Мстительное сердце - Мэтьюз Патриция (книга жизни .TXT) 📗
Девушка в отчаянии пыталась найти путь к спасению. Можно закричать, но, конечно, никто из слуг не осмелится прийти на помощь, даже Черная Бесс.
Стрич был совсем близко, так близко, что Ханна ощутила его зловонное дыхание. Его глаза, маслянистые от похоти, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
Он протянул к ней руку, но Ханна проворно проскочила у него под рукой и бросилась к двери, потеряв голову от страха. Она дернула ручку, но та не повернулась. Ничего не соображая, девушка принялась колотить в дверь кулаками, даже не чувствуя боли от ударов о крепкое дерево. Но Стрич был уже рядом: он запустил пальцы ей в волосы. Потом сильно и грубо швырнул ее так, что Ханна отлетела к противоположной стене; ударившись, она задохнулась, и в голове у нее все смешалось. Прежде чем она успела прийти в себя, Стрич оказался рядом. Передвигался он довольно быстро, хотя и берег больную ногу.
– В одном Квинт оказался прав. Ты действительно с норовом. А теперь мигом в постель, девчонка! Я хочу снять с тебя эти тряпки и посмотреть, какая ты. Я не люблю получать кота в мешке.
И он резко толкнул Ханну к кровати. Она перелетела через всю комнату и упала так, что оказалась и на полу, и на мягкой пуховой перине. Но Ханна уже достаточно пришла в себя и, прежде чем Стрич добрался до нее, вскочила на ноги.
Тяжело дыша, Стрич бегал за ней. В колпаке и длинной рубахе у него был просто уморительный вид, но охваченной ужасом Ханне было не до смеха.
Какое-то время ей удавалось ускользать от него, перебегая с одной стороны комнаты на другую. Он, прихрамывая, пытался догнать ее, причем его противная физиономия делалась все краснее и краснее. «Может, его хватит удар», – подумала Ханна с надеждой. Силы уже покидали ее.
– Проклятая девка! – проревел Стрич. – С меня хватит!
И вдруг он загнал ее в угол. Бежать было некуда. Схватив Ханну за руку, Стрич ударил ее об стену, потом, размахнувшись, кулаком в лицо; тьма опустилась на Ханну милосердным покровом.
Девушка рухнула на пол, и Стрич отступил. Отдышавшись, он перетащил ее к кровати. Потом с большим трудом взвалил на перину. «Черт подери, какая тяжелая», – подумал он. Наконец ему удалось уложить ее на спину.
Не тратя ни минуты, он принялся срывать с нее одежду. Отступив, Стрич оглядел Ханну с головы до пят. «Красивая девка! Никогда не видел такой прекрасной фигуры!» Он ощутил внизу живота такую тяжесть, что едва удержался, чтобы не наброситься на нее немедленно.
Но она может очнуться, а раз она такая сильная, то еще, чего доброго, сбросит его на пол. Этого нельзя допустить. Стрич поспешно повернулся и принялся шарить в нижнем ящике комода. Там лежало то, что он припас именно для такого случая.
Ханна пришла в себя и почувствовала, как кто-то гладит ее тело. В голове гудело, и девушка подумала, что у нее жар, что все тело горит, голова болит, а мать, склонившись над ней, обтирает ее влажной холодной салфеткой.
Потом она с ужасом вспомнила все и широко раскрыла глаза. Влажная салфетка оказалась липкими руками Эймоса Стрича, а из его слюнявого рта вылетали какие-то неразборчивые звуки.
Его руки лихорадочно блуждали по ее телу, по всему телу, а она была совершенно нагой!
Ханна попыталась рвануться с постели, но оказалось, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Подняв голову, она со страхом увидела, что привязана кожаными ремнями к столбикам кровати. Распластана, распростерта, вроде как на картинках, где изображены люди, которых пытают на дыбе.
– Ха, девочка! Очнулась наконец. Я этого ждал…
Стрич стал на колени и поднял рубашку, обнажив свой огромный живот.
Увидев нечто красное и омерзительное под этим брюхом, Ханна отвернулась. А Стрич всей тяжестью навалился на нее. Как ни омерзительно было то, что он хотел с ней сделать, она ничего не могла изменить, ведь у нее не было возможности даже пошевелиться!
– А вот теперь, красотка, я тебя поимею, – вскричал Сайлас.
Короткая резкая боль пронзила Ханну, и, что еще хуже, Ханна почувствовала, что плоть Стрича проникла в нее. Она корчилась, пытаясь поглубже вжаться в пуховую перину.
Боль не стихала, только стала тупой… К счастью, все это продолжалось недолго. Стрич вскрикнул резко, со свистом, – казалось, что визжит поросенок, – и обмяк.
Ханна лежала не двигаясь под зловонной кучей мяса, именуемой Эймосом Стричем. Он, очевидно, мылся не слишком часто. Мокрая от его пота, Ханна задыхалась под тяжестью дряблой туши. В душе у нее зародилась страшная ненависть к этому человеку и ко всем мужчинам, подобным ему, – ненависть, которая, как чувствовала Ханна, не утихнет до тех пор, пока она не отомстит Эймосу Стричу.
Спустя несколько минут тот слегка вздохнул и встал на колени; рубашка опустилась, скрыв его отвратительное жирное, волосатое тело.
Он нагнулся, рассматривая простыню. Потом удовлетворенно, с торжеством фыркнул:
– На этот раз Квинт меня не обманул. Вот оно, доказательство. Ты и впрямь была девственницей, девочка. Я заключил выгодную сделку!
Глава 4
Бесс могла и не видеть запятнанную кровью простыню Стрича, чтобы понять, что Ханна была девственницей. Когда служанка, в чьи обязанности входило прибираться наверху, хихикая, подошла к стряпухе с простыней в руках, Бесс цыкнула на нее:
– Не твое это дело, девушка! И не лезть куда не надо, не болтать об этом никому!
Бесс знала, что предупреждение ни к чему не приведет. Пустоголовая девица мигом пойдет нашептывать о случившемся всем и каждому.
По правде говоря, Бесс никогда не понимала, почему белые с таким трепетом относятся к девственницам. Свою невинность она утратила в двенадцать лет почти при таких же обстоятельствах – попав в руки жестокого белого человека.
Но Бесс понимала, что у белых людей невинность высоко ценится и молодой девушкой, и мужчиной, который первым овладевает ею.
На следующий день Бесс всячески избегала Стрича, боясь, что наговорит ему лишнего, но она хорошо себе представляла, как он ходит с самодовольным видом, гордый, точно петух в курятнике.
А Ханна… Бедная девочка не проронила ни слова о том, что произошло. На щеке у нее синел кровоподтек размером с куриное яйцо; ходила она, опустив глаза, унылая, как в воду опущенная.
Бесс страшно хотелось сказать что-нибудь утешительное этому несчастному ребенку, но она чувствовала, что делать этого не следует. Она лишь намеком дала понять девушке, что ей известно о происшедшем.
Когда Ханна появилась внизу, Бесс выставила всех, кроме Дикки, из кухни, и те расположились во дворе, но не возражали, поскольку там было прохладнее.
В тот вечер, когда Ханна и Дикки сидели за столом, причем девушка просто рассеянно ковырялась в тарелке, Бесс принялась рассказывать какую-то бессвязную, не относящуюся к делу историю.
– А знаешь, старый черт Стрич – злой человек, по правде злой. На всякое черное дело способен. Когда он купить меня, примерно десять лет назад, меня сперва поставить в судомойки. В то время у него не было устройства вращать вертел. Он использовать для этого такс-вертельщиц. Ты знать, что такое такса-вертельщица, золотко?
Ханна ответила чуть слышным безжизненным голосом:
– Нет, Бесс.
И равнодушно подумала – к чему это стряпуха клонит? Ханне не хотелось ни говорить, ни слушать, ею овладела апатия, странное бесчувствие, она словно опустилась на самое дно унижения и несчастья.
– Ну так вот, если бы ты увидеть такую собаку, которая долго вертеть вертел, ты бы все понимать. Они длинные, лапы у них кривые, как у кроликов. И таксу-вертельщицу ставить в колесо, колесо прикреплять к вертелу, и пока эта собачонка бегать на месте, вертел поворачиваться. А чтобы собака перебирать лапами, под колесо класть горячий уголь. Если такса-вертельщица останавливаться, она обжигать себе лапы…
У Ханны хватило сил ужаснуться:
– Какой кошмар!
На губах Бесс промелькнула улыбка.
– Старый Стрич способен на любое зло. Во всяком случае, эта собачонка скоро выучить свой урок. Работа тяжелая, ведь мясо на вертеле иногда весить в два раза больше, чем собака, а жарится оно, бывать, целых три часа. Конечно, нет-нет, а вдруг такая собачонка взять да спрятаться где-то, когда нужно жарить мясо, ее и не найти. Тогда я должна вертеть этот чертов вертел по три часа. Наконец я уговорить старого Стрича поставить машину. Вы знаете, ребятки, как я это сделать?
