Шипы и розы (Шепот роз) - Медейрос Тереза (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Казалось, Пенелопа рыдает на берегу моря, вглядываясь в лазурную даль в надежде увидеть корабли мужа. Или это плакала Ева, изгнанная из Эдема после злой шутки, которую сыграл с ней Змий… Сабрина будто видела их всех и страдала вместе с ними. Мелодия зачаровывала и угнетала, но внезапно Сабрина вернулась к действительности, вновь, но гораздо острее ощутив запах дыма: «Пожар!»
Стенания волынки плели липкую паутину, в которой, возможно, уже беспомощно бились, как мухи, ее отец, мать и братья, с минуты на минуту она могла опутать и Моргана. Нужно было что-то предпринять, прогнать жуткие грезы, действовать, прийти на помощь самым близким и дорогим людям.
Больная металась взглядом по светелке в поисках выхода, но на глаза попадались только сокровища матушки, красивые безделушки, предметы роскоши, признаки богатства, абсолютно никчемные, бесполезные в эту страшную минуту.
Еще раз выглянув в окно, она увидела, что из задней части церкви густыми черными клубами валит дым. Но огонь, видимо, еще не охватил переднюю часть здания, где сидела взаперти семья Сабрины, иначе оттуда бы уже были слышны вопли и крики о помощи. Неумолчные рыдания волынки туманили мысли, мешали сосредоточиться, принять решение. Да и каким оно могло быть в ее состоянии? Что может сделать калека, прикованная к кровати? Сабрина уронила голову на подушку, лихорадочно прикидывая, что все-таки она может сделать.
Краем глаза неожиданно поймала блеск стали. На стене напротив, над камином, висел массивный палаш Камеронов. Затаив дыхание, больная во все глаза разглядывала смертоносное оружие. Древний меч, хранивший память бесчисленных боев, в которых ему довелось принять участие, не должен был служить украшением этой изящной светелки, ему здесь не место, но вот же он сверкает в призрачном лунном свете, как новая надежда.
Надежда? Сабрина не знала, то ли смеяться, то ли плакать. В ее нынешнем состоянии добраться до палаша над камином было так же легко, как если бы он свисал на витом шелковом шнуре с луны. «Однако, — напомнила она себе, — в свое время мне казалось абсолютно невозможным и добиться любви Моргана. Тем не менее…» Дугал Камерон во всех своих начинаниях отличался завидным упорством, и на живом примере батюшки его дочь раз и навсегда заучила, что в жизни нет ничего невозможного, если ты готов идти к цели, невзирая ни на какие препятствия. В общем, если чего-то страстно желаешь, при должной настойчивости обязательно добьешься своего. Сейчас не было времени и возможности возиться со слабыми неуверенными ногами, которые могли подвести в любую секунду. Отжавшись от кушетки на руках, Сабрина отползла к краю и опустилась на пол. Спуск оказался более болезненным, чем ожидалось, она больно ударилась и прикусила язык.
Отталкиваясь локтями и постепенно передвигая вперед бедра, медленно, но верно больная приближалась к заветной цели. Подол ночной рубашки путался в безжизненных ногах и служил помехой, в ушах звенел и туманил голову неумолчный надрывный вой волынки.
Наконец добралась до камина, но, чтобы рассмотреть церемониальный палаш, приходилось закидывать голову так далеко назад, что волосы обмахивали пол. Меч дразняще сверкал на стене и будто покачивался, расплывался перед глазами.
Сабрина вцепилась ногтями в облицовку камина и начала медленно подтягиваться, хватаясь за камни все выше и выше, не обращая внимания на сломанные ногти и кровь, бегущую по пальцам. Спустя несколько минут, показавшихся вечностью, она сумела встать во весь рост. Ноги пошатывались и подгибались под непривычной тяжестью, руки вот-вот могли сорваться с неровных камней. Перед глазами все поплыло, комната будто закачалась, Сабрина поняла, что падает. Времени и сил на то, чтобы аккуратно снять палаш со стены, не было, и последним отчаянным усилием больная схватилась за острое лезвие, ощутила, как глубоко оно врезалось в ладонь, и рухнула на спину вместе с мечом.
В первые секунды после падения единственной заботой было прийти в себя и отдышаться. Наконец легкие наполнились воздухом и в ноздри ударил жуткий запах гари из открытого окна. Из пораненной ладони медленно сочилась кровь, окрашивая белую ночную рубашку красными пятнами. Сабрина изучила ладонь и порадовалась, обнаружив, что все пальцы на месте.
