Приз - Джойс Бренда (читать полную версию книги TXT) 📗
Прошедший год был весьма плодотворным. Год плавания из Гибралтара в Алжир, из Бискайского залива к португальскому побережью. Были захвачены сорок восемь кораблей и более пятисот моряков. Обязанности Девлина были рутинными – эскортировать караваны с припасами, патрулировать береговые линии, усиливать блокаду Франции. Ночи проходили в нападениях на ничего не подозревавшие французские каперы, дни – в праздном качании на волнах. Девлин был состоятельным человеком еще год назад, но с последним призом – американским кораблем, груженным золотыми слитками, – стал настоящим богачом.
Наконец, улыбка тронула его губы.
…Но мальчик дрожал, боялся и отказывался уходить. Никакого богатства, никакой власти не хватало, чтобы приманить его. Стоило ему закрыть глаза, как он видел незрячие и полные гнева глаза отца на отрубленной голове, лежащей на ирландской земле в луже крови…
Девлин вышел в море спустя три года после уэксфордского мятежа, с разрешения и под покровительством графа Эдера. Граф женился на его матери через год. Маленькая сестренка Мег так и не нашлась. Именно граф сфабриковал для Девлина флотскую биографию, что помогло ему начать карьеру в качестве мичмана, а не простого матроса. Девлин быстро получил звание лейтенанта. Какое-то время он служил на флагманском корабле Нельсона. [11] В битве при Трафальгаре капитан шлюпа, на котором Девлин служил тогда, погиб на месте, и Девлин сразу же принял на себя командование. Маленькое судно имело всего десять пушек, но было весьма проворным, и Девлин подвел «Газель» к широкому и высокому борту французского фрегата. Бортовой залп французов прогремел прямо над «Газелью», в то время как пушки шлюпа разнесли в клочья палубы и оснастку фрегата. Девлин с гордостью доставил приз на буксире в Ливорно и вскоре был произведен в капитаны, получив собственную команду и быстроходную шхуну «Лоретта». Тогда ему было только восемнадцать лет.
С тех пор было много сражений и много призов. Но величайший приз еще предстояло захватить, но похоже, его пока не было ни в одном из морей этого мира.
Жар контролируемого гнева, постоянно кипящего внутри, несколько усилился, но Девлин не потерял терпения. Отогнав мысли о сведении счетов с Хэролдом Хьюзом, ныне графом Истфилдом, он наблюдал, как «Вызов» подходит к причалу между шхуной и канонеркой. Девлин кивнул своему помощнику, мускулистому рыжеволосому шотландцу, лейтенанту Мак-Доннеллу. Мак с помощью рупора объявил о недельном отпуске. Девлин улыбнулся радостным крикам команды и тому, как пустеют палубы, словно по сигналу прыгать за борт. Он не возражал против этого. Его экипаж был первоклассным. Около пятидесяти человек сопутствовали ему с тех пор, как он получил первый корабль, а половина команды – со времен краха Тильзитского мира. [12] Это были славные и отважные люди, причем настолько вымуштрованные, что без колебаний выполняли приказы, даже казавшиеся самоубийственными. «Вызов» стал бичом морей благодаря их преданности и дисциплине.
Девлин гордился своей командой.
Мак сошел на берег вместе с ним, немного нелепый во флотском мундире, из которого он, казалось, вырос. Маку, как и Девлину, было двадцать четыре года, но за последний год он изрядно растолстел. Девлин подумал, что они представляют собой довольно забавную пару – низкорослый толстый шотландец с огненно-рыжими волосами и высокий светловолосый ирландец с холодными серебристыми глазами.
– Совсем разучился ходить по земле, – проворчал Мак.
Девлин улыбнулся, он тоже чувствовал, что земля под ними стала высокой и твердой, словно штормовая волна. Он хлопнул помощника по плечу.
– Дайте ногам день, чтобы привыкнуть.
– День или целую неделю, если вы не возражаете, – усмехнулся Мак. – Есть какие-нибудь планы, кэп? Я тоскую по похотливой шлюхе. У нее будет моя первая остановка.
