Нищета. Часть вторая - Гетрэ Жан (список книг TXT) 📗
— Вы с ума сошли! — воскликнули художники. — Хотите, чтобы мы работали даром?
— Это еще не все, — продолжал докладчик. — Дополнительное условие: сначала сделайте пробные фрески.
— Ах вы старый скряга! — вскричал Трусбан. — Ладно же, мы размалюем вам стены, как в доме одного рогоносца.
— Ни в коем случае. Фрески должны быть на благочестивые темы.
— Например, — вмешался Лаперсон, — сцены из «Песни песней» или из жизни святой Магдалины до ее обращения?
— Фрески будет принимать особа духовного звания.
— Час от часу не легче! — воскликнул Жеан, подстрекаемый любопытством. — Ладно, мы согласны: Лаперсон, Мозамбик и я, но харчи — ваши.
— Пусть будет так, — кивнул подрядчик, подумав: «Кормежка обойдется недорого!» Художники, со своей стороны, подумали: «Краски купим подешевле». Договор был заключен.
«Кому нужна роскошь в таком доме? — размышлял Трусбан. — Интересно было бы знать!»
Приехав в Сент-Этьен, Огюст помчался на улицу Демонто.
Анжела и Софи вязали; Луизетта подражала им, пытаясь связать маленькую шаль для куклы. Младшие сестры не узнали Огюста, который спросил у них, дома ли отец. Юноша не смог сдержаться и, расплакавшись, кинулся Анжеле на шею. Он вообразил, будто от него скрывают смерть отца; пришлось повести его в больницу. И вот с опрометчивостью, присущей их возрасту, Анжела и Огюст явились к Бродару. Тот мог бы умереть от потрясения… Но оно, наоборот, спасло его.
С прозорливостью, свойственной тем, кому всегда угрожает опасность, Бродар ни о чем не расспрашивал сына, приехавшего под именем Жильбера Карадека. Соседям Анжела сообщила, что Жильбер собирается стать учителем, а если это не выйдет, то спустится в шахту, чтобы заменить отца и помочь сестрам. Такая преданность семье, по общему мнению, делала ему честь, и тот же благотворительный комитет, что достал работу для Анжелы, занялся судьбой ее брата. Женщины дьявольски настойчивы: редко бывает, чтобы им не удалось выручить или же погубить человека, если они этого хотят. Огюста они сумели выручить. Однажды секретарша комитета, сияя, взбежала на третий этаж старого дома на улице Демонто.
— Хорошая новость, дети мои! Ваш отец может теперь болеть, сколько ему угодно!
Взволнованные, сестры и брат окружили ее. Привыкнув, что жизнь их не балует, они не ждали ничего хорошего. Тем больше их обрадовало, когда оказалось, что по предложению комитета Огюст принят помощником учителя в школу поселка Терр-Нуар, чтобы помогать г-ну Полюсу, воспитавшему за сорок лет чуть ли не три поколения. Огюсту пришлось взять на себя все преподавание, так как старик мог лишь наблюдать за ходом уроков и рекреаций да улыбаться детям.
Неподалеку от школы семья сняла домик. Бродара перевезли туда из больницы. Газеты, принесенные дочерьми, он так и не успел прочесть по слабости зрения и забыл их под подушкой. Но очень скоро ему пришлось узнать, о чем в них написано…
Анжела и Софи по-прежнему занимались вязанием и добавляли свой скромный заработок к жалованью Огюста. Бродар больше не спускался в шахту и ухаживал за садиком, окружавшим их дом. Луизетта начала ходить в школу; ее сестры тоже собирались учиться. «Неужели наши беды кончились?» — спрашивали они с тревогой. Подчас им казалось, что безмятежное счастье обязательно сменится новыми ударами судьбы…
— Черт знает, как везет этим Карадекам! — говорил г-н Поташ своим друзьям. — А ведь старшая дочь — шлюха, а отец — наверняка бандит, как все нищие!
Однако родители мальчуганов, учившихся в школе дядюшки Полюса, были очень довольны новым учителем. Каждый день члены семьи Карадеков просыпались со страхом, как бы их счастье не рассеялось вместе с ночными снами. Но нет, это не был сон!
Однажды вечером, вернувшись домой позже обычного, Огюст увидел двух крестьянок, сидевших подле его отца. Узнав Клару и тетушку Грегуар, юноша едва не лишился чувств. Большая, забрызганная грязью черная овчарка, радостно визжа, прыгнула ему на грудь и чуть не опрокинула его.
