Под голубой луной - Уильямсон Пенелопа (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗

– Я всего лишь хотел, чтобы она вышла за меня замуж. Я бы очень хорошо с ней обращался. Со мной она была бы счастлива.

Маккейди разжал кулак, и Кларенс плюхнулся на стул.

– Ты откажешься от своего места в парламенте, – заявил Трелони.

Кларенс облизал губы. Во рту так пересохло, что он даже не мог сглотнуть.

– У тебя нет доказательств. Настоящих доказательств.

– А мне не нужны доказательства. У меня есть связи. – Маккейди достал из футляра мешочек с порохом и начал заряжать пистолет. – Ты же знаешь, что такое связи, правда, Клари? Я знаком с твоим патроном, лордом Арбрури. Мы с ним в довольно близких, приятельских отношениях. – Маккейди добавил в дуло черного пороха и утрамбовал его шомполом. – В Индии мы воевали вместе с его единственным сыном, и он почему-то убежден, что я однажды спас его мальчику жизнь. Стоит мне сказать ему хоть слово, и тебя не выберут даже пастухом в самом захолустном округе Уэльса. – Маккейди обернул свинцовый шарик небольшим кусочком ткани и затолкал его в дуло.

Когда Маккейди снова поднял взгляд, Кларенс вздрогнул – в глазах кузена не было и тени жалости.

– Когда я разделаюсь с тобой и твоей репутацией, во всем Лондоне не найдется ни клуба, ни частного дома, куда тебя пустили бы даже на порог. Никаких приглашений на рауты к лорду Имярек. Никаких приемов в сомерсетском поместье герцога Такого-то-и-такого-то. Я лишу тебя всего, к чему ты так стремился, Клари.

Но Кларенс почти не воспринимал его слова. Конечно, наказание, которым ему грозил Маккейди, было чудовищным. Но сейчас он мог сосредоточиться только на одном-единственном. На паническом страхе, который охватил все его существо.

– Пожалуйста, не говори Джессалин, что я сделал. Прошу тебя, не говори ей.

– Она все знает. Все без исключения. И не хочет больше тебя видеть, Клари. Никогда.

В груди у Кларенса внезапно образовалась какая-то чудовищная пустота. Он выглянул в окно. Собака перестала лаять, служанка тоже уже ушла. Ему казалось, что у него внутри вдруг возникла огромная, бесплодная пустыня. Вот теперь он действительно навсегда потерял ее. Навсегда. Кларенс не знал, как он сможет это пережить.

– Но я люблю ее, – жалобно промямлил он. Краем глаза заметив какое-то движение, Кларенс повернул голову.

Дуло пистолета было нацелено ему прямо между глаз. Оно казалось огромным и черным, как вход в преисподнюю. Но слова Маккейди разили больнее пуль.

– Она моя, Титвелл. Придется тебе привыкнуть к этой мысли.

Палец Маккейди напрягся на спусковом крючке.

К своему великому стыду, Кларенс обнаружил, что дрожит, как больной лихорадкой старик. Горячие слезы потекли по его щекам. Он крепко зажмурился и стал ждать… Но вдруг послышался щелчок замка. Голова Кларенса испуганно дернулась. Он открыл глаза. Маккейди в комнате не было. Он посмотрел на стол. Прямо перед ним лежал пистолет. Заряженный, готовый к стрельбе.

Маккейди немного задержался у лестницы. Положив руку на перила, он прислушался. Прошло несколько минут, а звука выстрела так и не последовало. Это и стало ответом на давно мучивший его вопрос.

Трелони обязательно бы нажал на курок.

Маккейди нашел Джессалин не сразу. Он ненавидел такие минуты, потому что его обязательно охватывал страх – он боялся, что больше никогда не увидит ее.

Он видел лицо Клари, когда тот наконец понял, что Джессалин потеряна для него навсегда. Маккейди прекрасно понимал его чувства. Он сам постоянно испытывал потребность точно знать, где она находится, в любую секунду видеть ее.

Он обнаружил ее на вершине небольшого пригорка, футах в трехстах от гостиницы. Кругом горели костры землекопов. Он едва различил ее силуэт в сгустившихся сумерках. Она стояла, слегка расставив ноги, и смотрела вниз, в овраг, по которому проходили железные рельсы, казавшиеся большим свежим шрамом на лице земли. Сапоги Маккейди задели какой-то камешек. Джессалин обернулась, и ее лицо осветилось широкой улыбкой, которая всегда сводила его с ума.

Он хотел ее.

