Дорога на райский остров - Холт Виктория (книга жизни txt) 📗

У меня кружилась голова, я не знала, что делать. Ну вот, сейчас я жива и здорова, надо быстро стряхнуть с себя последствия ночи, отравленной снотворным. Да, у меня слегка болела голова… ничего заслуживающего внимания…

С другой стороны, я могла сказать себе: "У тебя был вечер, полный событиями. Ты пережила сильное потрясение. Думала, что плантация горит. Ты помчалась туда в неописуемом страхе. И когда увидела его там, у тебя была сильнейшая эмоциональная реакция. Ты, наконец, признала правду. И сделала то, что откладывала неделями. Это было настоящее приключение, и ты измучена… Ты крепко спала. А как же молоко? Это игра воображения. В молоке могли быть маленькие кусочки кокоса. Вот тебе и осадок.

Это все было игрой воображения.

Но как же тогда недостающие пилюли? Это уже другой вопрос. Ты их не правильно сосчитала. Десять, а потом шесть? Если бы не хватало одной, ну, двух, я бы согласилась. Но четыре! Да, с пилюлями надо было разобраться.

Я позвала Марию.

— Вы принесли мне молоко вчера вечером?

— Да, конечно, — отозвалась та. — Мистер Хемминг сказал, вам надо попить, чтобы крепко спать.

— Вы принесли его из кухни прямо в мою комнату?

— Ну, конечно, — ответила Мария, удивленная таким вопросом.

Я пристально посмотрела на горничную, и ее привычно смеющиеся глаза спокойно встретили мой взгляд.

Я убедилась, что Мария неспособна на преступление.

— Вы унесли остатки молока, — заметила я.

— Да, конечно… зачем вам вчерашнее молоко?

— Я немного пролила.

— А, ничего… совсем чуть-чуть. Я стерла.

— Понятно.

Ну, и что я могла сказать? Не спрашивать же Марию, не подсыпала ли она пилюли мне в молоко. Она тут же отправится вниз и все расскажет. Там все решат, что я рехнулась.

— Ну, хорошо, Мария.

Я хотела выбросить эти мысли из головы, но не могла забыть о пилюлях во флаконе. Я достала его и пересчитала снова. Осталось всего шесть.

Я убрала флакон. Карта была в ящике… и она пропала. Где же карта острова? Кто-то, по-видимому, забрал ее. И кто бы ее ни взял, он, наверное, видел пилюли, потому что они лежали рядом.

Я снова принялась разыскивать карту.

Явилась Мария убирать кровать и приводить комнату в порядок.

— Мария, — спросила я, — вы не видели моей карты?

— Карты?

— Да, карты. Она не очень большая. Вот такая. — Я показала. — Я ее потеряла.

— На террасе. Я видела, как вы кому-то показывали карту. Это было давно.

И я подумала: «Здесь постоянно за всеми следят».

— Нет, я ее потеряла не в тот раз. Я думала, она здесь, в моей комнате, но не могу ее найти.

— Я посмотрю, — объявила Мария.

— Я уже везде посмотрела.

— Я найду. Миссис Грэнвилл потеряла шарф. И не могла найти. В комнате. А я нашла — под кроватью. — Мария развеселилась, словно это была хорошая шутка. — Найду карту, — пообещала она.

Нет, Марию я подозревать не могла.

Я оставила ее в комнате и спустилась вниз. Немного посидела там, размышляя, стоит ли пойти к Милтону и рассказать ему о моих страхах.

Он тут же подумает, что я уже поговорила с Реймондом и дала ему понять, что выхожу замуж за него, Милтона. Если я расскажу, что случилось, Милтон немедленно потребует, чтобы я выехала из отеля и поселилась у него. Я улыбнулась. Что ж, там я буду чувствовать себя в безопасности.

Мимо прошел Джон Эвертон.

— Доброе утро, — поздоровался он. — Как самочувствие?

— Хорошо, спасибо. Как вы?

— Прекрасно.

Он не остановился.

Я все сидела и размышляла. Что если пилюли выпали из флакона? Я ведь вынимала их, чтобы сосчитать. И могла тогда четыре штуки выронить. Это было маловероятно, но не исключено. И пилюли могли преспокойно валяться в ящике. Как же нелепо я буду выглядеть, заявив, что кто-то подсыпал пилюли мне в молоко, — а потом их обнаружат. А карта? Может, я сама ее куда-то засунула?