Старая фермерша, родственница Жана, очень хорошо приняла беглянок из Парижа; они подружились с нею. Живя в некотором достатке, на свежем воздухе, обе преобразились. Старушка поправилась, Клара похорошела. Подобно Карадекам, бедные женщины с трудом верили своему счастью. Им не хватало лишь встречи с друзьями, и вот они приехали в Терр-Нуар, узнав на улице Демонто новый адрес Бродаров.
Сколько было рассказано в этот вечер! Они не могли наговориться, не могли наглядеться друг на друга. Но разве суждены беднякам беззаботные дни? За ними непременно следует какая-нибудь катастрофа.
Виноградная лоза, обвитая вьюнком, заглядывала в окна; из сада доносился аромат распускающихся роз, а с лугов — запах скошенного сена… Какой привлекательной казалась жизнь этим обездоленным, вдруг нашедшим оазис в пустыне!
— Ах, если бы все могли быть так счастливы! — вздохнула тетушка Грегуар.
Заважничавший Тото всем клал на колени и плечи свои грязные лапы. Под конец им овладела Луизетта и прочла ему нотацию, на которую он отвечал довольным ворчанием.
Огюст больше чем когда-либо восхищался миловидностью и грацией Клары и мечтал о том, чтобы она стала спутницей его жизни. Как это было бы хорошо! Клара тоже о чем-то мечтала. Анжела и Софи, несмотря на молодость, успели пережить много невзгод и теперь, не заглядывая в будущее, наслаждались спокойным счастьем этих дней. Им больше ничего не было нужно. Бродар, подперев голову рукой, слушал голоса своих детей и старался убедить себя, что все это ему не пригрезилось.
Внезапно собака испустила жалобный вой. Животные иногда, необъяснимо каким образом, предчувствуют беду.
LIV. В подземельях Девис-Рота
Испуганный и удивленный, поняв, что незнакомец, поймавший его в ловушку, способен на все, Гренюш собирался с силами, твердо решив вырваться отсюда или погибнуть. Но как быть? Его окружал полный мрак. Он вспомнил о женщинах, запертых в соседней комнате. Может быть, они будут действовать заодно с ним? Что касается Жан-Этьена, то Гренюш не сомневался, что его бывший товарищ — соучастник человека в черном. Он бессмысленно повторял слова, сказанные им Девис-Роту: «Дверь как бы проглотила нас». Так оно и было. Ощупью Гренюш отыскал вход в соседнюю комнату.
— Вы здесь? — спросил он. Ответа не последовало. Гренюш продолжал: — Меня тоже заперли. — Молчание. — Нужно сообща попытаться выбраться отсюда!
— Откуда мы знаем, что вы — не враг? — отозвался женский голос (по-видимому, голос матери).
— Это ясно уже из того, что нас постигла одна и та же беда. Мы одинаково заинтересованы в спасении. Было бы глупо искать его порознь.
Женщины не отвечали. Гренюш заметил слабый луч света, пробивавшийся из-под двери. Значит, они не сидели, как он, в темноте.
— У вас есть свет, — промолвил Гренюш. — Но вы слабы, а я силен; если мы будем вместе, наши шансы выйти отсюда удвоятся.
В бездонных карманах старухи всегда хранились всевозможные предметы, которые при случае могли пригодиться: огарок свечи, спички, отмычки, воск для снятия отпечатков с замочных скважин, скляночки с какими-то жидкостями… Оружия она с собой не носила, так как боялась его. Этой мегере достаточно было яда: она предпочла бы отравить всех людей, чем открыто напасть на кого-нибудь с кинжалом или пистолетом.
После минутного колебания старая ведьма порылась в карманах, отыскала отмычку и вставила ее в замочную скважину. Ловкости у нее не хватало; однако чтобы отпереть дверь, требовалась более сильная рука.
— Передайте мне отмычку через щель, — предложил Гренюш. — Поторопитесь, пока нет этого человека; когда он придет, нам не поздоровится.
Это напоминание возымело свое действие: старуха просунула отмычку в щель. Гренюш нащупал скважину, и через несколько секунд его огромная рука взломала замок. Бывший каторжник очутился в комнате, где мать и дочь дрожали от страха.
— Не будем мешкать! — предложил Гренюш, в минуту опасности становившийся находчивее, чем обычно.
