Сердце обмануть нельзя - Басби Ширли (читаем книги онлайн .txt) 📗
Нахмуренная бровь Леони поползла вверх, и девушка с отвращением прошептала:
— Сомневаюсь! Он, наверное, просто умнее, чем Гайозо, и хочет, чтобы ты думал о нем как о порядочном человеке, особенно, если ты упомянул о величине моего приданого. Я думаю, оно способно привлечь многих мужчин.
Выразительное лицо Леони вдруг изменилось, исчезла дерзость в кошачьих глазах, осталась лишь тревога и нежность. Она умоляющим голосом произнесла:
— Пожалуйста, пожалуйста, дорогой мой дедушка, давай забудем всю эту чепуху! Давай вложим эти деньги в наше имение.
Почти без всякой надежды она продолжала умолять:
— Не ходи сегодня вечером к губернатору. Вы ведь будете только пить, и ты опять проиграешься.
Голос Леони стал настойчивым, и она сурово спросила:
— Как ты думаешь, долго ли твои векселя будут признаваться платежеспособными. Ведь рано или поздно по ним придется отвечать.
Не смея взглянуть на гордое лицо деда, она тихо продолжала:
— Ты же знаешь, что наши друзья принимают твои векселя исключительно по собственной доброте. Они знают — ты не способен их оплатить. Что будет, если Гайозо предъявит векселя к оплате? А ведь он это сделает… Ну, не на этой неделе, так на следующей или еще через неделю-.
Глаза внучки и деда неожиданно встретились, и Леони с болью закончила:
— Дедушка; ты действительно не можешь и дальше не обращать внимание на наше безнадежное положение и продолжать играть так, как будто у нас неиссякаемый источник денег.
В этот момент Леони была прекрасна. Глаза освещались нежностью и теплом переполнявших ее чувств, полные губы чарующей формы напоминали розу, две крупные пряди волос обрамляли маленькую головку, а абрикосовый цвет платья придавал коже более золотистый, чем на самом деле, оттенок. Но, несмотря на очаровательную нежность Леони, ее слова, словно бритва, глубоко ранили сердце Клода, уязвляя его гордость. Оскорбленный и пристыженный более, чем когда-либо в жизни, Клод выкрикнул с высокомерной яростью:
— Если бы ты была мужчиной, то я бы убил тебя за такие слова. Ей-Богу, я бы сделал это! Как смеешь ты говорить о вещах, в которых ничего не понимаешь? — Голосом, срывающимся от злости, он продолжал:
— Мои векселя принимаются всеми. Никто не посмеет отказать Сант-Андре!
И бросив на Леони взгляд, полный ненависти, закончил:
— Я сделаю то, что сочту нужным, черт побери! Никто не смеет мне указывать, как поступать… Тем более шестнадцатилетняя девчонка.
Несмотря на ссору, сердце Леони наполнилось жалостью к деду, когда он гордо покидал комнату. И подавив долгий печальный вздох, вырвавшийся из груди, Леони, почти не сознавая, что делает, опустилась на кресло. Когда-то это с высокой спинкой кресло было покрыто красивым бургундским бархатом. Теперь же ворс вытерся, а цвет — поблек. Но Леони любила ощущать мягкость старой ткани, лениво провела рукой по подлокотникам. Однако сейчас ей было не до кресла. Мысли бессвязно путались.
Комната, в которой сидела Леони, носила тот же отпечаток бедности, что и усадьба Сант-Андре. Ковры, драпировки, мебель — эти элегантные и, безусловно, дорогие вещи со временем приобрели довольно потертый вид. В доме всего несколько комнат были обставлены мебелью — Клод давно продал обстановку остальных. Но эту комнату Леони всегда очень любила. Несмотря на резко отличавшиеся по цвету пятна на стенах, где когда-то висели картины, комната сохраняла очарование благодаря ковру теплого кремового, почти желтого оттенка, креслам, обитым бургундским бархатом, и шторам на окнах из того же материала, которые производили приятное впечатление.
«К черту! Все это пустая суета, — грустно думала Леони, сидя в кресле и уставившись в пространство пустым взглядом. — Дедушка временами бывает таким упрямым. Я должна уже в ближайшее время что-то предпринять. — И глубоко задумавшись на несколько минут, она наконец решила:
— Самое главное — это чертовы векселя, которые дедушка подписал мсье Гайозо!»
