Любовь и война - Хэган Патриция (книги бесплатно TXT) 📗
– Моя мама, – простонала она, внезапно вспомнив. – Где моя мама?..
– Это еще одно позорное пятно, с которым тебе придется смириться, – брезгливо заявил он. – Ей уже ничем не поможешь, Кэтрин. Она там, позади, в городе, она проститутка и пьяница. А теперь послушай меня. Я готов сделать попытку забыть прошлое и простить твои грехи и грехи твоих родителей. И я даю тебе возможность начать все заново, но только при условии, что ты станешь послушной и покорной. Сейчас мы вернемся в фургон. Держи голову выше и не оглядывайся. Иного пути нет.
А Китти все глядела и глядела на черные, пустые поля. Это была земля ее отца. В ней заключались все его мечты и надежды. В ней состояла вся его жизнь, пусть даже она и не задалась из-за сварливой, вечно всем недовольной жены. Земля принадлежала отцу. А теперь она разорена. Ее, Китти, лишили всего. Теперь у нее нет ни дома, ни земли, ни родины. Они лишили ее всего!
– Идем же в фургон, – терпеливо, словно с ребенком, заговорил Натан. – Вот, возьми меня за руку. Ты совсем устала после поезда. Мама сразу уложит тебя в постель. Идем же, идем отсюда. Все кончено, Кэтрин. Мы обо всем сможем поговорить с тобой завтра.
Набрав в грудь побольше воздуха, она обратила на него всю ярость загнанного в угол зверя:
– Напротив, мне очень даже нужно почаще оборачиваться назад, Натан, чтобы не забывать, что сделали со мной и с отцом ты и тебе подобные! Переступить порог твоего дома? Жить с твоими родными? Ждать тебя с войны? Стать твоей женой? Ну уж нет, благодарю покорно, мне ничего этого не нужно!
– Кэтрин, ты нездорова…
– Нет, я совершенно здорова, – толкнула она протянутую руку. – Более того, никогда раньше я не ощущала такой силы духа, как сейчас! Она-то мне и понадобится, чтобы продолжать жить. А ты мне не нужен, Натан! Мне вообще никто не нужен!
Она повернулась и побежала прямиком через поле, спотыкаясь о корни и рытвины, в сторону дороги на Голдсборо. Натан кричал что-то вслед, но она так и не обернулась.
Глава 33
Третий полевой госпиталь, где работала Китти, был не таким ужасным местом, как госпиталь Чимборазо в Ричмонде. Ведь сюда поступали солдаты, которым уже оказали первую помощь в прифронтовых госпиталях. Здесь же они проходили курс лечения, после которого либо возвращались в строй, либо отправлялись на родину.
Рассеянно глядя на золотисто-алую крону по-осеннему прекрасного дерева, Китти думала про свою мать. До сих пор становилось не по себе от одного воспоминания об их встрече в просторном холле городской гостиницы. Расставшись с Натаном, Китти прошла большую часть пути пешком, пока возвращавшийся в город возница не подобрал ее на дороге. И Китти сразу же решила отыскать Лину.
И нашла ее, пьяную, развалившуюся на стойке бара, в окружении каких-то оборванцев. Китти не верила своим глазам: ее мать, одетая в поношенное алое платье с вызывающе низким вырезом, бесстыдно обнималась с одним из мужчин. Ее громкий, резкий смех разносился по всему холлу.
– Лу, прошлой ночью ты дал мне пятерку и управился всего за час, – распиналась Лина. – А теперь ты, Зеб, дал десятку и тоже не задержался надолго. Этак я заработаю кучу денег и потрачу совсем мало времени!
Раздался грубый хохот.
Но тут кто-то увидел Китти, и в холле все стихло, а глаза присутствующих обратились к дверям. Лина, поглощенная выпивкой, не сразу поняла, в чем дело. Со стуком опустив стакан на стойку, она обернулась – и побелела как мел при виде стоявшей на пороге дочери.
На миг Лина застыла, а потом, скривив лицо в какую-то невообразимую маску из жалобных морщинок, заковыляла к двери, бормоча:
– Моя детка… моя малышка, я-то думала, тебя убили… – Лина покачнулась, и Китти едва успела подхватить мать и удержаться на ногах с таким грузом. Кто-то услужливо подскочил и помог пристроить заливавшуюся слезами женщину в первое попавшееся кресло.