Он хотел ее так, как будто у него много лет не было женщины. Но он хотел именно ее. Ему не нужны были никакие другие женщины, пусть самые красивые. Он хотел ее – эту женщину со скрипучим смехом, лучистой улыбкой, длинными ногами и худыми коленями. Ему хотелось слышать ее короткие отрывистые вздохи, когда он входил в нее, и ощущать на своем животе шелк ее распущенных волос. Он хотел Джессалин, свою Джессу. И одно делало его безоговорочно счастливым – мысль о том, что она хочет его точно так же.

Маккейди подумал, что надо обязательно сказать ей все это, чтобы она поняла, что он чувствует. Но не мог найти нужных слов. Поэтому он решил просто прижать ее к себе и поведать обо всем своим поцелуем. Поцелуем, который тотчас же стал таким горячим и страстным, что пришлось заставить себя оторваться от ее губ.

– Маккейди! – Джессалин поправила соломенную шляпку, которую он сбил набок. Она тяжело дышала и облизывала губы. Ему хотелось снова прижаться к ее губам, но прежде он должен был ей кое-что сказать.

– Джесса…

– Хорошо, что ты пришел. Я тут как раз стояла и думала. – Голос Джессалин звенел от радости и возбуждения. Она взяла его за руку, и они вместе повернулись туда, где крутой скалистый обрыв, поросший утесником, уходил вниз. – Скажи мне, что ты видишь?

Маккейди недоуменно покачал головой. Он видел только ее.

– Трудно сказать. Сейчас довольно темно. Скалы, траву, какие-то деревья. – Джессалин недовольно фыркнула, и Маккейди весело рассмеялся. – Ну хорошо. Я вижу железную дорогу. Мою дорогу.

Джессалин еще крепче стиснула его руку и поднесла ее к груди. Он смотрел на ее лицо, на четко очерченные скулы, на полные губы. При мысли о том, что она принадлежит ему, Маккейди почувствовал благоговение. Благоговение и сладостную боль.

– Разве ты не понимаешь? – возбужденно продолжала Джессалин. – Даже если бы им удалось остановить тебя, идея все равно бы развивалась. Ведь ты уже столько сделал. И вот это, эта железная дорога – она изменит мир. Это – будущее. – Она повернулась и посмотрела на него долгим, пристальным взглядом. – А вот это – наше будущее. – Медленно она подвела его руку вниз, к животу, и неожиданно гортанно рассмеялась. Наклонившись, она потерлась щекой о его грудь. – У нас будет ребенок, Маккейди.

Глаза защипало от слез, и он только и смог выдохнуть:

– О Боже!

Теперь Джессалин смеялась уже во весь голос.

– Ну, конечно, Бог тоже имеет к этому некоторое отношение. Но думаю, что большая часть ответственности на тебе, любовь моя.

Любовь моя.

Раньше она никогда не называла его так. Маккейди почувствовал, как его окутывает нежное, уютное тепло. Он хотел, чтобы она знала… Он должен ей сказать, что… Он упорно выталкивал эти слова, но язык казался неповоротливым и твердым, словно задубевшая кожа.

– Джесса, я…

Она улыбаясь смотрела на него. Она ждала. Но он никак не мог заставить эти проклятые слова выплеснуться наружу. Джессалин нежно погладила его по щеке.

– Глупый. Интересно, эти цветы, которые ты терзаешь в руке, для меня?

Бледно-желтые примулы росли вдоль изгороди, и Маккейди сорвал несколько цветков, пока искал ее. Примулы всегда напоминали ему о Джессалин и о том далеком лете. Теперь же, протягивая ей букет, он чувствовал себя полным идиотом.

Но он быстро забыл о своей неловкости – лицо Джессалин осветилось широкой, восторженной улыбкой. Зарывшись носом в желтые цветы, Джессалин вдыхала их аромат. Но вот она подняла голову, и Маккейди подумал, что сейчас она снова улыбнется. Однако Джессалин, подпрыгивая от возбуждения, показывая куда-то рукой, воскликнула:

– Маккейди, посмотри! Посмотри на луну!

Луна сияла вдалеке над верхушками деревьев – огромный золотой шар с легким красноватым отливом. Словно бы кто-то из шалости подвесил в небе гигантский персик.

Джессалин вдруг вздохнула и положила голову ему на плечо.

– Как ты думаешь, это – голубая луна?

– Не знаю, – охрипшим от волнения голосом сказал Маккейди. Какая разница? С той самой ночи, как она стала его женой, для него все луны были голубыми. Особенными, неповторимыми и…