В тени луны. Том 1 - Кайе Мэри Маргарет (прочитать книгу TXT) 📗
— Вы, конечно же, правы, — серьезно сказал Карлион. — Давайте надеяться, что миссис Эбатнот сможет вас сопровождать.
Он был спокоен, уверенный в обратном, затем, предложив Винтер руку, спросил:
— Мы можем идти? Вы предпочитаете ехать домой верхом или лучше сядете в карету? Я могу сказать миссис Эбатнот, что у вас разболелась голова. Знаете, я не думаю, что вам следует ехать без нее. Это будет слишком заметно.
Винтер вернулась в карету, и, вернувшись домой, миссис Эбатнот, встревоженная бледностью девушки, поспешила уложить ее в постель и напоила ее горячим молоком с хлористыми каплями. Оставшись с ней наедине, Винтер попросила ее разрешения немедленно уехать в Лунджор, но миссис Эбатнот, хотя и глубоко посочувствовала ей, все же не желала и слышать о немедленном отъезде. Этот вопрос даже не подлежал обсуждению.
— Ты уже и так прождала достаточно долго, дорогая, так что можешь подождать и еще каких-нибудь восемь дней. Только подумай, как ты можешь смутить бедного мистера Бартона, когда ты увидишь его не в лучшей форме после стольких лет разлуки.
На страстное возражение Винтер, что ей совершенно безразлично, как выглядит теперь Конвей, миссис Эбатнот ответила, что в данном случае речь идет не о чувствах милой Винтер, но о бедном мистера Бартоне.
Винтер стала умолять и спорить, но миссис Эбатнот, посочувствовав, прослезилась и, нежно поцеловав ее, осталась непреклонной.
— Ты увидишь, что полковник Эбатнот согласится со мной. И Алекс тоже.
Она потушила свет и вышла из комнаты, а Винтер лежала без сна в темноте и обдумывала свой план. Она не станет ждать и одного лишнего дня, не то что восемь дней. Она уедет немедленно. Алекс уезжает в Лунджор в понедельник, и если она выедет завтра, к тому времени уже будет там — замужем за Конвеем и в полной безопасности от него. Она не знала, почему ей надо быть в безопасности от Алекса, но просто чувствовала, что ее желание немедленного отъезда к Конвею в Лунджор вызвано паническим стремлением убежать от него.
Конвею нужно будет избавиться от Алекса. Пусть отправит его в какой-нибудь другой гарнизон. А до тех пор, пока это не случится, ей не следует снова с ним встречаться. Что же касается Карлиона, то теперь она позабыла о своем отвращении и недоверии к нему. Она рассматривала его лишь как средство для достижения своей дели. Он не представлял для нее опасности, так как не видела больше в нем человека с его слабостями, а лишь воспринимала его как средство осуществления своего замысла.
Винтер пошарила рукой в темноте в поисках спичек. Отыскав их, она зажгла свечу, выскользнула из кровати и написала короткую записку Карлиону. Ее индийская горничная Аях на утро доставит ее первой. Затем она написала еще одну, подлиннее, для миссис Эбатнот, запечатала ее сургучной печатью, надписала адрес и убрала. Ее багаж должны будут прислать вслед за ней. Сейчас она была не в силах упаковать сундуки. Она зажгла вторую свечу и собрала одежду и самые необходимые вещи, которые ей нужно было взять с собой. Затем она уложила их в маленький чемоданчик и дорожную сумку. Карлион должен будет придумать способ незаметно погрузить их в карету. Что касается Аях, то она не сможет взять с собой обеих служанок, но тут ничего не поделаешь. Конвей должен будет простить ей ее поспешность, когда она приедет, то все ему объяснит. Тут ей пришла в голову еще одна мысль, и она написала третью записку, торопливую и полную выражений любви и симпатии, адресованную Лотти — Лотти, по крайней мере, ее поймет!
Подготовив все, она потушила свечи, легла в постель и заснула тревожным сном.
Миссис Эбатнот не стала больше ломать себе голову над внезапным желанием Винтер немедленно ехать в Лунджор, потому что на следующее утро больше не упоминала об этом. Она поинтересовалась, прошла ли у Винтер головная боль и, казалось, вся была поглощена последними свадебными приготовлениями. Список приглашенных, который она принялась зачитывать, был бесконечным, но Карлион прервал ее, спросив, не желает ли Винтер проехаться с ним с утра и испробовать его новую карету?
