Почти невеста - Фэйзер Джейн (первая книга TXT) 📗

Сам он уже был облачен в грязные лохмотья. Арабелла села на постели, стараясь преодолеть тошноту, вызванную скверно проведенной ночью.

– Как Шарлотта? И что она наденет? Я привезла для нее кое-какую одежду.

– Тереза позаботилась об этом. Все, что ты привезла, слишком хорошо выглядит. Никто из нас не должен привлекать внимание. Поторопись.

Он взял свой чемодан, и ее саквояж и исчез на лестнице.

Арабелла хотела бы, по крайней мере, причесаться, но Джек забрал все ее пожитки. Она надела грязные тряпки, которые были на ней, когда она посещала тюрьму, и пальцами провела по волосам, пытаясь причесаться, прежде чем нахлобучила на голову ужасный колпак. Она была голодна или так ей казалось. Несомненно, ее утроба чего-то требовала. Она спустилась по приставной лестнице. Кухня была полна людей.

Джек стоял у стола и пил кофе, держа в руке ломоть хлеба с сыром.

– Ешь, – велел он, указав на стол.

Шарлотта все еще сидела в качалке, но теперь уже была закутана в плащ. Она улыбнулась Арабелле, которая взяла кусок хлеба и ломоть холодной оленины, и подошла к ней.

– Как ты нынче утром?

– Чуть покрепче, – ответила Шарлотта. – Тереза насильно впихнула в меня овсяную кашу. Последние полчаса она проталкивала ее мне в горло.

Шарлотта издала короткий смешок, но от этого усилия у нее началась одышка.

– У меня есть лауданум, – сказала Арабелла вполголоса. – Не поможет ли он во время путешествия? Ты смогла бы немного поспать.

Шарлотта покачала головой:

– Возможно, если станет совсем уж худо. Но я хочу оставаться в сознании как можно дольше. Я ведь так давно не видела белого света, не хочу ничего пропустить.

Арабелла кивнула, и тут подошел Джек, дожевывая хлеб с сыром.

– Пошли, – сказал он, наклоняясь, чтобы взять на руки Шарлотту. – Телега Марселя на улице. Через полчаса городские ворота откроют, и я хочу выбраться из города одним из первых.

Они навалили гору одеял и подушек в задней части телеги, и Шарлотта, через силу улыбаясь, объявила, что ей очень уютно и удобно в этом гнездышке. Джек выглядел встревоженным, хлопоча вокруг нее и подтыкая плед, чтобы получше ее укутать.

– Боюсь, тебя сильно растрясет.

– Чепуха, – сказала она твердо. – Перестань суетиться, Джек, и поедем.

– Я сяду сзади рядом с Шарлоттой, – сказала Арабелла, забираясь в телегу, – а ты и Марсель можете править.

Джек вспрыгнул на скамью, щелкнул кнутом, и телега загромыхала по еще темным и пустынным улицам к воротам Сен-Дени. На небе появились первые проблески рассвета, и лавочники принялись открывать ставни, когда они добрались до городских ворот, где уже собралось несколько телег, ожидавших возможности выехать из города. По большей части это были фермеры, распродавшие провизию, привезенную накануне, задержавшиеся допоздна и не успевшие покинуть Париж.

Их телегу равнодушно оглядели, когда она выезжала за ворота, затерявшись среди других повозок. Арабелла заметила облегчение Джека, когда они добрались до большой дороги. Плечи его утратили каменную неподвижность, и он несколько раз повел головой туда-сюда, чтобы прогнать ощущение онемения в шее.

Шарлотта слегка улыбалась и глубоко дышала, позволяя солнцу омывать свое лицо. Но по мере того как день вступал в свои права, она улыбалась все реже и реже. Она болезненно переносила толчки, когда телега подпрыгивала на рытвинах и выбоинах, и Арабелла обнимала ее, стараясь смягчить тяготы дороги. Она и сама чувствовала себя неважно. Тряска и у нее вызывала тошноту, отдаваясь болью в спине, но она сжимала зубы и старалась думать только о Шарлотте.

Джек отказывался останавливаться там, где их могли заметить, и потому в качестве ночлега они выбрали амбар. Марсель отправился в ближайшую деревушку и вернулся с вином, хлебом, мясом и фруктами. Шарлотта попыталась поесть, но была слишком утомлена и просто устроилась на соломе, из которой соорудили для нее постель.

Арабелла предложила ей лауданум, и она приняла его.

