Цветы из бури - Кинсейл Лаура (читать полную версию книги .txt) 📗
На одном листе почерком Жерво было нацарапано «ПОШЛИ ТЕКСТ МНЕ». Мэдди зачеркнула его слова так резко, что перо сломалось.
— Архимедия, — сказал Элиас, — ты не должна писать возбужденно.
Мэдди бросила ручку и села на скамью.
— Я не могу. — По ее щекам покатились слезы. — Я хочу вернуться. — Она затряслась от рыданий и посмотрела вверх. — О, Констанция, я хочу домой! Неужели я не могу вернуться домой?
Констанция бросилась к ней, упала на колени, хватая ее за руки.
— Мэдди, ты хочешь вернуться назад? Ты должна прийти ко мне! Светлая Истина, и приди, и живи в Свете!
Мэдди посмотрела поверх ее на Элиаса с неистовой и внезапной надеждой.
— Ты должна знать, что мы не отстраняем никого от Общества, Архимедия, — сказал он. — Но ты не можешь являться Другом и быть замужем за этим человеком.
— Но я могу вернуться назад?
— Я не могу отвечать за все Общество, — ответил Элиас. Мы только пришли сказать, что бумага должна быть написана. Она склонила голову.
— Да, да, я…
Дверь в биллиардную неожиданно распахнулась. Мэдди резко выпрямилась, ухватившись за руки Констанции.
Жерво остановился на пороге. Он, казалось, медленно приходил в себя, пристально глядя на Элиаса Литла.
Потом он перевел взгляд на Мэдди, посмотрел на ее руки, сцепленные с руками Констанции и на разбросанные листы бумаги. Выражение подозрения появилось на его лице.
Мэдди медленно перевела дыхание, когда заметила, что он не собирается разразиться гневом. Она высвободила свои руки.
— Жерво, — сказала она, вздернув подбородок, — Друзья пришли поговорить со мной.
Он ничего не произнес в ответ, просто стоял, настороженно глядя на визитеров.
— Это мой муж, — сказала Мэдди спокойно.
Жерво был одет в строгий френч, в накрахмаленную, кружевную рубашку, с изумрудной булавкой. Высокий и спокойный, образец чувственного, ищущего наслаждений мужчины.
— Поговорить о чем? — спросил он несколько вызывающе.
— Мы пришли торжественно заявить, что Архимедия больше не состоит в нашем братстве, — сказал Элиас мрачно, — потому что ушла от Истины и вышла замуж.
Жерво посмотрел на заплаканное лицо Мэдди и снова на Элиаса.
— По этой причине… вы кричали.
— То, что мы сказали, это не так просто.
Жерво был поражен. Вместо того чтобы разразиться гневом, он только сказал.
— Конец?
— Мы сказали то, что нам было поручено сказать.
Жерво отпрянул назад и схватился за дверь. Констанция поспешно повернулась к Мэдди и обняла ее.
— Пойдем к нам, — прошептала она, прежде чем выйти из комнаты. Остальные медленно последовали за ней. Никто не обернулся и ничего не сказал.
Мэдди осталась стоять на месте, глядя на мужа.
Жерво поднял перо и бумаги. Собрал все и отложил в сторону, потом закрыл ящик и смял листок, который Мэдди перечеркнула. Он посмотрел в ее сторону.
— Не огорчайся… Мэдди, — сказал Жерво подчеркнуто холодно. — Ты плачешь… но я ни в чем не виноват.
Было уже темно, когда герцог посмотрел из окна библиотеки вниз и увидел Мэдди в опустевшем дворе, стоящую на коленях возле стены. Она склонила голову, как будто молилась. Жерво что-то сказал своему секретарю и вышел из комнаты. Во дворе он подошел к ней. Мэдди была одета в невзрачную, серую одежду. Стоя на коленях, она выдергивала стебли сорной травы, растущей вдоль основания стены, своими худенькими пальцами.
— Мэдди, — произнес он, испытывая внезапно появившееся раздражение и приходя в смущение от столь странного занятия. — Что ты делаешь?
Она присела на корточки и взглянула на мужа снизу, потом вновь вернулась к своей тщательной прополке.
— Я должна чувствовать себя полезной хоть в чем-то.
Кристиан стоял, наблюдая за ней.
— Но не сейчас. Не много… пользы.
Мэдди склонилась к земле еще ниже, выкапывая известковый раствор из земли голыми руками.
— Прекрати, — сказал он резко, не желая видеть ее за такой работой.
— Ты не позволяешь делать мне это?
— Нет. Послушай, Мэдди.
Она поднялась и присела на железную скамью, устремив взгляд на свои колени.
— Что случилось? Что?
— Мне нравится что-нибудь делать, — ответила Мэдди. — Я не приучена бездельничать.
— Бал… — начал было он.
— О, да, — сказала она беспечно. — Герцогиня в бальном платье, стоящая наверху лестницы и принимающая гостей. — Она отрицательно покачала головой. — Я не герцогиня. Я там чужая.
— Мэдди. — Кристиан приблизился, чтобы прикоснуться к ней, но она неожиданно вскочила и отступила от него.
— Я чужая, — сказала Мэдди, отворачиваясь от него.
— Ты нужна мне… Мэдди. Если ты чего-то хочешь… Слишком трудно… бал…
— Я ничего не знаю! — в ее голосе звучала обида. Она продолжала смотреть вниз. — У тебя есть секретарь. Ты во мне не нуждаешься. — Голос ее был едва слышен. — Я тебе не нужна.
Кристиан пристально посмотрел на нее, стараясь держать себя в руках.
— Что ты хочешь…
Она слегка наклонила голову, не отвечая.
— Квакер? — спросил он мягко. — Ричард?
— Я не хочу забывать, кто я есть, — сказала Мэдди. Тело Жерво напряглось. Он разжал и снова сжал пальцы в кулак.
— Моя жена. Сегодня мне необходимо… сегодня вечером… останься со мной.
— Сегодня вечером! — воскликнула она презрительно. В жизни есть нечто более важное, кроме твоего легкомысленного бала. Есть вещи поважнее, чем строить из себя великого герцога!
Его терпение кончилось. Кристиан тихо выдохнул, заскрипев зубами.
— Где твое платье?
— Я не собираюсь там присутствовать, — ответила Мэдди. Она протестующе подняла палец. — Отвратительное развлечение.
— Развлечение? — разозлился Жерво. — Думаешь, я делаю это для… развлечения? — Он схватил ее за руку и развернул к себе. — Что изменится… если я не буду герцогом? — Он крепко держал ее. — Что изменится… для… тебя? Я снова там? — Тряся ее, Кристиан выкрикнул: — Сумасшедший! Сумасшедший! Мэдди! Думаешь, что ты можешь их остановить? Ты не сможешь. Я не смогу. Король! Король может. Если захочет. — Ярость Жерво прошла, он отпустил жену. — Никогда не возвращаться… Я не хочу терять… тебя! Прочь все! Я — буду герцогом!
Кристиан покачнулся, круто повернулся и пошел, оставляя Мэдди в пустом дворе. У двери он остановился и посмотрел назад.
— Спаси нас. То… что я делаю… король… легкомысленный бал. Спаси нас! — Он резко кивнул в сторону дома. — Ты хочешь… быть полезной. Хорошо! Полезной… Герцогиня! Принимай! Серебряное платье! Понимаешь?
Мэдди смотрела на него пристально, не двигаясь, как будто он был кем-то, кого она прежде не видела. Он бросил на нее свирепый взгляд. Мэдди облизнула губы.
— Это… спасет тебя? — выговорила она.
— Обоих. Тебя и меня. Иди… одевайся, — резко бросил он и захлопнул дверь.
На лестнице, в холле, где стоял запах вечнозеленых растений и женской косметики, было так шумно, что сплошной гул казался чем-то осязаемым. Кристиан здоровался с гостями. Здесь невозможно было разговаривать, говоривший не слышал самого себя. Слуга, стоявший у лестницы внизу, выкрикивал имена гостей, поднимавшихся по лестнице, но его, однако, никто не слышал.
Мэдди стояла рядом с мужем, диадема сверкала зеленым огнем всякий раз, когда она поворачивала голову. Его девочка Мэдди уже пришла в себя, хотя еще вызывала опасения. Иногда Жерво ловил на себе ее взгляд, в котором читался тревожный вопрос, словно она спрашивала мужа, будут ли они иметь успех в том, что они задумали.
Можно было понять, что ее больная рука причиняет ей боль. Мэдди прижимала руку к себе, стараясь тайком поддерживать ее, не сомневаясь и сознавая, что постоянно находится в поле зрения множества глаз. Кристиан дождался короткой паузы, возникшей в результате появления привлекательной леди на нижних ступенях лестницы. Он взял Мэдди за локоть и повел ее из холла, где они находились около часа, в голубой салон.
Толпа гостей, как по волшебству расступалась на их пути, освобождая центр зала, где ковры были убраны. Очевидно, все ждали, что он и Мэдди откроют бал. Но Жерво не мог этого сделать, пока не появился король. Кристиан миновал ожидающий оркестр и начал обходить комнаты.
