Опасное окружение - Питерс Натали (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
Я подыскала, на мой взгляд, удачное место для лагеря и принялась строить шалаш. Место действительно было удобным: шхуна хорошо видна с поляны, поросшей густой зеленой травой, которую окружали высокие сосны; в сотне ярдов был ручей. На берегу оказалось полно плавника для костра; я видела, как возле самого берега плескалась рыба. Единственное, что от меня требовалось, – построить укрытие, и безбедное существование на несколько недель, которые потребуются для выздоровления Гарта, нам обеспечено.
Я решила построить нечто вроде вигвама. О конструкции этих индейских жилищ я узнала во время плавания по Миссисипи и Огайо от тех, кто бывал на западе. Этот шалаш должен был иметь форму конуса с отверстием для дыма у вершины, чтобы мы могли разводить небольшой костер внутри. Я обстругала пять длинных и прочных жердей, связала их у вершины веревками, принесенными со шхуны. Самое трудное заключалось в том, чтобы натянуть на раму парусину и закрепить дно полотнища так, чтобы ветер не унес нашу крышу.
Я закончила работу только к закату. Ночь предстояло провести на шхуне, и я поплыла к «Морскому демону». Я испытывала законную гордость: жилище получилось высотой около десяти футов в центре и диаметром основания порядка двенадцати футов. Места вполне хватит для двух спальных мест, и еще останется вдоволь пространства и для очага, и для припасов. Я решила устроить очаг на каменном основании. Таким образом у меня получится нечто вроде плиты. Завтра, после того как я перевезу Гарта, я поищу в лесу съедобные коренья и травы, решила я. Джозеф показал мне съедобные растения, и хотелось надеяться, что они растут и в этих южных местах.
С трудом я вскарабкалась на борт нашей маленькой шхуны. Руки ныли, я замерзла. Солнце уже село, а с ним ушло и тепло. Я спустилась в каюту. Снизу сочился свет: Гарт зажег фонарь.
– Зачем ты вставал с постели? – сердито спросила я. – Тебе велено было лежать.
– Успокойся, – слабо ухмыльнулся Гарт. – Как дела?
– Прекрасно, если не считать того, что я разбила для нас лагерь на индейской земле.
Стащив с себя мокрую одежду, я растерлась куском муслина. Гарт не спускал с меня глаз, но мне было безразлично. Он был слишком слаб для того, чтобы его опасаться.
– Завтра утром мы сойдем на берег, – сказала я. – Я помогу тебе. Утром вода уйдет, и мы переправимся без особых хлопот.
Я оделась и собрала еще один узел, чтобы наутро вынести его на берег. Потом я принесла воды, мыло, ножницы и бритвенные принадлежности.
– Это еще зачем? – буркнул Гарт.
– Для стрижки и бритья, – пояснила я. – Мыть тебя здесь я не буду, согрею воду на берегу и помою там, но побриться можно и сейчас.
Я взбила мыло с водой в крепкую пену.
– Тебе незачем мыть и брить меня. Мне не нужна ванна, я не…
– Ты смердишь, Гарт, – перебила я. – Кроме того, ты себя не видишь, а я смотрю на тебя каждый день. И я бы хотела видеть твое лицо чисто выбритым. Ты ведь не хочешь завшиветь?
Гарт прищурился.
– Ты находишь в этом особое удовольствие, да? Ты думаешь, раз я беспомощен, ты можно делать со мной что угодно? Прочь от меня!
Я уже намылила поросшую неопрятной щетиной щеку, но он отбросил мою руку. Однако, не обращая на его ярость внимания, я заткнула ему рот мыльной щеткой, и пока он отплевывался, с ледяным спокойствием сообщила:
– Я не вижу во всем этом ничего забавного, Гарт. Если бы я хотела отомстить, я оставила бы тебя умирать от ран, а потом скормила бы твое тело рыбам. Но я хочу, чтобы ты отвез меня в Новый Орлеан. Что будет с тобой дальше – меня не касается. Нам предстоит долгий совместный путь, и в моих интересах сделать его как можно более легким. Я не хочу с тобой драться и надеюсь, что у тебя хватит здравого смысла оценить свое состояние. Ты очень, очень болен. Ты был на волосок от смерти и еще нескоро окончательно придешь в себя. Попробуй перебороть свое упрямство и понять это. Не стоит тратить силы на войну со мной, каждый новый спор отодвигает день твоего выздоровления. Я не требую от тебя ничего невозможного, и, когда тебе станет лучше, ты сам будешь заботиться о себе. Но покуда я вынуждена жить с тобой, нравится тебе это или нет, ты по крайней мере не мешай мне.