ГЛАВА 24

Шарлотта настояла на том, чтобы ей разрешили посидеть на палубе, когда они отплывали и их суденышко пробиралось среди других судов, выходя из гавани в открытое море. Она оглядывалась на уже плохо видный порт. Джек стоял рядом с ней, держа руку на ее плече. Оба они, каждый по-своему, прощались с Францией. Арабелла стояла в отдалении у поручней, предоставляя брату и сестре побыть в эту минуту вдвоем. Наконец они миновали гавань, и их небольшое судно начало набирать скорость под свежим ветром, а красные стены замка Кале быстро таяли и скрывались из виду. Шарлотта подняла глаза на брата:

– Все кончено, Джек.

– Для нас кончено, – согласился он. – Позволь мне отнести тебя вниз.

Она кивнула. Ей только хватило сил побыть на палубе, чтобы проститься с Францией, а теперь они быстро убывали, по мере того как берег скрывался из поля зрения. Ей захотелось прилечь. Джек поднял ее на руки и понес в каюту.

– Арабелла поможет мне лечь в постель, – сказала Шарлотта, когда он уложил ее на узкую скамью.

Он смотрел на нее сверху вниз печально и беспомощно. Казалось, она тает на глазах. Он повернул голову, когда в каюту вошла Арабелла.

– Возвращайся через несколько минут, – сказала она, опуская на пол свой саквояж и кувшин воды.

Он наклонился поцеловать Шарлотту в лоб и вышел из каюты.

Арабелла уже привыкла ухаживать за Шарлоттой и помогать ей в самых интимных процедурах, и та охотно принимала ее заботы. Она спокойно лежала, пока Арабелла раздевала ее и протирала губкой, намоченной в холодной воде, ее тело и помогала ей надеть ночную рубашку. Она проглотила лауданум, который Арабелла тщательно отмерила для нее. Он облегчал кашель и давал ей некоторый покой и передышку.

– Побудь со мной, – сказала она, когда Арабелла уложила в саквояж кое-какие вещи.

– Мне надо избавиться от этих тряпок, – сказала Арабелла, показывая свои грязные лохмотья с гримасой отвращения. – Не представляю, что может подумать капитан Перри. В прошлый раз он видел нас в образе герцога и герцогини Сент-Джулзов и в соответствующей одежде. Нам повезло, что он согласился взять нас с собой.

Она рассмеялась, пытаясь подбодрить Шарлотту.

– Переоденусь здесь.

Арабелла осталась в одной сорочке и принялась влажной губкой смывать с себя пыль путешествия, прикасаясь ею к рукам и груди, когда вошел Джек. Он посмотрел на нее, и ему показалось, что она осунулась. Лицо ее было бледнее обычного, а глаза больше. Он подумал, что выглядит она неважно. Но после десяти дней странствий едва ли это было удивительно.

Заметив его взгляд, она робко улыбнулась ему, но эта улыбка истаяла, потому что он на нее не ответил, и она почувствовала себя неким предметом, который он изучал чуть ли не с медицинской дотошностью. Ей стало неприятно, но она понимала, что все его помыслы были о сестре.

Джек опустился на колени возле скамьи, на которой лежала Шарлотта. Лауданум уже начал оказывать действие, и веки ее отяжелели.

– Ненавижу его, оттого что от него мутно в голове, – пробормотала она.

– Что это, любовь моя?

Он наклонился, чтобы расслышать.

– Лауданум, – сказала Арабелла, стоявшая сзади и сражавшаяся с пуговицами на своем свежем платье. – Я даю его ей постоянно. От него затихает кашель.

Он нахмурился:

– Разумно ли одурманивать ее?

– Да, – ответила Арабелла. – Пожалуйста, застегни эти пуговицы. – Она повернулась к нему спиной. – Ты думаешь, сейчас это имеет значение? – спросила она, глядя на скамью и Шарлотту, которая уснула и тяжело дышала во сне ртом. – Я знаю, Джек, тебе больно.

– Как ты можешь знать? – спросил он, стряхивая руку, которую она положила ему на плечо. – Моя сестра умирает, а я ничего не могу сделать, чтобы спасти ее.

– Кроме того, чтобы сделать приятными последние дни ее жизни, – ответила она яростным шепотом. – Ты мог бы иногда заставить себя улыбнуться. Как, ты думаешь, чувствует себя Шарлотта, когда ты смотришь на нее так, будто она уже в могиле?