Немного передохнув, она поползла к двери на четвереньках, таща за собой длинный палаш, оставлявший острым концом глубокую борозду на полированном дубовом полу. В голову пришла дикая мысль: «Если все останутся живы, надо будет успеть в светелку до прихода матушки, чтобы прикрыть ковром следы моего надругательства над полом. Иначе будет нагоняй».
Через открытую дверь больная выползла на галерею и внезапно обнаружила, что больше не слышно завывания волынки. В наступившей звенящей тишине Сабрина тесно прижалась к полу в стремлении остаться незамеченной и вспомнила, как пряталась в тот незабываемый вечер, когда Морган забрел в светелку и навсегда покорил сердце невинной девушки. А теперь перед ней стояла новая и весьма ответственная задача. Нужно было выбрать самый благоприятный момент для своего вмешательства. Если она ошибется, то может потерять и Моргана, и всю свою семью.
Из холла снизу донеслись медленные, размеренные хлопки в ладоши и прозвучал насмешливый голос Моргана, при звуке которого у Сабрины радостно забилось сердце.
— Браво, Ив, — рокотал бархатный баритон. — Великолепное представление. Ты очаровала аудиторию. Весьма впечатляет, ничего не могу сказать.
Сабрина выглянула за перила и увидела, что Морган и Ив стоят к ней в профиль лицом друг к другу. Горянка сняла с плеча и отставила волынку в сторону.
— Каким ветром занесло тебя сюда? — спросил Морган, скрестив руки на груди. — Какого черта тебе нужно здесь?
— Хотелось понаблюдать за тобой, посмотреть, как ты валяешь здесь дурака, — спокойно ответила Ив, тоже скрестив руки на груди, будто издевательски копировала Моргана. — Как здесь, так и в Лондоне ты наделал массу глупостей.
— Ты была в Лондоне? — вскинулся Морган, на миг утратив самоуверенность.
— А как же, — едко усмехнулась в ответ Ив, что-то достала из складок плаща и швырнула Моргану. Предмет ударился в грудь великана и с глухим звоном упал на пол. Сабрина поняла, что это точно такой же тугой кошелек, какой Дугал передал Моргану на крыльце его дома в Лондоне. — Вот тебе доказательство. Но между нами есть большая разница. В отличие от тебя меня нельзя купить. У Камеронов золота не хватит.
Предводитель Макдоннеллов тупо уставился на валявшийся под ногами кошелек, но тут его осенило:
— Значит, ты та самая нищенка, которую я встретил возле дома Бельмонтов?
— Я скорее буду просить милостыню, чем продам свою душу Дугалу Камерону.
— Зачем ты вернулась, Ив? Что тебе надо здесь? — допытывался Морган. — Я простил тебя за то, что ты научила Рэналда играть на волынке. Возможно, со временем я был бы готов простить тебе даже убийство моего отца, совершенное по ошибке. Но я никогда не смогу простить и забыть то, что из-за тебя моя жена стала калекой.
«Он назвал меня своей женой. Значит, помнит и любит. Мы будем вместе. Обязательно!» — радостно билось в голове, и слезы навернулись на глаза. Эти два драгоценных слова — «моя жена» имели гораздо большее значение, чем все официальные документы, витиеватые подписи и печати судьи. Сабрина счастливо улыбнулась, но последовавшие слова Ив стерли улыбку с ее лица.
— Ты заблуждаешься, парень. Я очень хорошо знала, что делала, занося кинжал. Твой отец погиб не по ошибке.
Новость была такой страшной, что великан покачнулся, как от сильного удара.
— Но почему? Зачем? — выдохнул он в полном смятении.
Сабрина спряталась за перилами, когда Ив неожиданно стала метаться по холлу, подволакивая ногу; длинная коса нещадно хлестала ее по узким плечам на каждом развороте.
— Я убила его потому, что больше не было мочи терпеть, — заговорила она подрагивавшим от возбуждения голосом. — Когда он поднял бокал и провозгласил тост за здоровье своей ненаглядной Элизабет, мне захотелось заткнуть ему глотку, заставить замолчать навсегда. Бет! Черт бы ее побрал! — Ив перешла на крик. — Все время Бет и только Бет. Ведь он хотел на ней жениться, она могла бы быть твоей матерью, парень. Все мне втолковывал, какая длинная родословная у Элизабет, достойная королей. И, конечно, достойная могущественного вождя клана Макдоннеллов, каким непременно должен был стать его, Ангуса, сын.