– Думала, тебя убили… – снова и снова рыдала Лина. Китти стояла неподвижно, молча глядя на мать. Стало быть, это правда. Ее мать спилась и стала проституткой.
– Я чуть с ума не сошла… считала тебя мертвой… и про твоего отца ничего не слышно… и ничего у меня не осталось. Эти ублюдки спалили мой дом… все из-за проклятой войны… ничегошеньки не осталось… – Рыдая, она совсем поникла головой, но вскоре подняла глаза на человека в белом переднике за стойкой бара: – Джо! Налей-ка еще стаканчик. Нынче мне без этого не обойтись!
– Мама, по-моему, и так давно хватит.
– Ничего ты не понимаешь, детка, – обратила к ней Лина налитые кровью глаза. – Я больше никому не нужна, даже тебе. Я же вижу это по твоим глазам, по тому, как ты на меня смотришь! Ничего ты не понимаешь.
Бармен потянулся было выполнить заказ, но под взглядом Китти нерешительно замялся, держа бутылку в руке.
– Я хочу отвести тебя в госпиталь, мама. Ты больна. Тебе нужно помочь, – и она протянула руку, но Лина оттолкнула ее и резко вскочила на ноги.
– Да как ты смеешь тут командовать и говорить, что мне надо, а чего не надо?! Слышала я, как весь город шептался про твои шуры-муры с погаными янки! Эта сучка, мамаша Натана, трепалась по всему городу!
– Так, значит, ты все же знала, что я жива, – заметила Китти, поражаясь собственному безразличию. – И знала, что я вернулась в город.
– Н-ну да, кто-то вроде видел, как ты сходила с поезда. Да только я не поверила. – Лина сидела, низко опустив голову, но вдруг вскинулась и закричала: – Черт побери, Джо, где мое виски?
– И письма мои ты тоже получала, верно? Только не стала отвечать. Ты стыдилась своего теперешнего положения, а сейчас отказываешься от предложенной тебе помощи.
– Ага… – Лина оперлась на спинку кресла и попыталась усесться прямо, – я получила твое письмо. А миссис Коллинз получила письмо от Натана, в котором он пишет, что ему стыдно за твой образ жизни и прочее. И с какой такой стати ты теперь задираешь передо мной нос? Вы со своим полоумным папашей – два сапога пара и вообразили, что лучше вас никого на свете не сыщешь… И никому из вас я не угодила. Ну что же, я сама о себе позабочусь… и никого мне не надо, никого. А теперь проваливай ко всем чертям и оставь меня в покое.
Китти едва не стало дурно. Боже милостивый, неужели она вынесет это зрелище и сердце ее не разорвется от горя?! Как прикажете жить дальше после всего, что свалилось на нее на протяжении каких-то двух дней? Как смириться с тем, что ее мать – распутная пьяница?
Неожиданно в холле появился Натан и словно заполнил собой все помещение – только и видна была его солидная самодовольная фигура в добротном мундире.
– Кэтрин, тебе здесь не место! – безапелляционно заявил он.
– Тебе еще не надоело за мной таскаться? – прошипела она через плечо. – Это тебе здесь не место, Натан! И я в тебе не нуждаюсь!
– Давай ступай с ним, – невнятно пробормотала Лина. – Нечего тут болтаться. Никому ты здесь не нужна. Там, наверху, у меня есть и комната, и еда, и выпивка, да и деньжата в придачу. Оставь меня в покое!
Она направилась было к бару, но на полдороге споткнулась, упала и поползла на четвереньках. Китти ринулась к ней, но Натан остановил ее и силой вывел на улицу. Случившееся настолько ошеломило Китти, что она не оказала никакого сопротивления. Но вскоре, придя в себя, вырвалась из рук Натана:
– Кажется, я ясно просила оставить меня в покое! Я больше не желаю тебя видеть, Натан!
– Но я люблю тебя, Кэтрин, – негромко отвечал он, и взгляд его стал влажным. – Я знаю, как ты меня ненавидишь, но я не в силах тебя разлюбить. Я верю, в один прекрасный день мы непременно встретимся вновь и ты наконец поймешь, что тоже любишь меня.
С этими словами он развернулся и ушел, оставив Китти стоять у входа в гостиницу. Наконец она собралась с силами и поплелась в сторону госпиталя – там она нужна и там ее примут с радостью.
Время летело быстро. Однажды по дороге в госпиталь ее догнала Юдит Гибсон, одна из госпитальных сиделок.
