От счастья не убежишь - Лэмпмен Каролин (книги хорошего качества TXT) 📗
– Док сказал, мне уже можно что-нибудь делать, только осторожно.
Не успел Чарли надеть шляпу, как Джош выскочил за дверь.
– Что, Кейт, вовремя я вытащил этого постреленка из-под твоего крылышка?
– Вот спасибо, так спасибо, – отозвалась Кейт. – Он, видит Бог, засиделся, словно не две недели, а два месяца дома проторчал. Этакий помощничек на твою голову. Надеюсь, ты не пожалеешь.
– Ну, не может же он быть бедовей своего папаши, – ответил Чарли уже в дверях. – Хотя... я тогда был помоложе.
– Теперь раньше обеда мы Джоша не увидим, – заметила Кейт, когда они со Стефани убирали со стола.
– Похоже, лошади – его любовь на всю жизнь, – рассмеялась Стефани.
– Да, прямо страсть. Хуже наваждения... Весь в отца. Как они с Леви поймали первую дикую лошадь, так ни о чем больше и не думали. Но я была довольна: лошади уберегли их от многих проказ и ошибок. – Она покачала головой. – Проказить-то они были горазды – на целую книжку рассказов хватит.
– А теперь Джош.
– Да, теперь Джош. Благодарение Богу, он не такой порох, как отец и дядя. Хотя тоже хорош. – Кейт усмехнулась.
Стефани улыбнулась, задумчиво глядя за открытую дверь, на волю. Раны ее почти не беспокоили, и она поняла, что соскучилась по работе, движению, свежему воздуху.
– Вы не возражаете, если я поработаю в саду?
– Конечно, нет. Чего ж тут возражать? У меня вечно не хватает времени. – Кейт скорчила гримасу. – Честно говоря, не слишком люблю это занятие.
Стефани прекрасно провела утро. Все эти дни сад манил ее к себе, и теперь, погружая пальцы в рыхлую жирную землю, она чувствовала, что душу ее объяли мир и спокойствие. Почему ей так нравится работать в саду? Может, это след прошлой жизни? Почему же то, что она вспоминает, не складывается в единое целое?.. Ее внезапная дружба с Джошем может быть отражением любви к какому-то мальчику – сыну или младшему брату. Может, это тот самый Джеймс, которого она звала во сне?
– Вы знаете, что это такое? – глубокий голос Коула прервал ее мысли.
– Базилик. Его как раз пора сушить, и я... – Она запнулась, удивленно глядя на пучок травы в руке. – Как странно! Я совсем не думала об этом.
– Ну, вы, похоже, свой человек в саду, – ответил Коул с легкой улыбкой. – Кстати, мой сын только что пулей влетел в дом, а это может означать только одно: обед готов.
– Если он уже за столом, нам достанутся только крошки. – Стефани, смеясь, оперлась на протянутую руку Коула и встала.
Обед удался на славу. Чарли развлекал общество рассказом о том, как он объезжал жеребят, а Коул вставлял остроумные комментарии. Кейт сияла. После смерти Мегги она ни разу не видела пасынка в таком безоблачном настроении.
После обеда Стефани вернулась в сад. Вскоре ее мысли вновь забрели неведомо куда. Теперь она мечтала о некоем синеглазом ковбое, и сердце ее сладко сжималось. Через несколько часов она, весьма довольная собой и проделанной работой, вошла в кухню с корзиной спелых кабачков в руках.
– Вижу, вы потрудились на славу... Ой! – На юбке Стефани, на самом видном месте, красовалось два темных пятна – должно быть, Стефани, замечтавшись, встала коленками на землю. – Боюсь, это даже на стиральной доске не ототрешь.
Стефани посмотрела вниз и ахнула.
– Ой, я совсем об этом не подумала.
– Ничего, ничего. Оденете какое-нибудь из платьев Мегги.
Кейт ушла в спальню и вскоре вернулась с простеньким платьем в руках.
– Оно, правда, будет вам коротковато и широковато, но подойдет больше, чем мои размахай.
Стефани переоделась, выстирала серое платье, повесила его на солнышке и вернулась на кухню. Несколько минут она смотрела, как Кейт хлопочет у плиты, и наконец сказала:
– Знаете, все это кажется мне очень знакомым. По-моему, я умею готовить.
– Очень может быть. Я собираюсь печь хлеб. Не хотите попробовать?
Через несколько минут Стефани уже месила тесто, и работа привычно спорилась в ее руках.
Коул, насвистывая, расседлал Сумрака и ласково похлопал его по холке. Впереди тихий вечер и шахматная партия со Стефани. Коул знал, сколько радости он доставит Кейт, оставшись дома.
