Любовь дикая и прекрасная - Смолл Бертрис (мир бесплатных книг .txt) 📗
Из-за лорда Ботвелла между матерью и дочерью всегда оставалась некоторая натянутость. Плохо понимая размолвку родителей, Бесс, всегдашняя любимица отца, не задумываясь, приняла его сторону. Но теперь девушка была влюблена в своего будущего мужа, и это как-то ее смягчило. И Кат все думала, стоит ли говорить Бесс о предстоящем расставании.
Однако заговорила с ней сама дочь. За неделю до свадьбы она пришла к матери и сказала:
— Помню, ты мне говорила, что, когда я влюблюсь, пойму твои чувства к лорду Ботвеллу. Я тогда отвечала тебе подло. Но теперь я понимаю… в самом деле понимаю. Зачем тебе оставаться в Шотландии? Когда король был здесь на Рождество, то он глазел на тебя так, что я даже испугалась. Ты должна найти дядю Френсиса, мама, и уехать к нему. Только тогда ты окажешься в безопасности! Кат обняла дочь.
— Спасибо, Бесс. Теперь я знаю, что ты понимаешь, и поеду с легким сердцем.
Глаза у Бесс широко распахнулись, и она раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но Кат ласково прикрыла ей рот своей рукой.
— Когда-нибудь Джеми поговорит с тобой "б этом, любовь моя.
— Да, мама, конечно, — сказала Бесс, улыбаясь.
«Какая жалость, — подумала Кат, — что мы подружились только теперь, когда должны расстаться».
Свадьба Бесс Лесли и Генри Гордона прошла тихо по сравнению с предыдущей. Присутствовали только близкие родственники. На торжества вернулись из Эдинбурга Джеми с блистательной Изабеллой, а два дня спустя они повезли молодоженов ко двору. Перед отъездом Бесс и Джеми пришли попрощаться с матерью наедине.
Сын был высок ростом и так похож на отца в его возрасте, что у Катрионы из глаз брызнули слезы. Бесс, сияющая от счастья, выглядела темноволосой смесью обоих родителей.
— Хочу, чтобы вы знали, — тихо сказала Кат, — что я очень люблю вас обоих. Как мне вас будет не хватать!
Они прильнули к ней, и Бесс заплакала.
— Нет, голубка, — возразила графиня, нежно поглаживая дочь. — Если молодая жена покажется печальной, то король может что-то заподозрить. Будь сильной, дочь моя, крепись и помоги мне выиграть битву у Джеймса Стюарта. Ему и в голову не должно прийти, что кто-то из вас что-либо знает.
Бесс совладала с собой.
— А другие? — спросила она.
— Я поговорю со всеми, кроме младших. Знаю, что возлагаю на вас тяжкую ношу, но, пожалуйста, Бесс, и ты тоже, Джеми, приглядите за ними вместо меня. Потом, когда жизнь наладится, вы все сможете меня навещать. Но теперь я должна уехать налегке. Вы понимаете меня?
Они кивнули, и Кат поцеловала каждого. Проводив детей до двери, она простилась с ними. А потом в этот же день, стоя на вершине главной лестницы замка, графиня весело им махала и горланила что было сил:
— Встретимся весной, дорогие мои! Передайте его величеству мое почтение и любовь!
Она стояла там и махала, пока кортеж не скрылся из виду, а затем вернулась в свою башню, чтобы поплакать в одиночестве.
Назавтра предстояло проводить младших — четырнадцатилетнего Колина и двенадцатилетнего Роберта.
Колин уезжал в Абердинский университет, а Роберт — обратно, прислуживать пажом при доме графа Роутса.
Поэтому вечером Кат собрала вокруг себя четверых своих детей, поведала им, что уезжает из Гленкерка, и объяснила почему. Озабоченная тем, что исчезнет из их жизни, ничего не объяснив, она решила все-таки им сказать, несмотря на риск. И поняла, что сделала правильно, когда девятилетняя Мораг тихо сказала:
— Я рада, что ты уезжаешь, мама. Король мне не нравится.
Десятилетняя Аманда кивнула в знак согласия.
— Да. Не беспокойся за нас, мама. К тому же ты прекрасно позаботилась о нашем будущем. Я с удовольствием стану графиней Сайтен.
Кат не смогла удержаться от смеха.
— Какой ты рассудительный, котеночек!
— Когда? — только и спросил Робби.
— Скоро.
Колин захихикал.
— Что же тут смешного? — спросила его мать.
— Жаль, что я уже не у Роутсов, — отвечал этот мальчик-мужчина. — Мне бы хотелось увидеть лицо кузена Джеймса — этого елейного похотника!
— Слава Богу, что ты не у Роутсов! — воскликнула Кат. — Ты бы наверняка меня выдал. — Но она засмеялась. — Конолл сказал почти то же самое.
