Старая сказка - Форсайт Кейт (серия книг .TXT) 📗
— Нет! — воскликнула она и оттолкнула его.
Он рассмеялся, обнял ее и вновь поцеловал. Она пылко ответила на его поцелуй, прижимаясь к нему всем телом.
Он застонал и отстранился.
— От твоего присутствия у меня кружится голова. Я не могу думать больше ни о чем, когда ты рядом. Ох, Маргерита, давай спустимся по веревке со мной! Я отвезу тебя в Лимоне. Ты когда-нибудь плавала на лодке?
Она покачала головой.
— Тебе понравится, вот увидишь. Лодка будет скользить по волнам, как птица, ветер наполнит паруса, так что мы помчимся быстрее лошади, скачущей галопом. Пройдет всего несколько часов, и мы окажемся уже далеко отсюда. А потом поедем ко мне домой, во Флоренцию. Там ты будешь в безопасности. Она никогда не найдет тебя.
— Ой, как было бы хорошо! Я очень этого хочу!
— Ну так в чем же дело? Бояться нечего. Я не уроню тебя. — И он поцеловал ее в шею.
— Заклинание, — пробормотала Маргерита.
Но он не сводил глаз с ее грудей, которые приподнимались и опадали под тонкой тканью ее camicia. Он медленно потянул сорочку с плеч, покрывая поцелуями ее плечи и опускаясь ниже.
— У тебя такая белая кожа, она похожа на просвечивающийся шелк. Я вижу под нею синие прожилки вен, — пробормотал он. Он опустил сорочку ниже, обнажив красное родимое пятно на левой груди. — Ага, родинка в виде венчика петрушки, — прошептал он и наклонил голову, чтобы поцеловать его. Очень медленно он лизнул его языком, а потом легонько прикусил. Она ахнула и крепче прижала к груди его голову, и каким-то образом губы его нашли сосок, и она снова ахнула и выгнула спину.
Лучо резко сел и оттолкнул ее от себя.
— Пожалуйста, не надо, — хрипло сказал он.
Она почувствовала себя уязвленной, с тревогой глядя на него.
— Что случилось?
— Ничего! Просто… неужели ты не понимаешь, как сильно я хочу… а когда ты издаешь такие звуки… и смотришь на меня… Лучше я пойду. — Он встал.
Маргерита села на постели, стараясь запахнуть на горле расстегнутый ворот своей camicia.
— Пожалуйста, не уходи.
Он старательно избегал ее взгляда.
— Я должен. Это неправильно. Ты невинна, как дитя. Ты не понимаешь. — Быстрым шагом он пересек комнату и взялся за веревку.
Маргерита бросилась к нему и обхватила его обеими руками.
— Лучо! Пожалуйста!
Он застонал и привлек ее в свои объятия. Они надолго замерли, слившись в поцелуе и раскачиваясь в такт неслышной музыке небес. Одна его рука потянула вниз сорочку и легла на ее обнаженную грудь, а другая скользнула по талии и накрыла ягодицы. Он развернул девушку и прижал к стене, стаскивая с нее camicia. И тут его пальцы нащупали влажную щель у нее между ног. Он глухо застонал и крепче прижал ее к себе. Другой рукой он завозился с поясом своих рейтуз. У него ничего не получалось, и он схватился за завязки штанов уже обеими руками, но потом опомнился и отстранился от нее. Пальцы его были перепачканы кровью.
— Маргерита… mia bella e blanca…Я не могу. Так нельзя, — пробормотал он.
— Лучо, — взмолилась она, сама не понимая, чего хочет, сознавая лишь, что не вынесет, если он уйдет.
Не глядя на нее, он схватился за веревку и выскользнул в окно.
— Я вернусь, обещаю. — С этими словами юноша исчез.
Освобождение
Скала Манерба, озеро Гарда, Италия — июль 1599 — апрель 1600 года
Дни казались бесконечными.
Еще никогда Маргерита не чувствовала себя такой одинокой. Она страстно жаждала возвращения Лучо, ведь его слова расцвечивали мир, отчего он выглядел огромным и ярким, как никогда раньше. Она жаждала ощутить его поцелуи и прикосновения. Тело девушки преисполнилось новых ощущений — чувственных и женственных. Она целыми днями расхаживала по комнатке, а по ночам металась по постели без сна. На закате Маргерита садилась у окна и пела, вкладывая в песни всю свою тоску и любовь, надеясь, что он услышит ее и вернется.
И он вернулся. Спустя три недели Лучо вернулся.
Когда он взбирался по веревке, Маргерита высунулась из окна, улыбаясь ему сквозь слезы. Ее огненно-рыжие распущенные волосы каскадом обрамляли фигурку. Она не произнесла ни слова, лишь протянула к нему руки, когда он взобрался на подоконник. Он прижался губами к ее губам. На долгое мгновение они замерли в поцелуе, а потом Лучо мягко высвободился, но, спрыгнув в комнату, вновь привлек ее к себе.
— Мне небезопасно целовать тебя, пока я не окажусь на твердой земле. При виде тебя голова у меня кружится так сильно, что я могу сорваться вниз, — сказал он. — Ох, mia bella e blanca, как же я скучал о тебе!
— Я тоже.
И они вновь прильнули друг к другу в поцелуе.
— Я привез тебе кое-что, — сказал он, усаживая ее к себе на колени. — Смотри.
Он достал из кармана маленькое золотое колечко.
— Это тоже нечто вроде приворотного зелья. Если ты наденешь его, оно привяжет тебя ко мне, а все остальные приворотные заклинания будут разрушены.
— Это же обручальное кольцо, — с удивлением пробормотала она, примеривая его на палец.
Он рассмеялся.
— Проведя взаперти почти всю свою сознательную жизнь, ты все равно узнала обручальное кольцо с первого взгляда. Ох, уж эти девушки!
— Такое носила моя мать. — Голос ее дрогнул от любви, боли и страха.
— Если бы я мог, то женился бы на тебе в соборе, со всеми полагающимися песнопениями, воскурением фимиама и слезами, но священника у нас с тобой нет, равно как и собора, так что придется тебе подождать, пока я не привезу тебя во Флоренцию.
Маргерита медленно кивнула. Он наклонился к ней и поцеловал.
— Давай дадим друг другу супружеские обеты, как будто мы поженились по-настоящему? Давай поклянемся, что будем верны друг другу, будем любить друг друга и все такое прочее? Потому что мне очень больно, Маргерита. Ты должна быть моей. Я должен знать, что ты — моя. Я не нахожу себе места с тех пор, как впервые увидел тебя. Нет, с тех пор, как услышал твое пение. Пожалуйста, mia bella e blanca, давай поклянемся друг другу. Любовь разрушает все заклятия, я знаю. Надень мое кольцо и скажи…
Она закрыла ему рот поцелуем, а потом взяла лицо в ладони. Отпустив его, она показала юноше кольцо на пальце.
— Я клянусь тебе во всем. Так хорошо? Потому что я хочу, чтобы ты поцеловал меня.
Лучо нежно поцеловал ее.
— Клянусь…
— Ш-ш, — сказала она и положила его руку себе на грудь.
У него перехватило дыхание, и рука его сжала нежное полушарие. Он поднял ее на руки и перенес на кровать.
Ночь раскинула над ними свои объятия, и все было замечательно. Они любили друг друга так страстно и самозабвенно, как никто и никогда раньше. Во всяком случае, так они говорили себе, вглядываясь в глаза друг другу и став одним целым в мягком свете свечей. А потом наступил рассвет, и Лучо встал, собрал одежду и сказал:
— Любимая, пойдем домой.
Но уйти Маргерита не могла.
Лучо умолял ее, соблазнял и приказывал. Все было напрасно. Она отказывалась сделать хотя бы шаг к окну.
— Я не могу, не могу, — беспомощно повторяла она, пока он кричал, неистовствовал и даже плакал. А когда он подхватил ее на руки и понес к окну, она громко вскрикнула и повалилась на пол.
— Я не могу остаться. Я должен уйти, — гневно вскричал он. — Неужели ты не понимаешь? Я и так задержался здесь слишком долго. Эта поездка должна показать моему дяде, что я стал взрослым мужчиной, способным нести ответственность за свои поступки. А он сочтет меня бестолковым глупцом, которому понадобился целый месяц, чтобы добыть несколько жалких лимонов. Он меня не поймет. Я собирался взять тебя с собой, чтобы ты ослепила его своей красотой и голосом, чтобы показать, сколь серьезны мои намерения по отношению к тебе. Мои люди уже заподозрили, что я тайком ускользаю от них к женщине. Они все ему расскажут. И он сочтет это мальчишеской влюбленностью, глупой выходкой. Маргерита, пожалуйста, я тебя умоляю. Мне нужно, чтобы ты ушла со мной!