Обычно, рано закончив работу, Коул отправлялся к Салли Лангтон, хозяйке соседнего ранчо, бойкой молодой вдове. Кейт и Салли были давними недругами, а когда Салли вышла замуж за Клэя Лангтона, бывшего поклонника Кейт, соседи почти перестали поддерживать отношения. Кейт, наверно, с ума сойдет, если узнает, как далеко зашли Коул и Салли. Но Коул был спокоен: поддаться чарам прекрасной вдовушки ему не грозит.
Он – мужчина, а Салли – охочая до любовных утех женщина. Даже чересчур охочая. Коул подозревал, что старый мистер Лангтон умер от изнеможения. Салли была просто ненасытна. Но сегодня Коулу хотелось тихой беседы со Стефани, а не любовных упражнений с Салли.
Он открыл дверь – и улыбка застыла у него на губах. Мегги! Сердце радостно забилось – и тут же упало, камнем упало оземь. Это не Мегги месит тесто знакомыми размеренными движениями. Не у Мегги кончик носа измазан мукой. Не Мегги улыбается своим мыслям. Не Мегги, а Стефани, одетая в ее любимое платье.
Мегги умерла. Ее нежное сердце не бьется, навсегда затих добрый смех. Чужая женщина носит ее платье, хозяйничает на ее кухне, печет хлеб для ее семьи. Проклятая несправедливость, проклятая... проклятая Стефани!
Стефани подняла голову и улыбнулась ему.
– Коул, представляете?! Я обнаружила,что умею готовить...
Она осеклась, встретив его взгляд.
– Что вы, черт побери, себе вообразили? Вы спите в ее постели, но это не дает вам права носить ее платье! – Его голос был холоден как лед, глаза угрожающе сузились. – Решили показать свое истинное лицо? Может, эта ваша потеря памяти – уловка, бьющая на жалость, а? Может, вы хотите добраться до денег Кентреллов?
Стефани не могла вымолвить ни слова. Только с ужасом глядела на него, широко раскрыв глаза, словно испуганный олененок.
– А, ч-черт! – Коул круто повернулся и вышел.
– Коул Кентрелл, вернись сейчас же! – закричала ему вслед Кейт. Губы ее дрожали от гнева. – Свинья ты этакая...
– Боже мой! – Стефани плакала, закрыв лицо руками. – Я не думала... Я не хотела...
– Ну, не принимайте так близко к сердцу. Он просто вышел из себя, увидев вас в платье Мегги. Скоро он остынет, сообразит, что это моя вина, и он поймет, что он круглый дурак. – Кейт обняла Стефани и ласково похлопала по спине. – Коул вечно взбеленится, как порох, а потом жалеет. И отец его такой же.
– Сейчас он жалеет, что позволил мне остаться в доме, – проговорила Стефани. – Думаю, мне пора прощаться. Вы не могли бы отвезти меня в поселок?
– Ну уж нет! Если вы сбежите, это ничего не решит. К тому же вы еще не совсем оправились. Смотрите, какая вы бледная!
– Ох, Кейт, вы же слышали, что он сказал! Он считает меня какой-то авантюристкой!
– Ха! Будь вы авантюристкой, нашли бы кого-нибудь получше Коула Кентрелла. Все, что у нас было, есть или будет, уже вложено в дело. Если у нас вдруг появится миллион, Коул и его потратит на лошадей.
– Но мне нельзя здесь оставаться. Я не засну на этой кровати, зная, что он чувствует.
– Значит, будете спать со мной. Кролик ухом дернуть не успеет, как мы вас переселим.
– Я не хочу вас стеснять.
– Чепуха. У меня стоит еще одна кровать. Там спит Джош, когда его отец уезжает к этой белобрысой...– Она фыркнула и поспешно добавила: – Знаете, с тех пор, как Джонатан уехал, мне одиноко, и я буду рада компании. Ну, встряхнитесь. Давайте я вам чаю приготовлю. Нехорошо будет, если Джош вернется, а на ужин – размокшее и пересоленное тесто. Стефани вытерла глаза.
– Все же, мне кажется, я уже достаточно пользовалась вашим гостеприимством.
Кейт уперла руки в боки.
– Что за чушь! Вы вернули этот дом к жизни. С тех пор, как вы здесь, Коул улыбается и смеется, не то что последние полтора года. Это мы у вас в долгу, а не вы. – Она повернулась к плите. – Я вам уже говорила, я эгоистка и думаю только о своей семье. Так вот: моей семье давно уже ни с кем не было так хорошо, как с вами.
