Не уходи - Пембертон Маргарет (книги txt) 📗

Их роман бурно развивался жарким летом. Иногда Лизетт задумывалась, удастся ли ей когда-нибудь снова стать счастливой. Она получала сексуальное удовлетворение, которого была лишена так долго, однако душа ее не ощущала ни радости, ни покоя. Неверность окончательно отдалила Лизетт от мужа. Теперь они обменивались любезностями, но и только. Супруги встречались за завтраком и ужином, но нежная привязанность и знаки внимания, когда-то составлявшие часть их совместной жизни, исчезли. Лизетт уже не могла называть Грега «дорогой», зная, что стоит только Люку позвонить, и она окажется с ним в одной постели. Лизетт уже редко вспоминала мечты о спокойной, надежной жизни, посещавшие ее в первые дни замужества. Теперь они рассыпались в прах.

Раз, а иногда и два раза в месяц Лизетт уезжала на машине в Кармел. Она никогда не оставалась там на ночь, даже в тех случаях, когда Грег отправлялся по делам в Нью-Йорк или Лондон. Если бы она не ночевала дома, то пришлось бы лгать Доминику и Люси. А Лизетт не хотела приумножать ложь, обманывая еще и детей.

Коттедж в Кармеле стоял в стороне от пляжа, защищенный от ветров деревьями. В сумерках Лизетт порой казалось, что она снова в Нормандии, однако теплый вечерний воздух разрушал эту иллюзию, и давняя тоска завладевала ею. Лизетт скучала по другому морю, по другому побережью.

— Я отвезу тебя туда, — пообещал Люк.

Лизетт не спросила куда, потому что Люк всегда угадывал ее мысли. Он подошел к ней сзади, обнял за плечи, начал целовать волосы, щеки, шею.

Лизетт устремила взгляд на волны. Нормандия, с ее солончаками и песчаными дюнами, с холодным, чистым воздухом. Нормандия и Вальми. Ее дом. Но Нормандия и Вальми чужие для Доминика и Люси. Их дом здесь, в Америке, и Грег никогда не позволит ей забрать детей.

— Нет, — тихо промолвила Лизетт. — Я не вернусь в Нормандию, Люк. Никогда.

Люк пожал плечами, уверенный, что в один прекрасный день Лизетт вернется в Вальми, и тогда он будет рядом с ней.

— До твоего отъезда во Фриско мы можем еще раз заняться любовью. — Люк крепко обнял Лизетт и повел ее к коттеджу. — Ведь неизвестно, когда мы увидимся снова — через три дня или через месяц.

Она прильнула к Люку. Огромное расстояние между Сан-Франциско и Лондоном Люк был готов преодолеть в любой момент. Иногда они проводили вместе лишь несколько часов, и Лизетт не раз говорила ему, что такие расходы не стоят кратковременного свидания. Но Люк усмехался и отвечал, что ему плевать на расходы. Ему было все равно, куда лететь, лишь бы увидеться с Лизетт, поэтому Атлантический океан казался Люку не шире Ла-Манша.

Они зашли в коттедж и заперли дверь. Осень уже вступила в свои права, и возле камина лежала вязанка дров. На полках теснились французские книги. На столике стояла в серебряной рамке фотография родителей Лизетт, а рядом с ней фотография замка Вальми. Эта комната отвечала вкусам каждого из них: Лизетт украсила ее цветами в красивых фарфоровых вазах, Люк повесил на стены современные картины, купленные им в картинных галереях Лос-Анджелеса.

Пока они поднимались по лестнице в спальню, Лизетт снова спросила себя о том, почему без страха и скованности отдается Люку, а с Грегом у нее ничего не получается. Остановившись на пороге спальни, она почувствовала, что ей не хочется входить в нее. Их с Люком тянуло друг к другу, временами они занимались любовью почти исступленно. Однако в их близости не было ни духовности, ни нежности, только животная страсть.

Люк разделся.

— В чем дело? — удивленно спросил он, увидев, что Лизетт застыла на пороге.

— Уже поздно. — Она смущенно пожала плечами. — Прости, но мне пора уезжать.

Люк нахмурился. Он преодолел тысячи миль, чтобы встретиться с ней, а она смотрит на часы!

— А куда тебе спешить? — Охваченный ревностью, Люк шагнул к Лизетт. — Грег не ждет тебя. Он сейчас развлекается с подружкой!

Лизетт поморщилась, когда Люк с силой схватил ее за плечи.

— Ради Бога, забудь о нем! — закричал он. — Грег не хочет тебя! Не любит! Этот сынок богача решил привезти из Франции жену в качестве трофея! Но теперь ему надо жениться на добропорядочной американской девушке… у которой нет прошлого, нет родины, по которой она скучает, и которая не будет обманывать его!

— Но он женился на мне! — гневно возразила Лизетт. — И если Грег не любит меня, я рада и тому, что когда-то он все же питал ко мне это чувство… и захотел жениться на мне!

Люк поднял подбородок Лизетт и устремил на нее горящий взгляд. Он понял, что сейчас может снова потерять ее.

— Грег не любит тебя. А я люблю и готов доказать это как угодно!

Откинувшись на спинку кожаного кресла, Грег просматривал последний рекламный ролик, изготовленный его агентством. Заказчиком была одна из крупнейших компаний в стране по производству сладостей. Рекламировались новые шоколадные конфеты. Удовлетворенный роликом, Грег выключил телевизор, подошел к бару и налил себе виски. Часы показывали уже половину десятого вечера, и в роскошном зале для совещаний, кроме него, никого не было. Ник Барнетт, исполнительный директор, хотел задержаться после работы, чтобы обсудить стратегию рекламной кампании новой косметики, но Грег предложил ему поговорить об этом завтра утром.

Бросив в стакан кубики льда, Грег поморщился. За последние шесть месяцев его легкость в общении с людьми исчезла. Сделав глоток виски, он подошел к окну и устремил взгляд на воды залива. Ему тридцать шесть лет. Он богат, удачлив, пользуется успехом у женщин… и все же чертовски несчастен. На столе Грега лежало письмо от Жаклин.

«…поэтому я намерена выйти за него замуж. Не думаю, что мое письмо расстроит тебя и ты осознаешь, какую совершил ошибку, настояв на моем отъезде в Париж. Ты не любил меня, но, надо отдать тебе должное, и не притворялся, что любишь. Но одного я не пойму: зачем тебе этот брак? Я очень люблю тебя, Грег, и сомневаюсь, что когда-нибудь так же полюблю своего француза, но постараюсь. Прощай, мой дорогой…»

Жаклин оказалась права, предполагая, что ее письмо не расстроит Грега. Он испытал только облегчение. Страдания Жаклин вызывали у него тяжелые угрызения совести, но теперь наконец он избавился от них. Она будет хорошей женой и матерью. И без сомнения, со временем полюбит своего француза так же сильно, как любила его. Во всяком случае, Грег надеялся на это.