Непокорный - Поттер Патриция (читать книги без сокращений TXT) 📗
— Я считал, что потерял тебя.
— Никогда, — сказала она. — Просто я знала, ты ни за что бы не остался с нами, если бы над тобой висела угроза расплаты за прошлое.
— Но ты… — Он внезапно умолк, вспомнив ужас в ее глазах, когда он в конце концов рассказал, что было с ним много лет назад.
— Я не ожидала такого признания. Но все это произошло очень давно, когда ты был еще совсем молод. Мэтт рассказал мне о Канзасе и Миссури, что там происходило во время войны. А ты нашел в себе смелость увидеть все, как оно есть, и уйти.
— Я бежал, — сухо ответил он.
— Нет, ты отбросил ненависть.
— Не знаю, — сказал он, не желая отпускать Мэри Джо, но в то же время не желая ей лгать. С ложью он покончил. — Она вернулась, когда…
— Ты думаешь, я бы не сделала то же самое, или Мэтт, или любой житель Ласт-Чанса, если бы речь шла об их близких? Все прошло, Уэйд. Все давно прошло.
Он закрыл глаза, спрашивая себя, права ли она. И почувствовал облегчение, словно на него подул свежий прохладный ветер, который сметает следы на пыльной дороге.
— Я люблю тебя, — сказал он.
Он не говорил этих слов очень давно, даже Чивите. Ему казалось, он не имеет права произносить их, раз его сердце разорвано пополам. А теперь оно вновь было целым.
Она улыбнулась, весело и с вызовом вздернув подбородок.
— Докажи, — сказала она. Он так и сделал.
Эпилог
Долина Симаррон, десять лет спустя.
Уэйд приблизился к большому просторному дому, и сердце его радостно забилось при виде приветливо мигающих огоньков.
На этот раз он отсутствовал пять недель, опять сражаясь за дело ютов. В Вашингтоне они одержали еще одну маленькую победу. Южные юты не будут вытеснены в засушливую резервацию, в полупустыню другого штата, как того желали многие жители Колорадо. Индейцам разрешено остаться в собственной резервации на их исконных землях.
От слова «резервация», которое отныне относилось к Манчесу и его друзьям, Уэйда бросало в холодную дрожь. Как все-таки несправедливо ограничить маленьким кусочком земли этих всадников, гоняющихся за ветром. Тем не менее, южным ютам повезло больше, чем другим племенам. Они сохранили клочок земли, принадлежавшей предкам, к тому же время от времени им будет разрешено охотиться за пределами резервации.
Поездка утомила его, как и многочисленные хождения по сенаторам и конгрессменам. Он официально взял имя Уэйда Фостера, желая глубоко похоронить воспоминания о Канзасе и Миссури. Его жизнь началась, когда он встретил Мэри Джо, — так он думал.
Теперь у них было трое детей, включая Джеффа, и он любил их всех до самозабвения. Восьмилетний Мэтт, такой же любознательный озорник, каким был когда-то Джефф. И шестилетняя Хоуп, совсем еще малышка, всеобщая любимица. Хорошенькая, как цветочек, с каштановыми волосами и зелеными глазами, унаследованными от матери, — очень веселая девчушка. Он был готов подарить ей весь мир. И всем своим родным — тоже.
Но больше всего ему хотелось дарить им любовь, покой и безопасность. И терпение. Ему понадобилось много времени, чтобы научиться терпению, это стоило долгих лет и огромной воли. И если и было какое-то наследство, которое он хотел оставить после себя, то это умение понимать и принимать людей за то, какие они есть, а не за то, кем они были. Он сам в молодости был виноват, осудив всех северян за то, что совершили только несколько человек. Так поступали теперь многие белые, осуждая всех индейцев.
Дру, сын, которого он потерял, навсегда остался в его сердце, как и Чивита. Мэри Джо научила его вспоминать хорошее, а не плохое, защищать то чудесное, что было, а не отбрасывать его вместе с плохим. Мэри Джо была для него светом, согревающим душу, а дети — его радостью.
