Погнутая сабля (ЛП) - Грэм Уинстон (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
— Он поворчал, да. Но думаю, он не из тех, кто сильно чувствителен к боли.
— Самое большое беспокойство вызывает правое бедро, — сказал Дуайт.
— Внутреннее кровотечение?
— Да.
— Мне кажется, это бедренная артерия.
— Мне тоже. Но если бы артерия разорвалась, он бы уже скончался.
— Что ж, тут мы мало что можем сделать. Шину не поставишь.
Мейзеру было около сорока. Невысокого роста, рыжий и энергичный, с уверенностью, которой всегда не хватало Дуайту.
— Я бы осмотрел его еще через пару дней, если вы не возражаете, — сказал Дуайт.
— Отлично. Прошу, приходите, когда пожелаете.
— Как я полагаю, леди Полдарк уедет домой в понедельник. Не могли бы вы послать с ней письмо, чтобы держать меня в курсе?
— Непременно. Если к тому времени он еще будет жив.
Дуайт поднял брови.
— Что ж, с каждым днем надежды всё больше, — сухо произнес он.
В дверях Мейзер сказал:
— Я читал вашу статью о злокачественных и доброкачественных опухолях и туберкулезе легких в «Эдинбургском журнале медицины и хирургии». Для меня честь встретиться с автором.
— Вот как, — сказал Дуайт, словно извиняясь. — Это было в прошлом году. Недавно я получил двух новых пациентов, и эти случаи слегка изменили мою точку зрения. Но благодарю вас.
— Будьте покойны, я приложу все силы, чтобы поставить вашего юного друга на ноги. Я всегда считал, что полезнее готовиться в худшему.
— Я и сам следую этому принципу, — согласился Дуайт. — И потому не собираюсь спорить по этому поводу. Буду ждать вашего письма, доктор Мейзер.
К дому Дуайт подъехал после шести, его уже три часа дожидался Певун.
У Клоуэнс Дуайт плотно пообедал и потому, ответив Кэролайн на вопросы о Стивене, повременил с ужином, пока не поговорит с посетителем.
— Не должон я вас беспокоить, хирурх, но она же согласилась, хирурх, она обещала!
Он явно плакал, но уже давно. С тех пор его глаза, в которых лишь изредка светился разум, уже высохли, но еще было заметно, что он плакал. Кадык дергался, как будто Певун пытался его проглотить.
— Мне жаль, Певун. Но я ничем не могу помочь.
— Я знаю. Никто тута не поможет. Но мне-то что делать, хирурх? Ни с того, ни с сего, с бухты-барахты. Я ж так хлопотал по дому. И она туда приходила. Но я-то не изменился. Ни чуточки. Больше не хожу на цыпочках, ничего такого. А она просто нарушила слово, вон оно как!
— Ты ведь наверняка знаешь, — сказал Дуайт, — что Кэти считала, будто носит ребенка, и собиралась выйти за тебя ради него. А когда выяснилось, что она ошиблась, главная причина для свадьбы исчезла.
— Чего?
— Она девственница, Певун, если ты понимаешь, что это значит. Никогда не имела настоящих отношений с мужчиной. Обнаружилось, что она девственница. И может начать жизнь сначала. У нее полная свобода выбора, и она предпочла никого не выбирать, остаться просто Кэти Картер, горничной в Плейс-хаусе.
— Чего?
Дуайт мрачновато улыбнулся.
— Полно, друг мой, не сдавайся так быстро. Но не думай, что я тебе не сочувствую. Она согласилась выйти за тебя замуж и...
— Она обещала!
— Да, обещала и нарушила обещание, а этого не следовало делать. Но она считает, что всё изменилось и это освобождает ее от обязательств. Она ведь тебе это объяснила?
— Сказала то да сё. То да сё.
— А разве она не сказала, что сожалеет?
— А как же. Сказала, что сожалеет и притворилась, будто мы останемся друзьями. Но это совсем не то же самое.
— Я знаю. И понимаю твое разочарование. А раз я устроил эту помолвку, то несу определенную ответственность. Я очень огорчен и разочарован, что так случилось. Это мне урок, что нельзя вмешиваться в чужую жизнь.
— Чего?
— Но ты, Певун, не должен из-за этого отступать. Ты пришел ко мне за советом и помощью задолго до отношений с Кэти, по крайней мере задолго до того, как они стали серьезными. И я помог тебе и дал совет, разве не так?
