Пленительная страсть - Майклз Ферн (хорошие книги бесплатные полностью .txt, .fb2) 📗

И все-таки фрау Хольц пребывала в полной уверенности, что ребенок должен появиться на свет здоровым и сильным. Разве она не следила строго за тем, чтобы Сирена хорошо питалась и ежедневно совершала пешие прогулки на свежем воздухе? С тех пор как они прибыли в эту захолустную африканскую дыру, требовательная экономка принуждала свою мефрау все время находиться на воздухе, сидя в тени деревьев. И какое бы подавленное настроение ни было у будущей матери, как бы она ни грустила и ни хмурилась, но благодаря неусыпной опеке фрау Хольц беременность Сирены протекала прекрасно.

Стоны, доносившиеся с соседней кровати, становились все громче. Старая женщина поняла, что мефрау уже была не в силах сдерживаться. Тихонько поднявшись, фрау Хольц направилась на кухню. Разбудив повариху-негритянку и жестами объяснив ей, что пришла пора послать за Цуной Мууб, старая немка, подбоченясь, недоверчиво стала наблюдать за дальнейшими действиями бестолковой африканки, надеясь таким образом выяснить, правильно ли поняты ее распоряжения. Негритянка понимающе подмигнула, разбудила спавшего мужа, чтобы тот поспешил за повитухой, а сама без напоминаний поставила греть воду в огромных чайниках, напевая какую-то свою дикарскую песню глубоким, гортанным голосом. Решив наконец, что ее правильно поняли, фрау Хольц вернулась к мефрау, по пути зайдя в кладовую и взяв там стопку чистых простыней.

— Фрау Хольц, я рада, что вы проснулись. Не хотелось вас беспокоить, но, думаю, мое время пришло.

Сирена, вся взмокшая от жары и напряжения, схватившись за живот, судорожно ловила ртом воздух. Когда боль немного отпустила, она, вся дрожа, вытерла тыльной стороной руки пот со лба и слабо улыбнулась.

— Я послала за этой ведьмой, Цуной Мууб. Да поможет нам Бог!

Сирена подавила усмешку. Бедная фрау Хольц! Как это тяжело для нее — признать, что она в чем-то бессильна и нуждается в посторонней помощи, а особенно в помощи этих непереносимых ею черных, вечно голодных африканцев. И как смешно она произносила имя повитухи!

Через несколько минут дверь их комнаты распахнулась, и порог переступила Цуна Мууб. Ее обведенные чем-то желтым черные глаза смело осмотрели помещение. Фрау Хольц стояла рядом с кроватью Сирены в решительной позе, как будто намеревалась защитить мефрау от пришелицы, обладавшей такой зловещей, не внушавшей доверия внешностью. Тощая, как обтянутый черной кожей скелет, полуобнаженная старуха была увешана какими-то таинственными побрякушками, напоминавшими бусы из человеческих зубов и птичьих перьев. Цуна Мууб, оценив обстановку, прошлепала босыми ногами к постели роженицы и вызывающе взглянула на фрау Хольц, которая все никак не могла осмелиться допустить это африканское пугало к своей мефрау.

Наконец, нахмурившись и неодобрительно взглянув на повитуху, экономка неохотно отступила в сторону. В это время новый приступ боли накатил на Сирену, и она застонала, плотно сжав губы. Встревожившись и еще острее ощутив свою беспомощность в этой ситуации, фрау Хольц, мысленно произнося молитву, отошла подальше, в угол комнаты.

Цуна Мууб отбросила легкую простыню, которой была укрыта роженица, и опытным взором осмотрела будущую мать, ощупав руками ее живот. Бормоча какую-то тарабарщину, старая повитуха с помощью мимики и жестов объяснила Сирене, что ребенок родится еще нескоро. И вдруг негритянка на удивление сильно потянула ее и заставила сесть, а затем настояла, чтобы роженица встала на ноги.

Фрау Хольц, переполненная материнскими чувствами к бедной мефрау, начала энергично протестовать на своем родном немецком языке против такого явного издевательства над беспомощной беременной женщиной. Но Цуна Мууб, гордая своими профессиональными познаниями, заспорила с ней на своем африканском диалекте. Сирене пришлось встать между двумя старыми женщинами, чтобы помешать им придушить друг друга.

— Фрау Хольц, Цуна Мууб, прекратите это немедленно!