Уэйд остановил коня и оглядел ранчо «Круг Д». Прошло очень много времени с тех пор, как Мэри Джо спросила его, позволяет ли он когда-нибудь себе радоваться. Он тоща подумал, что радость навсегда ушла из его жизни.
А теперь этой радости было очень много. Ее подарили ему Мэри Джо и Джефф, которые доказали свою любовь и терпение. Мэри Джо могла бы горы сдвинуть, если бы захотела, думал он втайне с улыбкой. А Джефф пошел в нее. Теперь, в двадцать два, его старший сын стал помощником управляющего ранчо. За эти годы оно разрослось, и на нем насчитывалось более десяти тысяч голов скота, а еще была большая конюшня с прекрасными лошадями. Такер до сих пор заправлял всеми делами на ранчо, а позже, когда Джефф подучится, они вместе будут вести дела. Такер стал незаменим, он принимал участие во всех семейных советах, когда решались важные вопросы.
Уэйд занимался разведением лошадей. Лошади ранчо «Круг Д» были известны по всему Колорадо, и Уэйд ничуть не сомневался, что Джефф переймет у него эту науку. Он выиграл последние скачки, которые состоялись в резервации ютов два месяца назад.
Джефф догнал ростом Уэйда. Он стал более вдумчив, хотя, наверное, навсегда сохранит любовь к приключениям и бесшабашному риску. Мэри Джо считала; что это в нем говорит крот техасского рейнджера. Уэйд, однако, полагал, что Мэри Джо тоже имеет к этому отношение.
Он пустил коня легким галопом, положив правую руку на седельную луку. Пальцы на этой руке так и не обрели былую ловкость, а локоть — подвижность, но несмотря ни эти два недостатка, он научился хорошо владеть обеими руками. Выучился стрелять левой рукой, хотя молил Бот, чтобы ему никогда не пришлось снова использовать оружие против человеческого существа.
Он сомневался, что смог бы это сделать. Цивилизация продвигалась на запад. Пять лет назад Мэтт Синклер покинул Ласт-Чане. Городок окончательно захирел в пыли, после тот как новая железная дорога обошла его стороной, потому что предпочтение было отдано другому поселению. Уэйд часто задавался вопросом, что бы с ним произошло, что бы произошло со всеми, если бы шерифом назначили не Мэтта. Он был необычным человеком. Но последние годы в Ласт-Чансе он вдруг потерял покой, и однажды пришел на ранчо попрощался.
Уэйд часто вспоминал его, мысленно желая ему всего хорошего.
В доме зажегся еще один огонек, и тут же распахнулась дверь. Мэри Джо как всегда почувствовала его присутствие и как всегда, когда он возвращался из поездки, вышла встретить мужа. Как только она открыла дверь, из дома выбежала Хоуп и бросилась к нему на руки.
— Папочка, — радостно завизжала она, — у нас родились щенки.
— Вот как? — сказал он с улыбкой. — Жаль, я не видел. Девочка захихикала.
— Какой ты глупый.
— Ты тоже, — сказал он и поцеловал ее в лоб. — Но такой ты мне нравишься.
Щенки приходились Джейку внуками, наверняка он сейчас невообразимо горд. К старости он стал неповоротлив, но до сих пор считал, что он хозяин семьи, а не наоборот. И конечно же, он тоже показался в дверях, уселся на пороге, и его теперь уже поседевший хвост как всегда радостно забарабанил по полу.
Уэйд протянул руки Мэри Джо.
— У нас опять пополнение, — сказал он, чмокнув в губы жену, которая выглядела такой же красивой, как десять лет назад.
— Хм-м-м, — хмыкнула она, становясь на цыпочки, чтобы поцеловать его с чувством, которое с годами не ослабело. На оборот, оно окрепло, когда на смену безрассудству пришло нечто сладостное и прочное. — Добро пожаловать домой, — прошептала Мэри Джо.
Уэйд обнял жену и, переполненный счастьем, которое никогда не переставало поражать его, вошел в дом.
