж? Будучи девственницей, ты жила с чистой совестью, и это давало тебе силы спокойно смотреть в глаза своим друзьям и сносить несправедливые упреки тех, кто верил молве. Но теперь все изменилось — из-за меня ты стала уязвимой. И есть только один способ исправить дело.

Клер молчала. Хотя она не чувствовала стыда от того, что утешила его своим телом, ей стало не по себе, когда она представила, как сплетники будут перемывать ей кости и называть безнравственной и распутной.

— А почему раньше ты был так решительно настроен против брака? — прервав наконец молчание, спросила Клер.

Он сжал губы и повернулся к окну, так что стал виден только его темный профиль.

— Мой дед был одержим стремлением не дать роду Эбердэров угаснуть. Я же хотел утереть ему нос и потому отказывался зачать законного наследника. Поскольку он давно уже в могиле и ему все равно, появится ли на свет шестой граф Эбердэр или нет, моя месть была глупой и ребяческой — но ничем иным я ему отомстить не мог.

Никлас снова повернулся к ней. Клер не могла разглядеть выражение его лица, так как он стоял против света.

— Однако моя ответственность перед тобой куда важнее, чем бессмысленная месть деду. Собираясь погубить твою репутацию и лишить тебя невинности, я нисколько не мучился угрызениями совести, но походя сделать тебе ребенка — это было бы непростительно! Поэтому мы должны пожениться.

Стать женой Никласа! Это было пределом мечтаний Клер, но до сегодняшнего утра ей и в голову не приходило, что такое возможно. Может быть, он решил жениться на ней только для того, чтобы искупить свою воображаемую вину в смерти Оуэна?

— С тех пор как мы заключили нашу сделку, ты прилагал все силы, чтобы соблазнить меня, — сказала Клер, — Я что-то никак не пойму, отчего, добившись успеха, ты вдруг в корне изменил свои планы относительно меня?