Возвращение в Эдем. Книга 1 - Майлз Розалин (читаем книги TXT) 📗
С высокого холма за домом из рощицы камедных деревьев Крис наблюдал за заходом солнца. Только когда последний проблеск золота был поглощен тьмой, он вышел из своего укрытия. На поляне в середине рощи он присел на корточки и начал разводить костер. Он разжигал огонь и пел, прославляя Гудаха, мудреца древних, который совершил опасное путешествие на далекую гору, где племена видели странный свет во тьме. Там он смело захватил часть небесного огня, который сошел в виде молнии, и спрятал его на веки вечные в мертвом дереве, где он и спит до сих пор, чтобы земные люди могли раздуть из него пламя, когда захотят. Когда костер разгорелся, потрескивая, и пламя начало наконец реветь, Крис понял, что дух предков снова сдержал свое слово, данное миру.
Раздув искры огня в настоящее пламя, Крис встал перед костром и снял с себя одежду. Как предписывал ритуал, он сбросил с себя принадлежности цивилизации белого человека и приготовился к священному танцу, свободный и гордый, как духи предков.
Густой белой глиной он провел черту на лбу и вдоль носа и такие же широкие полоски на щеках. Затем обеими руками он нанес рисунок на животе и груди, на руках, запястьях, на бедрах и коленях. По мере того как он накладывал краску, он сбрасывал с себя узы новой и чуждой ему жизни, наслаждаясь ритуалом жизни, таким древним, что даже Время — самый старый кудесник — не могло припомнить свое начало. В заключение он украсил свои черные волосы расщепленными костями и перьями белого какаду. И наконец он надел пояс, символизирующий его мужественность, и был готов к ритуалу.
В центре рощи стояло одно огромное и старое дерево, оно зловеще возвышалось, освещенное пламенем костра, бледное, как пришелец из страны мертвых. У его подножия находился священный круг танца. Войдя в круг, Крис начал свой танец, и слова песни, как эхо, летели в тихое ночное небо.
— Кульпернатома, Байаме, кунгур гар вуналамин-жу, виндана вунгиана — я говорю с тобой, я призываю тебя, Отец Всего, услышь меня, танцуй с нами, куда мы идем и куда ты ведешь нас? Укажи нам дорогу вперед через эту пустыню, пусть не сойдут наши ноги с тропы, по которой нам идти, пусть не поддадимся мы слабости или страху. Сегодня, как никогда, о великий дух, не оставляй эту женщину в ее страшном деле, усмири свое проклятие и свой гнев и уничтожь этого дьявола, этого человека, который угрожает твоему созданию своей яростью и страстью к убийству.
Йови панельгорамата, нуррумбунгутья гунмарл, порнуруми нгенде пайале, гвавдалан тооми йант таль-думанде — Йови, твой предвестник близости проклятия нашептывает мне, и древние духи тьмы, бурь и зла кружатся над этим мостом смерти. Я чувствую черноту этого страшного холода впереди — я чувствую, что он грядет. Ты выберешь сегодня, кого ты возьмешь на звезды, но Отец Всего, принеси наконец мир в этот дом.
Как мстительный демон, Грег летел сквозь ночь, безжалостно пришпоривая уставшую лошадь. Где Тара? А теперь еще и новая загадка: где Эдем? Обычно весь огромный дом стоял по вечерам освещенным как снаружи, так и изнутри, и на многие мили вокруг казался маяком, так что застигнутый ночью путник всегда мог благополучно добраться до жилья. Но впереди была одна темнота. Не видно было ни зги, ни проблеска света. Но ему не нужен был ориентир, чтобы не сбиться с пути. Лошадь сама знала все тропинки вокруг и могла вернуться домой, повинуясь инстинкту. Но что могло случиться в Эдеме, чтобы погасли все огни?
Подъехав ближе, Грег мог только различить очертания дома, темный силуэт на фоне еще более темного неба. Ему вдруг стало тошно от необъяснимого страха. Он дрожа слез во дворе с лошади, его уставшие ноги почти не слушались его. Его тело с трудом подчинялось ему, когда он поспешил в дом. На кухне никого не было, когда он попробовал включить свет, то обнаружил, что электричества нет. С проклятиями он нашел фонарик, который хранился там на всякий случай, и начал обыскивать дом.