Я дала ему воды прополоскать рот.
– Будь ты неладна, Элиза, – пробормотал он.
– Я и так проклята, Гарт. Бог оставил меня в тот день, когда послал тебя в леса Лесконфлеров четыре года назад. А сейчас закрой свой рот и….
Утром я помогла ему одеться. Мы говорили только по необходимости, ограничиваясь короткими репликами. Гарт все еще сердился на меня за вчерашнее бритье. Он не привык, чтобы им распоряжалась женщина. До двери каюты Гарт дошел без моей помощи, но у лестницы, ведущей на палубу, задохнулся и сел.
Минутой позже он поднял голову и сказал: – Все в порядке, мадам Надсмотрщица.
– Ты можешь еще отдохнуть, – сказала я. – Нам некуда спешить.
– Нет, – решительно просипел он. – Пора покончить с этой ерундой. Как я полагаю, у меня будет еще много времени для отдыха.
Гарт шел по палубе, тяжело опираясь на меня. Я помогла спуститься ему за борт и удержаться на ногах в море. Мы шли по пояс в воде, медленно, как во сне, и, наконец оказавшись на берегу, оба упали без сил. Я завернула Гарта в теплое одеяло. Он был смертельно бледен и тяжело дышал; на лбу выступили капельки пота. Подождав, пока он отдохнет, я помогла ему подняться и повела к бухточке, у которой стоял наш вигвам. При виде сооружения брови его поползли вверх. Он удивленно посмотрел на меня, но не сказал ни слова.
В нашем жилище и вправду оказалось вполне уютно: тепло и сухо. Вход я устроила с подветренной стороны. Мы слышали, как тихонько шелестел песком прибой. Дом. Пока не поправится Гарт. Я надеялась, что он восстановится быстро.
Помогая ему переодеться в сухое, я заметила, что рана на плече открылась и кровоточит. Пока я меняла повязку, Гарт раздраженно спросил:
– Что ты со мной делала, Элиза? Ковырялась в моем теле одним из своих любимых ножей?
Гарт лег на набитый травой тюфяк, и я укрыла его одеялом.
– Ты ведь не знал, что я еще и хирург, да, Гарт? Я сохранила пулю как сувенир. Буду иногда смотреть на нее и вспоминать тебя. Я очень горда собой.
– Не сомневаюсь. Как, должно быть, ты радовалась, вонзая в меня кончик своего кинжала. Я так и вижу тебя: кончик языка прикусила от удовольствия, губы скривились в коварную усмешку, глаза сверкают. Как же, должно быть, приятно причинять мне боль и не встречать никакого сопротивления! Тебе нравится видеть меня вот таким, беспомощным и слабым. Ну что же, не ждите от меня благодарности за уход, мадам. Веди вы себя не так истерично, решив отчего-то, что посягают на вашу честь, ничего подобного не случилось бы.
– Я не разделяю ваших взглядов, уважаемый сенатор, на изнасилование как на жест благосклонности и не жалею, что пыталась вас убить.
– Убирайся, – буркнул он. – Видеть тебя не могу.
Я взяла ружье и вышла из шалаша. Я понимала: он злился не на меня, а на себя за то, что так болен и слаб. Раздраженно я смахнула непрошеную слезу. Как он ненавидит эту свою вынужденную зависимость! Он ненавидит и презирает меня. Теперь я знала его достаточно хорошо, чтобы если не понять, то простить его жестокость.
В тот вечер я приготовила рыбную похлебку и открыла бутылку бургундского.
– Бургундское? – пробормотал больной. – У меня должно быть…
– Тебе понадобится хорошее вино, чтобы похлебка показалась съедобной, – сообщила я, выковыривая ножом пробку.
– Господи, ты собираешься разливать его с крошками пробки? Позволь мне.
– Судя по всему, ты идешь на поправку. – Я протянула Гарту бутылку.
Гарт попробовал суп.
– Твоя стряпня так же никуда не годится, как раньше. Похоже, ты способна научиться чему угодно: управлять судном, карабкаться по реям, лечить больных, даже строить жилища и выживать в джунглях. Неужели ты не можешь научиться готовить?
Я очень хотела сдержаться, но не выдержала. Взяла кастрюлю с похлебкой и выбросила ее вон вместе с бургундским, его чашкой, миской и ложкой.