Миссис Эбатнот не была уверена в том, что это хорошая идея — отправлять дорогую Винтер кататься вдвоем с лордом Карлионом, но успокоила себя тем, что Винтер была уже почти замужняя дама. Кроме того, девочка выглядела удивительно бледной, и утренняя прогулка, без сомнения, должна была пойти ей на пользу. Когда они уезжали, она обратила внимание, что Карлион не собирается садиться внутрь кареты, рядом со своей гостьей, а приготовился ехать рядом с ней, верхом. Капот кареты был поднят, чтобы защитить ее от утреннего солнца. Миссис Эбатнот осталась на веранде, и Винтер, прощаясь с ней, поцеловала ее с необыкновенной нежностью. Миссис Эбатнот, подозрительная по натуре, была глубоко тронута и смущена этим порывом.
Карета выехала со двора под сень перцовых деревьев, и десять минут спустя, выглянув из окна спальни, миссис Эбатнот обратила внимание, что двое конюхов Карлиона выезжают из ворот конюшни и выводят за собой двух порожних каретных лошадей. Она предположила, что они получили на то специальное распоряжение от хозяина, но это было очень странно — выгуливать лошадей в самое жаркое время суток. Она отнесла это только за счет невежества Карлиона и незнания им провинциальной жизни. На мгновение мелькнуло нехорошее предчувствие, но в следующий момент Лотти отвлекла ее, спросив совета по поводу посадки рюшки на рукаве, и мысли миссис Эбатнот потекли по прежнему руслу.
В двенадцать часов пополудни карета еще не появлялась, и в час дня миссис Эбатнот серьезно встревожилась. Она была убеждена, что благоразумность Винтер и Карлиона не позволила бы им продолжать эту утреннюю прогулку до такого позднего часа. В таком случае, оставалось одно-единственное объяснение их отсутствия. Карета, должно быть, сломалась, или — еще хуже — лошади понесли.
Миссис Эбатнот представила себе, как Винтер в данный момент лежит в каком-нибудь пересохшем речном русле со сломанной шей.
— О, нет, мама! — вскрикнула Лотти, бледнея. — Ты не можешь так думать… Ты не должна в это верить… Ведь лорд Карлион прислал бы нам весточку, если бы действительно произошел несчастный случай. Или вернулся бы один из его конюхов.
Последовавшее затем расследование показало, что ни один слуга, которого миссис Эбатнот сегодня утром видела с веранды покидающим конюшню, не возвращался.
— Мама, — спросила задумчиво Софи, — а ты не предполагала, что они могли сбежать вместе?
Миссис Эбатнот тихонько вскрикнула.
— Софи! Как ты могла такое подумать!
— Я извиняюсь, мама, но согласись, это несколько странно, что исчезли все слуги и лошади лорда Карлиона и никто из них пока не вернулся.
— Дорогая Винтер никогда бы… — начала миссис Эбатнот, но остановилась. Она неожиданно вспомнила о том поцелуе, каким одарила ее Винтер сегодня утром, перед отъездом. Этот поцелуй показался удивительно эмоциональным для этой обычно сдержанной девочки. Но она предположила, что это было своеобразное извинение с ее стороны за вчерашнюю вспышку, когда она просила разрешения немедленно уехать в Лунджор.
— Лунджор!.. — миссис Эбатнот упала в кресло со стоном, заставившим Лотти и Софи испуганно подбежать к ней. — О, нет! Как она могла так поступить! Она могла хотя бы оставить письмо!
Лотти побежала за нюхательной солью, а более практичная Софи отправилась в спальню Винтер. Через несколько минут она вернулась оттуда, неся в руках два письма, оставленные на каминной полке так, чтобы броситься в глаза первому же вошедшему.
Полковник Эбатнот, вызванный домой безумной запиской своей жены, высказал мнение, что этот Карлион поступил аморально, и что, если уж откровенно, он никогда особенно не доверял этому парню. У него во взгляде было что-то циничное. Но он, однако, не сказал бы того же о юной контессе. Возможно, сказалось ее иностранное происхождение; говорят, что у них на континенте всюду царят свободные нравы.
На просьбу жены немедленно выехать вдогонку беглецам он ответил решительным отказом. Он был слишком занятым человеком, чтобы носиться по стране, преследуя юную проказницу, которая, кстати, уже достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения.