В гостиной не было никакого движения, но его напряженный слух уловил чье-то присутствие, и он начал обшаривать комнату фонариком. В луче света он поймал лицо Джилли, она глядела на него остановившимся взглядом, с расширенными зрачками, как кролик перед удавом. Она съежившись сидела на стуле, поджав ноги, и вся ее поза говорила об ужасе и отчаянии.
— Где Тара? — грубо спросил он. Джилли не ответила.
— Я спросил, где Тара? — он бросился к ней через комнату, подняв для удара хлыст.
— Не бей меня! — Джилли вышла из транса от этой неожиданности. Она заговорила невнятно и подняла руку, чтобы закрыть лицо от его удара.
— Нет! Грег! Нет!
— Что ты ей сказала? — Все его мысли были о Таре, где она могла прятаться, как он мог до нее добраться.
— Ничего, ничего! Клянусь тебе! Я не видела ее! Ее не было весь день, весь-весь день! Грег, пожалуйста, — Джилли жалобно протянула руку и схватила его за куртку, — Грег, послушай…
— Что? — Он и не слышал ее, она была где-то очень далеко, в висках его застучало.
— Стефани была здесь!
— Стефани!
— Я слышала ее голос, очень отчетливо. Это ее призрак, он здесь, в доме!
Стефани? О чем она говорит? Как?..
— Ты пьяна! — сказал он неуверенно.
В глазах Джилли зажегся прежний огонек.
— Ты прекрасно знаешь, что я не пьяна, ты сволочь! Ты все спрятал! За весь день я не выпила и капли!
Но Грег не слушал ее.
— Где Тара? ГДЕ ОНА?
— Я не знаю, мне наплевать.
— Не смей к ней приближаться, или я убью тебя, — закричал он в ярости. В ответ она снова ухватилась за его рукав.
— Грег… я действительно… я действительно слышала голос Стефани. Она была здесь. Я не выдумываю, нет. Все кончено. Мы больше не можем скрывать, что убили ее.
Несмотря на то, что все его мысли были поглощены Тарой, в его мозгу промелькнула мысль о самосохранении. Он впервые внимательно посмотрел на Джилли, которую свет фонарика пригвоздил, как бабочку к картону. Ум его вдруг сразу просветлел.
— Кто знает, что ты здесь? Кроме пилота?
— Никто!
— Ты кому-нибудь сказала перед отъездом, куда ты едешь?
— Нет! Никому, клянусь, Грег! — Джилли снова начала бормотать бессвязно, чувствуя опасность, которая исходила из черноты вокруг луча от фонарика. Но как только она произнесла эти слова, она поняла, что совершила смертельную ошибку. Луч света отодвинулся, когда Грег положил фонарик на пол. Только черный силуэт, как посланец смерти, подошел к ней.
— НЕТ! НЕТ! — Вся ее надежда на спасение выразилась в этом крике. — НЕ УБИВАЙ МЕНЯ, ГРЕГ!
Неожиданно во всем доме вспыхнул свет. Застыв в ожидании неминуемой смерти, она увидела перед собой Грега, готового убить, его руки уже тянулись к ее шее. Застыв, оба, пораженные, представляли собой странную картину. Казалось, это длилось несколько минут. Потом с нелепым рычанием Грег вдруг ожил, пришел в себя от внезапного шока и бросился вперед. Джилли видела его, как при замедленной съемке, словно он двигался под водой. Она не могла пошевелить и пальцем, слишком испуганная, чтобы закричать, она приготовилась к смерти, узнав ее призрак в этих черных слепых глазах, надвигающихся на нее.
Затем, так же внезапно, как зажегся, свет погас, погрузив комнату в еще более непроницаемую тьму. После этого второго неожиданного потрясения мышцы Джилли обмякли, ноги отказали ей и она бесшумно повалилась на пол. Это мягкое падение, казалось, вывело ее из транса, и она подсознательно откатилась ближе к стене. Когда Грег бросился к ней, чтобы схватить за горло, его пальцы сжались в пустоте.
Грег был слишком опытным охотником, чтобы преследовать жертву вслепую, он остановился и принюхался. Все его существо превратилось в хищного зверя, он полагался на инстинкты, которые его не подводили. Он знал, что, принюхиваясь, как бы ощупывая воздух, он скоро уловит запах ее ужаса и найдет ее в этой темноте. Джилли была слишком напугана, чтобы двигаться, но она тоже израсходовала все свои силы в этом почти автоматическом движении. Она забилась под стол, как жалкое потерянное животное, уже чувствующее приближение смерти, жестокие тиски на горле и зубы, вонзившиеся в ее горло.