Но они продолжали шипеть и наскакивать одна на другую, настаивая на своем. И только когда у роженицы вновь начались схватки, заставившие ее вцепиться в спинку кровати, обе спорщицы обратили внимание на нее.

Цуна Мууб бросилась к Сирене, взяла ее за руку и начала вопить ее взад и вперед по всей комнате. На этот раз схватки прошли быстрее и легче, и сама будущая мать с облегчением улыбнулась своей повитухе.

— Фрау Хольц! Кажется, старая ведьма знает свое дело. Эти схватки были сильнее предыдущих и все же оказались легче переносимыми. Ноги мои уже не сводило судорогой, и все прошло быстрее.

После этих слов строгая экономка взглянула на Цуну Мууб не то чтобы дружелюбно или с благодарностью, но все же с меньшим недоверием и даже с некоторым намеком на уважение.

В течение долгих часов, до самого рассвета, Сирена прошла много миль взад-вперед по полу, покрытому ковром, а в последний час брела уже с великим трудом, тяжело опираясь на руку неутомимой фрау Хольц.

Волосы старой экономки выбились из длинной седой косы, спускавшейся по спине; ее ночная рубашка и капот взмокли от пота, а в расширившихся глазах застыли беспокойство и страх.

Цуна Мууб, сменив постельное белье и подложив под ноги стопки книг, уютно устроилась на кровати фрау Хольц и давала оттуда указания Сирене двигаться во время раз за разом накатывающихся схваток. В периоды между схватками повитуха позволяла роженице присесть на твердый стул с прямой спинкой, чтобы передохнуть и восстановить силы перед очередной болезненной волной. Время от времени старая африканка принималась что-то монотонно напевать, и удовлетворенное, граничащее с самодовольством выражение появлялось на ее толстогубом, с беззубым ртом, лице.

И даже когда Сирена начинала протестовать, ссылаясь на то, что уже нет сил больше двигаться, Цуна Мууб продолжала настаивать на своем и, шустро вскочив на ноги, хватала роженицу тощими, но на удивление сильными руками и ставила ее на ноги.

Один раз Сирена все-таки не послушалась повитуху и в изнеможении опустилась на постель, а сердобольная фрау Хольц, примостившись тут же, сочувственно вытирала ее мокрый лоб. И когда снова начались схватки, то непереносимая, вдвойне мучительная боль сдавила живот. Собрав последние силы, роженица стала подниматься на ноги и, задыхаясь, призналась экономке, что все-таки Цуна Мууб была права: ходьба действительно помогала облегчить боль.

Через полчаса схватки сделались беспрерывными и более болезненными. Повитуха дала знак Сирене, что пришла пора лечь на кровать. Сморщенное обезьянье лицо негритянки склонилось над роженицей, а жилистые черные руки надавили ей на нижнюю часть живота. Издав многозначительный, удовлетворенный смешок, старая африканка начала готовить Сирену к родам.

Фрау Хольц склонилась над молодой женщиной и зашептала ей на ухо, словно опасаясь, что старая ведьма могла ее понять:

— Мефрау, если хотите, я попрошу у сеньора Альвареса немного настойки опия — всего каплю или две — на тот случай, если боль станет совсем непереносимой.

— Нет! — гневно воскликнула Сирена, схватив фрау Хольц за руку. — Лучше я умру, чем попрошу о чем-нибудь этого мерзавца! Ни при каких обстоятельствах не вздумайте обратиться к нему! Пообещайте мне это, фрау Хольц!

— Хорошо, мефрау. Не беспокойтесь. Я обещаю это.

Для старой женщины данное в этот момент обещание было самым нелегким в ее жизни. Каждый приступ роженицы фрау Хольц переживала вместе с нею. С какою радостью фрау Хольц взяла бы все мучения молодой женщины на себя, если бы только это было возможно! С виду суровая, хладнокровная, чопорная немка обладала привязчивым и преданным сердцем; со всей нежностью, на которую только она была способна, старая экономка полюбила свою хозяйку и, казалось, готова была ради нее и в огонь и в воду.

А тем временем Цуна Мууб разрывала на части простыни и скручивала их в тугие и толстые жгуты, которые затем ловко прикрепила к ножкам кровати, связав в один большой узел. Проделав все это, повитуха показала Сирене, как пользоваться этим диковинным приспособлением. Когда начался следующий приступ болезненных схваток, роженица ухватилась за жгут, набрала в легкие побольше воздуха и начала приподнимать себя на постели, а потом выдыхала воздух маленькими порциями.