Волна страсти - Патни Мэри Джо (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Ребекка посмотрела на кольцо и вспомнила известную старинную примету: если кольцо невесте впору, то ее замужество будет удачным. Это кольцо как нельзя лучше подходило к ее изящному пальцу. Ребекке захотелось плакать и смеяться одновременно.
– Оно… оно очень красивое, – прошептала она.
– Это кольцо передается в нашей семье из поколения в поколение, – срывающимся голосом сказал Кеннет. – Я нашел его в шкатулке с драгоценностями и решил, что ты должна его носить на время нашей помолвки.
– Я постараюсь не потерять его и сразу же возвращу, как только мы расторгнем нашу помолвку.
Ребекка посмотрела Кеннету в глаза и увидела в них такое же смятение чувств, какое переживала в своем сердце. В глазах капитана она прочла многое – и от этого любящего взгляда у нее словно крылья выросли.
Ребекка натянула перчатку и взяла Кеннета под руку.
– Через три недели истекает срок, – сказала она, благоразумно меняя тему разговора.
– Какой срок?
– Срок представления работ на выставку в Королевскую академию искусств. – Ребекка начала загибать пальцы, подсчитывая оставшиеся дни. – У тебя еще есть время подготовить к ней свои работы. Конечно, «Лилит» совершенно исключается.
Кеннет остановился как вкопанный.
– О чем ты говоришь? Чтобы я представил свои работы на выставку? Что за бессмыслица?
– Почему бессмыслица? Может, тебе трудно поверить, но ты уже стал настоящим художником, капитан. Твои работы будут напечатаны. Лучший гравер Британии заинтересовался ими. Следующий шаг – выставка. Что может быть лучше, чтобы привлечь к себе внимание широкой публики!
Кеннет поглядел на нее так, будто Ребекка застала его на месте преступления.
– Даже если я рисую достаточно сносно, это еще не значит, что мои работы достойны такой выставки.
– Как говорит мой отец, каждый художник рисует так, как он умеет, – не сдавалась Ребекка. – Сотни художников каждый год выставляют свои работы, и большинство из них – обыкновенная посредственность. С твоим талантом тебя обязательно должны заметить, но, если и не заметят, тоже ничего страшного. Продолжай работать и выставишь свои творения в следующем году.
Кеннет долго молча смотрел на Ребекку. Внезапно его лицо просияло.
– Я выставлю свои работы, если ты сделаешь то же самое.
– Я? – испуганно воскликнула Ребекка. – Что за глупости? Мне-то зачем выставляться?
– Вот теперь мы и поменялись ролями. Всегда легче давать советы, чем самому следовать им. Конечно, тебя не беспокоит материальная сторона дела, и все же я считаю, тебе надо показать свои картины. У тебя Божий дар, и ты должна ценить это.
– Я и ценю. Я постоянно совершенствую технику письма и стараюсь как могу не разбрасываться по мелочам.
Кеннет обнял Ребекку за плечи.
– Этого недостаточно. Вспомни библейскую притчу о человеке, который зарыл в землю свой талант. И что из этого вышло? Ты художница от Бога и просто обязана делиться своим даром с другими. Люди имеют право восхищаться твоим талантом, плакать и даже сердиться, глядя на твои картины.
Ребекка пыталась отвести глаза, но Кеннет неотступно следовал за ней взглядом.
– Чего ты боишься? – спросил он. – Уж конечно, не провала. Твои картины превосходны, и ты прекрасно это знаешь.
Ребекка задумалась. Она уже несколько оправилась после смерти матери, и ее картины стали намного лучше. Так что же так пугает ее? Почему от одной мысли о выставке ее сердце замирает от страха? В чем здесь причина?
– Я… – с трудом подыскивая слова, начала Ребекка, – я всегда боялась выставлять напоказ свои чувства.
– Я это хорошо понимаю, – согласился Кеннет, – но надо преодолеть себя. Все художники боятся обнажать свои чувства перед посторонними. Этого боится каждый писатель, каждый музыкант, да и вообще каждый творец. Ты думаешь, мне легко обнажать свою душу, выплескивая на бумагу все те ужасы, которые переполняют меня? Я отлично понимаю, что любой человек, купив билет за несколько шиллингов, будет копаться в моей душе, и, однако, я готов пойти на это, потому что, если этого не сделаю, мои рисунки будут пустыми, выхолощенными, бездушными. То же самое с твоими картинами. Если ты и дальше будешь зарывать свой талант, он иссякнет и погибнет безвозвратно. Конечно, твои картины останутся профессиональными, но они не будут трогать душу.
Сердцем Ребекка почувствовала, что в словах Кеннета есть доля правды.
– Ты умеешь задеть за живое, капитан, – со вздохом сказала она. – Уговорил. Я тоже представлю свои картины на выставку.
– Решено! – Кеннет нагнулся и поцеловал Ребекку. – Пожелаем нам успеха.
Ребекка была в полном замешательстве. Как это Кеннету удалось заставить ее делать то, от чего она до сих пор так упорно уходила? До его прихода в их дом она дала себе твердое обещание никогда не выставлять свои картины. Почему же сейчас она согласилась?
Они молча прошли несколько кварталов, прежде чем Ребекка заключила, что Кеннет совершенно прав. Ей пора решиться и сделать первый шаг. Пришло твое время, Ребекка!
И душа ее запела.
Когда Кеннет после обеда пришел в мастерскую, он сразу же принялся изучать портрет Лилит. Еще несколько штрихов, и портрет будет готов; жаль только, что его нельзя представить на выставку. Этот портрет будет всегда ему дорог – и не только потому, что это его первая работа маслом, но также и потому, что он не мог не угадать страстную натуру Ребекки. Кеннет бросил взгляд на кровать и мысленно увидел Ребекку, охваченную волной всепоглощающей страсти.
Завесив портрет, он поставил его к стене и натянул новый холст. Он нанес на него красную грунтовку, которая, по его мнению, лучше всего подходила к задуманной им картине. Идея такой картины вынашивалась им много лет, она полностью созрела в его воображении, и даже наброски к ней были лишними.
Все, что ему оставалось, это пробудить воспоминания, сделать их мучительными, довести до агонии, а потом, бросая вызов небесам, перенести эту агонию на холст. Красный фон усилит впечатление, сделает его яростным. Картина будет сильно отличаться от обычных академических полотен на исторические сюжеты, таких холодных и безликих, с обилием ненужных подробностей. Возможно, все, за исключением Ребекки, отторгнут эту картину, но, несмотря ни на что, он обязан ее нарисовать.
