Чистый грех - Джонсон Сьюзен (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Слуга доложил о приходе Адама, и через некоторое время, шурша нижними юбками, в море кружев, к нему в гостиную вышла хозяйка дома.
— Как чудесно видеть вас снова! — воскликнула Молли Фиск, подавая ему руку для поцелуя. — Не далее как вчера я говорила мистеру Фиску, как славно было бы, если бы мистер Серр вновь посетил наш город.
Она повернулась к двум своим спутницам за подтверждением.
Ее племянница Генриетта, вся раскрасневшаяся от волнения, горячо приветствовала Адама.
Изольда сухо сказала:
— Рада встрече, Адам.
— Проходите, мой добрый друг, — щебетала дальше Молли Фиск, беря графа под руку и ведя к дивану. — Хотите чаю? — Но тут она наконец разглядела мрачное выражение на лице гостя и исправилась: — Быть может, чего покрепче: бурбон или бренди? Впрочем, не знаю, не рано ли еще для крепких напитков…
— Я бы выпил виски.
— Со льдом, да? День сегодня такой жаркий. Сейчас я все устрою.
Молли Фиск позвала служанку и отдала приказ. Затем снова повернулась к Адаму.
— Расскажите нам о Саратоге, любезный граф, — сказала она, когда служанка принесла бурбон для Адама. — Говорят, ваши скакуны показали себя с лучшей стороны на бегах и вы выиграли большую сумму. Нам, скучным провинциалам, интересно знать все о Саратоге.
Разумеется, в ее глазах светилась мольба: расскажите нам все о леди Флоре, я умираю от нетерпения узнать подробности вашего романа. Очевидно, она многое знала от Изольды, но искренне хотела выслушать и версию «изменщика». А может, Изольда подговаривала ее завести разговор о Флоре и выведать что-нибудь полезное для ее черной игры.
— Мы ездили, чтобы опробовать Магнуса и некоторых других молодых жеребцов, — вздохнул Адам. — И все оказались на высоте. Я доволен.
В душе он гадал, на сколько хватит его вежливости. Если светская болтовня затянется, он может просто взорваться. Конечно, Фиски — его друзья, но зачем им было пригревать эту змею на своей груди!
— Гарольд говорит, что мы непременно должны съездить на бега в Саратогу в следующем сезоне, — сказала Молли Фиск. — Отец Генриетты ежегодно ездит в этот курортный город. По его словам, Саратога — место, где деловые соглашения заключаются быстрее и проще всего… А вся эта история с Фрэнком Сторхэмом — какая неприятность! Вчера его, наконец, похоронили. Не скажу, что убитый был мне по сердцу, — проворно прибавила она, — всегда пьян и плохо воспитан… но не будем плохо о покойниках. Такие события напоминают о бренности нашей жизни.
Подобная болтовня кого хочешь могла вывести из себя!
— Джеймс упоминал об этом прискорбном случае, — сдержав себя, ровным голосом произнес Адам. — Сторхэмы, увы, имеют обыкновение лезть на рожон. Нет ничего удивительного в том, что Фрэнк в конце концов доигрался. Меня всегда удивляло, что он снова и снова по своей воле нарывается на неприятности, не будучи метким стрелком.
На его лице застыла маска безразличия.
— А вот Нед говорит, что это вы убили Фрэнка, — бросила Изольда с рассеянной улыбкой, глядя на Адама поверх фарфоровой чашки с едва подавляемой ненавистью.
— О, Нед волен болтать что угодно, — спокойно отозвался Адам. — Поскольку его самого в тот момент не было в Саратоге, то таким обвинениям грош цена.
Теперь, когда он обрел настоящую любовь, ему было даже дико, что он так долго терпел эту негодяйку — мелочную, хитрую, вероломную. Подлость написана у нее на лице. Ей неведомо чувство сострадания и любви. Адам не сомневался в природе ее отношений с Недом Сторхэмом: попользуется и отшвырнет, предав самым низким образом. Нед и Изольда так откровенно алчны, что их совместные комбинации обречены на провал именно из-за того, что они не способны хоть как-то маскировать свою нетерпеливую жадность.
— Да и кто поверит хоть одному слову Неда Сторхэма, — вдруг встряла в разговор Генриетта. — Он возмутительный, невоспитанный хам и грубиян. Тетушка не пустит такого на порог своего дома!