Певун почесал затылок.
— Ага.
— Не стоит использовать это как предлог, чтобы вернуться к старому. Ты не должен позволять разочарованию править твоей жизнью и становиться прежним. Ты выше этого. Ты совершенно нормален почти во всех смыслах. И должен таким оставаться, даже если придется уйти из Плейс-хауса и никогда не видеться с Кэти. Ты должен быть сам себе хозяином. Понимаешь?
— Ага.
— А теперь ступай домой и скажи себе, что ты воспользуешься этой ситуацией к лучшему. Обещаешь?
Певун смахнул огромной ручищей прядь волос с глаз.
— Не могу обещать, что уйду из Плейс-хауса.
— Я об этом и не прошу. Только предполагаю, что это может понадобиться. Обещай, что постараешься остаться полноценным человеком.
Певун моргнул.
— Я полноценный, хирурх. Не особо-то мне это помогло.
В понедельник Демельза ехала домой в расстроенных чувствах. В глубине ее души еще зияла черная дыра после смерти Джереми, как гангрена сжирая все признаки возвращения прежнего жизнелюбия. Ее также беспокоил Стивен — ему не становилось хуже, но и на поправку он не шел, и она порывалась открыть письмо доктора Мейзера, которое везла доктору Энису, и узнать, что он думает на самом деле.
Но не считая этих тревог, ее беспокоила и менее важная проблема, и Демельза знала, что Росс будет ее за это презирать. К ним приезжает невестка.
Причем вместе с сестрой, которую Демельза едва знает.
Те две недели в Брюсселе, когда Кьюби и Джереми устроили ей такой великолепный прием, были чудесными, и она была бы совершенно счастлива, если бы не тревога за Росса. А когда в последние полгода она не тревожилась? Впервые увидев Кьюби, всего-то в прошлом году, Демельза сразу почувствовала к ней симпатию. В Брюсселе симпатия увеличилась, и Демельза с нетерпением ждала новой встречи. После потери Джереми она согласилась с предложением Росса, что Кьюби поживет в Нампаре хотя бы до рождения ребенка.
Но сейчас, когда дошло до дела, в Демельзе зашевелились старые страхи по поводу своего скромного происхождения.
Кьюби никогда не бывала в Нампаре, а ведь дом, по правде говоря, это просто большая сельская усадьба с обычными для фермы строениями и лишь с одной более приличной комнатой — библиотекой. Поместье Нампара? Уж точно нет. Как ни назови, лучше это не станет.
Демельза никогда не была в Каэрхейсе, даже снаружи не видела, но Джереми часто упоминал о большом замке, пусть даже имитации, которую хозяева не могли достроить. Дом стоял в превосходном парке, с лакеями и конюхами — в общем, всем великолепием аристократической жизни. Демельза знала такие дома. Очень хорошо знала. Техиди, Треготнан, Трелиссик. Она любила их и получала удовольствие от общества живущих в них людей. Бовуд, куда она возила Клоуэнс, был самым великолепным из таких поместий. И всего несколько недель назад она останавливалась в Лансдаун-хаусе. Демельза вращалась среди сливок общества. И теперь она леди Полдарк.
Так о чем же волноваться? Что ж, Кьюби никогда не видела Нампару. Это очень приземленное место, с таким же практичным хозяином и вышедшей из шахт хозяйкой. В прошлом году Кьюби приезжала на прием в Тренвит. Это вполне приличный дом, принадлежащий Джеффри Чарльзу. Возможно, Кьюби ждет, что Нампара окажется подобием Тренвита. А если так, то для нее это окажется чудовищным разочарованием. Похоже, она примирилась со своей семьей. Возможно, через пару недель она с радостью вернется в Каэрхейс и останется там. Пусть даже ее свекровь — леди Полдарк.
А еще приезжает ее сестра. Демельза познакомилась с ней на приеме в Тренвите, вместе с довольно-таки надменным братом, у которого Кьюби недавно останавливалась в Лондоне. Демельза вспомнила, что Джереми вроде бы хорошо отзывался о сестре, хотя непонятно, о той ли сестре.
С Джереми все это не имело бы значения. Он сумел бы разрядить обстановку, заполнить неловкие паузы, украсить своим присутствием дом в глазах Кьюби. А сейчас остался только Росс, который в своем нынешнем настроении менее чем когда-либо склонен вести себя любезно.