В таком, мягко говоря, возбужденном состоянии я не была со времени моего пребывания в доме Грэнвилла. Может быть, я была просто небрежна… рассеянна, или я просто давала волю своему воображению.

По берегу шла Магда. Она заметила меня и помахала рукой.

Моей первой мыслью было: «Она приехала посмотреть, умерла я или нет».

Однако Магда не выразила ни малейшего удивления при виде меня: Впрочем, и не должна была. Если у нее хватило ума организовать мое убийство, она наверняка была способна скрывать свои чувства.

— Доброе утро. Рада вас видеть, — поздоровалась Магда. — Я приехала с поваром за покупками. Он отправился на рынок. А я подумала, что зайду повидать вас.

— Как это мило с вашей стороны!

— Вы хорошо себя чувствуете? — Магда пристально смотрела на меня, и мои подозрения усилились.

— Да, спасибо, хорошо.

— Завтра вечером я даю обед и хочу пригласить вас. Разумеется, Милтон тоже приглашен, и я хотела спросить, может быть, ваша подруга уже достаточно оправилась, чтобы приехать. Я слышала, в отеле остановился еще один ваш друг. Возможно, он тоже захочет присутствовать.

— Его сейчас нет, и миссис Грэнвилл тоже. Я передам им ваше приглашение, когда они вернутся.

— Это что-то вроде праздника.

— Правда?

— Да. Мы отмечаем мою помолвку с Джорджем.

— О! — Я была обескуражена. Если Магда выходит за Джорджа, зачем ей убирать меня с дороги?

— Ну, это самое разумное. Сама не понимаю, почему мы раньше этого не сделали.

— Он очень приятный человек, — отозвалась я.

— Я тоже так думаю.

— Уверена, вы будете очень счастливы.

— Так вы приедете?

— С величайшим удовольствием.

— И пригласите своих друзей. После рынка я уезжаю на плантацию пригласить Милтона. А теперь мне пора идти. Столько еще дел. Я рада, что повидалась с вами. До свидания.

Я вернулась в комнату. Мария закончила уборку и уже ушла.

Стало быть, Магда выходит замуж за Джорджа. Я поняла, как глупо было с моей стороны подозревать ее. И, кроме того, каким способом она могла подложить пилюли мне в молоко. Это могли сделать только двое: Мария и Фелисити.

Я стала раздумывать о Фелисити. Я всегда считала, что она ни на что особенное не способна. Однако так ли это было? Что на самом деле произошло на балконе в ту ночь? Грэнвилл оставил меня и отправился вниз напиваться. Потом он поднялся к Фелисити. Та сказала, что ее терпению пришел конец. Она взяла пистолет и пригрозила застрелиться. На самом деле так было или она пригрозила убить его?

Фелисити никогда не могла сделать выстрел прямо перед собой. Но, возможно… мое воображение все разыгрывалось. Я четко представляла себе эту сцену. Ее страх, отвращение… и вот он нетвердыми шагами приближается к ней… пьяный в стельку. Я представляла себе, как Фелисити выбежала на балкон. Стреляла ли она? Сделала ли это намеренно? Если и сделала, я не могла ее в этом упрекать. Но все же — стреляла она или нет?

Каковы бы ни были на то причины, убийство есть убийство, и человек, раз совершивший его — независимо от того, насколько его спровоцировали — никогда уже не станет прежним.

Так ли обстояло дело?

Тот выстрел спас Фелисити от несчастливой жизни и постепенной деградации. Всего один выстрел… А теперь — всего четыре пилюли могли спасти ее от жизни, полной разочарования и тоски; они могли подарить ей всю жизнь рука об руку с Реймондом.

Я знала, что Реймонд по-своему, спокойно, но любит ее. Ох, как все хорошо сходилось.

Я хотела пойти к Милтону, но что-то меня удерживало. Мне не хотелось даже с ним обсуждать свои подозрения насчет Фелисити. Мой здравый смысл отвергал их, считая глупой фантазией. Но ведь у Фелисити действительно была причина убрать меня с пути… так же, как была причина избавиться от Уильяма Грэнвилла.

Правда, с единственной разницей. Грэнвилл обращался с ней по-скотски, я же была ее подругой. Как часто она твердила, что не знает, что бы делала без меня? Однако я стояла между ней и тем, чего она больше всего хотела в жизни.

Невозможно было думать о Фелисити как об убийце — она ведь такая спокойная, нежная девушка. Но что нам известно о потаенных уголках души человеческой? Насколько хорошо мы знаем друг друга?