Маленькое личико Леони помрачнело. Она еще раз проанализировала создавшееся положение и решила, что оно столь же безнадежно, как и ранее. Предстоящее замужество на удивление мало заботило Леони.
Куда больше ее занимали мысли о спасении усадьбы Сант-Андре, что казалось почти невозможным, и хотя бы о частичном возвращении каким-нибудь чудесным образом карточных долгов деда. Вот если бы она могла помешать деду подписывать новые векселя…
«Бог мой! Если бы это мне только удалось! — подумала Леони. — Если бы можно было как-то уничтожить эти ненавистные клочки бумаг, которые разрушают наше будущее!»
Она нахмурилась и машинально приложила палец к стиснутым губам.
«А что, если я сегодня вечером пойду за дедушкой к губернатору? И что же ты сделаешь, глупышка? Попросишь губернатора не предъявлять дедушкины векселя к оплате?»
Леони вздрогнула. Нет, она не могла на это пойти не только из-за дедушки, который никогда бы ее не простил. Она знала, что не может до такой степени унизить Клода.
«Но должна же я что-то делать, — мысленно воскликнула она. — Вот если бы дедушка выбросил из головы эту глупую идею с замужеством. Если бы он послушался меня… тогда деньги, которые могут пропасть впустую, можно было бы использовать с пользой. И, конечно, он должен прекратить игру, — задумчиво добавила Леони. — Хорошо бы дедушке жить сейчас в усадьбе. Он объезжал бы свои земли или хотя бы позволил ей это сделать. Тогда, возможно, что-нибудь удалось бы… Во-первых, можно продать городской дом, несмотря на его запущенность, во-вторых, — землю, на которой он построен. Ведь только благодаря вырученным деньгам, даже не трогая приданое, они могли бы выиграть время… А кто знает, что произойдет через год, два? Несколько лет строгой экономии и обильные урожаи могли бы навсегда решить проблемы семьи. Конечно, это было бы не богатство и даже не средний уровень, но земли были бы спасены, а их положение значительно улучшено. Впрочем, любое иное положение дел было бы лучше, чем нынешнее», — с долей цинизма отметила про себя Леони. В этот момент она подумала о замужестве, на котором так настаивал Клод.
«Ну и что это изменит? — спросила она насмешливо, — абсолютно ничего! Только потеряем большие деньги. Да я и не позволю деду совершить такую глупость. Неужели он думает, что я спокойно подчинюсь его приказу! Ха!»
Леони на минуту представила себе этого неизвестного мсье Слейда, который стоит вместе с ней перед священником, читающим слова клятвы, дедушку, Иветту, родителей мсье Слейда и нескольких монахинь из монастыря святой Урсулы в роли свидетельниц. Но свидетельниц чего? Леони даже захихикала, представив себе выражение их лиц, если она вдруг попросит убежища для себя и Иветты у остолбеневшего священника. Леони улыбнулась, и в зеленых глазах от удовольствия запрыгали искры.
«Я так и сделаю, — страстно пообещала она, — если дедушка заставит меня. Я так и сделаю!»
Проблема неизбежного замужества на время была решена, и Леони снова вернулась к тому, что ее больше всего волновало. Из дневного разговора с дедом она поняла, что сегодня вечером тот с безрассудным упрямством вновь займется игрой. И сделает это назло ей. Никто не смеет указывать Клоду Сант-Андре, как он должен поступать! Леони решила, что надо либо помешать Клоду, либо найти способ выкупа его векселей. «Должен быть выход», — упрямо думала она, не желая признавать поражение.
Настойчивый стук в дверь внезапно прервал размышления Леони, и, недовольно нахмурившись, она сказала:
— Ну, кто еще там?
Дверь тихо приоткрылась, и из-за нее высунулась темноволосая головка Иветты.
— Это я. Твой дедушка ушел?
Леони состроила гримасу и пробормотала:
— Да, и хорошо сделал. Он сегодня был просто невозможен.
Иветта приветливо улыбнулась.
— Я думаю, он всегда невозможен. Что ему надо было?
Леони пробормотала что-то невразумительное, попытавшись скрыть суть разговора. О дедушкином ультиматуме она и раньше ничего не говорила Иветте. Леони скрывала правду не из желания обмануть Иветту, а стараясь защитить ее. Иветта обладала нежным сердцем и всегда беспокоилась больше о других, чем о себе. Если бы она узнала, что Клод использует ее в борьбе против Леони, то просто ушла бы из дома подальше от Клода.