И тут все дети возликовали.
На следующее утро мальчики уехали, и несколько дней Кат испытывала упадок духа. Она много времени проводила в детской, играя с оставшимися тремя малышами. Затем однажды вечером неожиданно появилась в спальне у свекрови. Мэг немедленно все поняла. Она без слов поднялась и обняла невестку.
— Так скоро?
Кат кивнула.
— Сейчас новолуние, и лучшего времени, чтобы уйти незамеченной, у меня не будет. Если я останусь еще, то уже не смогу бежать, Мэг. Даже сейчас меня раздирают сомнения.
— Тогда Бог тебе в помощь, дочь моя.
— Ох, Мэг! Вы всегда были мне ближе, чем родная мать. Я так буду по вас скучать! Попробуйте, пожалуйста, объяснить моим родителям.
— Хорошо, дорогая. Не думай слишком плохо о твоей матери. Она всегда жила в своем чувственном мирке, где единственным обитателем, кроме нее, был твой отец.
Я объясню ей. И кто знает, может, когда все уладится, мы даже приедем к тебе в гости!
— Мои малыши… Вы приглядите за ними, Мэг?
— Конечно.
— И не дадите забыть меня, пока я не пришлю за ними?
— Нет, любовь моя. А теперь иди, Катриона. Иди, пока ты не расчувствовалась, а я не сделала какой-нибудь глупости.
Старая вдова нежно поцеловала невестку и потихоньку выпроводила из своих покоев.
Кат осталась какое-то время стоять в холодном и темном коридоре. «Я больше этого не увижу, — подумала она, и по щекам у нее потекли слезы. — Боже мой! Если кто-нибудь меня сейчас увидит, то как неловко будет объясняться».
Взмахом рук она вытерла свои мокрые щеки и обходными коридорами побежала в свои покои. Слуги, за исключением Сюзан и ее младшей сестры Мэй, были уже отосланы спать.
— Все готово? — спросила графиня у Сюзан.
— Да, миледи. Конолл и его люди обо всем позаботились. Он сказал, что выедем, как только вы вернетесь.
Служанка заторопилась увести Кат в спальню, где уже поставила чан с горячей водой.
— Кто знает, когда еще вам удастся принять ванну?
Кат слабо улыбнулась.
— Ты уложила в дорогу все, что я тебе наказала? И шкатулки с драгоценностями?
— Да, все готово. Если люди короля придут с обыском, то они увидят, что большая часть ваших платьев ждет здесь вашего возвращения. И как здорово будет купить вам новые во Франции!
Тяжесть потихоньку спадала у Катрионы с плеч.
— У вас с Мэй тоже скоро появятся новые платья, — пообещала она.
За час графиня оделась и была готова. И тут Сюзан, стоявшая за спиной, неожиданно нацепила ей на шею льва, подаренного лордом Ботвеллом.
— Я подумала, что вам следует помнить о том, к чему вы едете, а не о том, что оставляете.
Кат улыбнулась, внезапно почувствовав себя счастливой.
— Сюзан, я и не думала, что ты поймешь, какие чувства меня мучают. Спасибо, милая, что помогаешь мне в такое тяжелое время. Ты мне добрая подруга, и я этого не забуду.
Схватив свой меховой плащ, Катриона прошла к камину и нажала на резное украшение, открывавшее дверь в потайной ход.
— Посмотрите, девочки, чтобы дверь за вами закрылась плотно, — приказала она и, взяв свечу, шагнула в темный коридор.
Несколько минут спустя госпожа со служанками вышли у подножия западной башни, там ждал Конолл с тремя лошадьми. Кат вскочила на спину Иолэру, а Сюзан и Мэй сели вдвоем на одну из оставшихся двух. Конолл поскакал впереди и провел их так, что стража не увидела. На холме высоко над замком к ним присоединился такой многолюдный отряд, что Кат опешила.
— Господи! — воскликнула она. — Сколько их, Конолл?
— Полсотни. Не дам же я вам скакать по всей Европе с одной только дюжиной охранников. Вы можете себе позволить более достойный эскорт. — И, подняв руку, он дал знак, что путешествие начинается.
— Подожди! — велела графиня. Поворотив Иолэра, она поглядела назад на Гленкерк, темной громадой возвышавшийся на фоне еще более темного неба. На какой-то миг она заколебалась, мучимая последними сомнениями. Покинуть Гленкерк? Оставить детей? Покинуть Шотландию? Оставить почти все, что ей дорого? А затем прямо перед глазами у нее возникло похотливое лицо Джеймса, и она услышала его голос, тихий и вкрадчивый: «…и ты будешь делать мне то же, что и этой ночью…»