— Прелестно! — издевательским тоном воскликнула Изольда. — Наша очаровательная Генриетта, словно львица, бросилась защищать доблестного Адама. Еще одна сердечная победа, господин граф? — В ее голосе чувствовалась нескрываемая злоба.
— Полагаю, Генриетта права, — поспешно вмешалась Молли Фиск, чтобы сгладить неловкие слова Изольды, которые можно было принять и за открытое оскорбление племянницы. — Я сказала Гарольду, что не следует приглашать Неда Сторхэма в наш дом, коль скоро он распространяет такие порочащие слухи о нашем друге Адаме Серре. То, что у Неда счет в банке Гарольда, не дает ему права беспрепятственно гостить в нашем доме и поносить дорогих нам людей. Этот тип вульгарен. Таким не место в приличном обществе.
Генриетта победно улыбнулась, смерив Изольду презрительным взглядом.
— Не спорю, его манеры изысканными не назовешь, — кивнула Изольда. — Однако в этом крае утонченных людей раз два и обчелся. Приходится общаться с теми, кто есть в наличии. Если брезговать и тем, и другим, и третьим — кто останется? Ведь Генриетте надо выходить в свет.
Она не стала дольше распространяться на эту тему, но было ясно: графиня намекает на то, что Генриетта — дочь американского нувориша, а сама она — потомок старинного аристократического рода.
— Свет не сошелся клином на Хелене, — гордо вскинув голову, заявила Генриетта. — Я еду в Лондон. Там достаточно благовоспитанной публики. Мне только что исполнилось восемнадцать.
Девушка подразумевала, что у нее достаточно шансов иметь успех в высшем обществе. Восемнадцать лет и капиталы отца гарантируют это. А нуворишем она своего папеньку считать не могла: когда она родилась, он уже был богатым, то есть он был богатым с незапамятных времен.
Адам про себя усмехнулся, довольный тем, как девушка защищается. Изольде-то двадцать семь, для восемнадцатилетней это все равно что старуха. А с учетом того, что Генриетта призналась ему как-то в своей тяге к мужчинам «постарше», племянница Молли Фиск непременно будет иметь успех в лондонском высшем свете.
— Ах, каким светлым местом кажется наш мир в восемнадцать лет, — вздохнула Молли Фиск. Она желала увести разговор подальше от опасных тем: в воздухе чувствовалось приближение грозы. Изольда в новой роли отвергнутой жены подействовала на мягкое сердце Молли Фиск. Но теперь она своими дерзостями и злобой возвращала воспоминания о том, как тягостен был брак Адама — и по вине именно Изольды. — Я думаю, каждая из нас вспоминает благословенные деньки своей юности.
— Да, это были воистину благословенные деньки, — сказала Изольда, поворачиваясь к Адаму, — потому что я еще не встретила тебя.
Подобное замечание не нуждалось в комментарии. Адам счел за лучшее промолчать.
— Во Францию я впервые попал достаточно поздно, — сказал он, избирая нейтральный ответ. — Мне было гораздо больше, чем восемнадцать…
— Этим и объясняется то, что ты такой интересный дикарь, — перебила его Изольда со сладенькой улыбкой.
— Какая же часть моего дикарства кажется вам особенно интересной, мадам? — наконец вспылил Адам. Он допил свой бурбон, поставил стакан на стол и обратился к хозяйке: — Я прошу извинить меня, Молли, но не оставите ли вы нас с женой на некоторое время наедине? Нам предстоит деловой разговор, а время у меня ограничено.
Молли встала, метнула многозначительный взгляд на племянницу и сказала:
— О да, конечно… я понимаю. Идем, Генриетта.
Через несколько секунд Адам остался наедине с супругой. Второй раз на протяжении месяца.
Теперь ему не нужно было скрывать своей гнев. Кулаки графа сжимались, в глазах сверкала ярость.
— Да ты никак застрелить меня намерен? — насмешливо спросила Изольда, со спокойной ненавистью глядя ему прямо в глаза.
— Мелькнула такая мысль, — признался Адам. — Многие из моих друзей полагают, что это самый простой выход.
— И прежде всего Джеймс. Мерзкий тип. А ты, разумеется, стрелять не станешь. Ты у нас нравственное существо.
— Из нас двоих хоть кто-то должен помнить о нравственности.