Девлин был снисходителен к своим людям – как большинство командиров кораблей, он позволял им шлюх в порту, но предпочитал, чтобы они приводили женщин на борт, где их мог осмотреть судовой врач, во избежание заражения сифилисом.
– Всего неделю назад мы были в Лиссабоне, – с улыбкой заметил он.
– А кажется, прошел год, – отозвался Мак.
Девлин увидел ожидающий его экипаж – он прислал с пакетботом сообщение Шону, что возвращается домой.
– Подвезти вас, Мак? Помощник покраснел.
– Я не собираюсь в город, – сказал он, имея в виду Вест-Энд. [13]
Девлин кивнул, напомнив ему, что он должен быть на борту «Вызова» через неделю вместе со всеми тремястами людьми, чтобы отплыть в полдень. Дезертирства на его корабле почти не случалось – этот поразительный факт не мог понять никто в британском военно-морском флоте. Объяснялось все просто – при таком количестве добычи команда была хорошо обеспечена.
Спустя полчаса экипаж громыхал по лондонскому мосту. Девлин смотрел на знакомые виды. После дней, проведенных в море или жарких экзотических портах Средиземноморья, Северной Африки и Португалии, город выглядел темным, мрачным и грязным. Но это был родной город. Он с удовольствием наблюдал за элегантными леди, проезжающими в каретах и шествующими по тротуарам.
Среди посланных им писем одно предназначалось его английской любовнице, и он рассчитывал, что ему не придется скучать этим вечером, да и всю неделю.
Лондонские офисы адмиралтейства находились на Брук-стрит в импозантном здании, построенном из известняка полвека назад. Офицеры и адъютанты входили и выходили. Тут и там виднелись группы моряков, поглощенных разговором. Все головы обратились к Девлину, когда он открыл тяжелые деревянные двери и вошел в просторный круглый вестибюль со сводчатым потолком. Стены украшали портреты великих британских адмиралов и изображения знаменитых битв и кораблей. Любовница Девлина однажды сказала, что его портрет тоже скоро займет здесь свое место. Разговоры смолкли, и в вестибюле воцарилась тишина. Девлин слышал, как прошептали его имя.
– Капитан О’Нил, сэр? – Молодой лейтенант с румяными щеками отсалютовал ему с подножия мраморной лестницы.
Девлин отсалютовал в ответ.
– Я должен проводить вас к адмиралу Сент-Джону, сэр, – продолжал румяный юнец.
– Хорошо, – сказал Девлин, не сумев сдержать вздоха. Сент-Джон не был его врагом, его лишь раздражало неподчинение, но он знал цену своему лучшему капитану. А вот адмирал Фарнем хотел отдать его под трибунал, подстрекаемый капитаном Томасом Хьюзом, сыном графа Истфилда.
Адмирал Сент-Джон ожидал его. Это был худощавый мужчина с седой шевелюрой, вместе с ним в комнате находились Фарнем – более высокий и толстый, но с куда меньшим количеством волос – и граф Ливерпуль, военный министр. [14]
Девлин вошел в кабинет, отдав честь. Он был заинтригован, так как не припоминал, что когда-либо видел Ливерпуля на Уэст-сквер.
Дверь захлопнулась. Ливерпуль, тощий, низкорослый и темноволосый, улыбнулся ему:
– Садитесь, Девлин. Хотите шотландского виски или бренди?
Девлин опустился на плюшевый стул, сняв шляпу.
– А бренди французский? Граф улыбнулся:
– Боюсь, что да.
– Тогда бренди, – сказал Девлин, с удовольствием вытянув ноги.
Фарнем выглядел раздосадованным. Сент-Джон сел за свой стол.
– Прошло некоторое время с тех пор, как мы имели удовольствие видеть вас здесь.
Девлин пожал плечами:
– Проливы – беспокойное место, милорд.
Ливерпуль налил бренди из хрустального графина и передал всем бокалы.
– Да, очень беспокойное, – подтвердил Фарнем. – Поэтому то, что вы покинули «Леди Энн», является серьезным проступком.
– Можете что-нибудь сказать в свое оправдание? – спросил Сент-Джон.
– Она не подвергалась никакой опасности.
– Не подвергалась опасности? – Фарнем поперхнулся бренди.
Ливерпуль покачал головой:
