Нежное предательство - Битнер Розанна (книги без сокращений txt) 📗
На плантации осталось шесть семей. Помимо Тусси было шесть женщин, две из них – вдовы. С ними жили двадцать два ребенка. Восемь оставшихся мужчин по-прежнему считали негритянский поселок своим домом, у четверых имелись семьи, четверо были не женаты. Одри пока еще не могла разобраться, какие дети кому принадлежат, но, наблюдая за ними, ощущала, как ни странно, надежду на лучшие времена. Несмотря на несчастья, полуголодное существование, лишения, дети весело смеялись и радовались жизни. Сияющие темные глаза были полны лукавства. Они довольствовались такими незначительными вещами, как случайно обнаруженное птичье гнездо, кусок свежего хлеба или весело отбивали танцевальные ритмы на дне старого корыта.
Изумляло, как Тусси и другие жители поселка быстро восстанавливали физические силы и душевное равновесие, поражала неимоверная способность преодолевать трудности. Их почти фанатичная вера ставила в тупик. А они просто радовались жизни во всех ее проявлениях. Они часто молились и пели во время работы, продолжали жить, сохраняя мужество перед лицом происходящих трагических событий. Одри понимала, что Тусси безмерно страдает из-за бессмысленной и жестокой смерти матери, но и тут девушку не покидала надежда и вера в справедливость.
«Мама сейчас с Джозефом, – успокаивала она Одри. – Ей не больно, она уже не переживает из-за смерти отца. Она очень не любила ходить с палочкой и чувствовала себя очень одинокой без Джозефа».
Одри настояла на том, чтобы ее сводили на могилы Лины и Генриетты. Один пожилой негр проводил ее, поддерживая под руку, так как она была еще очень слабой и с трудом передвигала ноги. Он так нежно обращался с ней, словно она была его дочерью. С ними отправились еще несколько негров, они долго молились и пели над могилами. Одри раньше никогда не приходилось видеть, как ведут себя негры на кладбище. Она не бывала на полях, где негры работали и пели во время работы, ни разу не осмелилась раньше посетить негритянский поселок вечером. Это место почему-то казалось ей страшным, пугающим и запретным. Она осознавала, что хотя и прожила рядом с неграми всю жизнь, однако почти ничего не знала о них. Теперь она не видела здесь ничего пугающего и запретного.
Неподалеку от хижин маленькие мальчики помогали взрослым вскапывать землю, чтобы можно было высадить картофель и овощи, как только станет немного потеплее. Слава Богу, в Луизиане климат позволял очень рано начинать посадку. Некоторые культуры можно было высевать дважды и дважды снимать урожай.
Негры были настроены решительно, они учились самостоятельно защищаться, прокормиться, учились обходиться только своими продуктами. У них не было денег для покупки товаров, и никто из них не знал, куда податься, возможно ли заняться чем-то другим, потому они решили остаться здесь, пока не появится возможность изменить жизнь к лучшему. Они стали свободными людьми, кое-кто обсуждал возможность отъезда на запад, в штат Канзас. До них дошли слухи, что там даже негры могут получить землю.
Лица светились радостью и надеждой, когда они обсуждали вероятность жизни на собственной земле, которая будет принадлежать только им. Но не было денег, чтобы купить повозки, необходимый запас одежды, продуктов и отправиться в далекое путешествие. Однако они все равно мечтали о новой жизни, и Одри понимала, что у чернокожих такие же надежды и желания, как и у белых людей. Они любили, имели семьи, смеялись, плакали, радовались встречам, поддерживали друг друга в горе. У них не было единственного – образования, но если Тусси научилась читать, почему с этим не могли справиться остальные? Одри было стыдно за прежние убеждения, всю жизнь она верила, что негры не имеют способностей к учебе. Тусси иногда выбирала время и обучала малышей грамоте, и они очень быстро запоминали буквы и цифры.
Одри прижала рукой повязку на шее и стала внимательно наблюдать, как Тусси замешивает хлебное тесто. С тех пор, как Одри ранил Марч Фредерик, в Бреннен-Мэнор распоряжалась Тусси. Все негры собрались вместе, чтобы помочь Тусси и Одри. Поначалу Одри очень хотелось умереть, так как ей казалось, что она потеряла все, даже своей прекрасный голос. Похоже, она уже никогда не сможет петь и, вполне вероятно, говорить. Она лишилась прекрасного любимого дома, от Джоя не было никаких вестей.
Одри потеряла все, что было так дорого ее сердцу. Ли никогда больше не вернется, и даже если бы он вернулся, они не сумели бы вернуть прошлое. Она прекрасно знает, что Ли хороший человек, и тем не менее, янки. А ненависть южан к северянам сохранится еще на многие, многие годы. Единственным утешением служило осознание того, что не одна она потеряла все. Вера и мужество негров возрождали ее собственную надежду на лучшее. Они так доброжелательно относились к своей бывшей хозяйке, будто она была для них близким и родным человеком. Кое-кто из женщин даже плакал из-за того, что Одри потеряла голос.
– Наша прекрасная мисс Одри пела лучше любой птички на земле, – сказала одна из женщин, купая больную. – Вы еще будете петь, мисс Одри. Бог обязательно вернет вам голос.
Одри сомневалась в том, что когда-нибудь сможет петь и постоянно напоминала себе о главном – она выжила. Она не могла пока еще вполне осознать потерю голоса, не преодолела шокового состояния после нападения Марча, трагической смерти Генриетты и Лины, вида черных руин на месте прекрасного особняка Бреннен-Мэнор. У нее было достаточно переживаний, она никогда не сможет жить по-прежнему, потому что любимый отец умер, а Джой все еще не вернулся домой и не дает о себе знать.
– Я приготовила немного супа, – сказала Тусси, отвлекая ее от печальных размышлений. Девушка принесла поднос к постели. – Ты должна снова попробовать поесть, Одри. Ты сильно похудела.
У Одри совсем пропал аппетит, а когда она пыталась что-то съесть, то никак не могла научиться проглатывать, пища не всегда попадала в пищевод. Одри начинала сипло кашлять, так как еда попадала в дыхательное горло. Кашель был болезненный и иногда вызывал сильное кровотечение. Но Тусси все равно упорствовала и ежедневно заставляла Одри попытаться поесть, чтобы та не умерла от истощения. Марч Фредерик лишил ее не только голоса, но и возможности глотать. Одри еще не видела раны на шее и беспокоилась о том, что у нее останется уродливый шрам. К счастью, лезвие ножа не задело крупных кровеносных сосудов, а Тусси удалось быстро остановить кровотечение, но Одри все равно сомневалась, стоит ли ей жить после стольких потерь. Единственной надеждой оставался Джой. Какая у нее будет огромная радость, когда однажды ее брат, ее Джой, войдет в эту дверь! Вместе они обязательно придумают что-нибудь и, вероятно, смогут восстановить Бреннен-Мэнор.
– Попробуй, – предложила Тусси, – «это свежий картофельный суп. Я покормлю тебя, пока подходит тесто.
Одри покачала головой, взяла поднос и с усилием прошептала:
– Я могу… поесть сама.
– Будь осторожнее, а я посижу рядом. Суп не слишком горячий, не будет обжигать пищевод.
Одри зачерпнула в ложку немного жидкости и понесла ко рту, впервые за две недели она почувствовала, что хочет есть. От супа шел аппетитный запах. Одри отхлебнула немного из ложки, и впрямь было вкусно. Если сейчас ей удастся проглотить хотя бы немного, то впервые за долгое время удастся получить удовольствие от свежей еды.
Она проглотила еще немного жидкости, удивилась, почти не ощутив боли. Проглотила еще немного, потом – еще. И улыбнулась. Тусси ободряюще улыбнулась в ответ. В глазах девушки блестели слезы. Одри тоже чуть не заплакала. Удивительно, что прожив столько лет в роскоши, она не ощущала такой радости, какую ощущала сейчас, сидя в бедной негритянской хижине на убогой кровати рядом со своей чернокожей сестрой, от маленькой собственной победы. Раньше Одри Бреннен было невдомек, что миска овощного супа может доставить такое удовольствие.
Она съела еще немного и остановилась передохнуть, пристально посмотрела в глаза Тусси, потянулась и нежно взяла сестру за руку.
