Тяжесть венца - Вилар Симона (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
Когда Ричард Глостер дал мне новое поручение – я заупрямился. И тогда он сказал, что откроет моим новым друзьям, что я сын палача, что я недостоин даже ходить там, где ходят они. Для меня это было хуже, чем смерть, – это был позор, конец всех надежд и стремлений. С другой стороны, за повиновение герцог обещал мне сохранить тайну, посулил деньги, земли, даже пояс рыцаря. И я получил этот пояс после битвы при Тьюксбери. Но это была не награда за доблесть, а плата за преступления, которые я совершал по приказу его светлости. И в тот момент, когда я надел золотые шпоры и стал зваться сэром Джеймсом Тиреллом, я окончательно продал душу горбуну. Я уже слишком многого достиг, и страх упасть и разбиться навсегда приковал меня к этому человеку.
Однако, Господь свидетель, не всегда я был у него в подчинении, порой во мне возникало нечто более сильное, чем страх перед горбатым хозяином. Так, я не смог убить несчастного короля Генриха Ланкастера, хотя и дважды заносил над его головой палицу.
Тирелл услышал, как королева слабо охнула, но, стараясь не глядеть на нее, продолжал:
– Да, тогда мы с моим хозяином пришли ночью в Тауэр. Сначала герцог оставил меня за дверью и сам вошел к королю в башню Уэйкфилд. До меня долетели лишь обрывки разговора. Вернее, лишь кое-что из того, что говорил Ричард, ибо бедный король Ланкастер, кажется, так и не проронил ни единого слова. Глостер же, не жалея старика, поведал, что войска Ланкастеров разбиты, супруга его в плену, а сын убит. И, кажется, даже похвастал, что сам погрузил свой меч в тело Эдуарда Ланкастера. Потом он вышел и велел мне добить старика. Но, клянусь всем, что для меня свято, я не смог этого сделать! Вы понимаете – он молился. Я видел его седую голову, согбенную спину, слышал, как он шепчет слова молитвы. Дважды я заносил руку, но так и не смог ударить. А потом этот полубезумный король вдруг поглядел на меня светлым, всепонимающим взглядом и сказал: «Верши свое дело, сынок. Я прощаю тебя, как жертва прощает палача». Моя королева, я так и остался все тем же палачом!
Я плохо помню, как, отшвырнув палицу и оттолкнув стоявшего у дверей Ричарда Глостера, вышел на улицу. Я сидел на ступенях крыльца, и меня бил озноб. Этот старик был помазанником Божьим, королем, отец и дед которого также были королями. И он был святым. А затем вышел Ричард, вернул мне мою булаву и холодно велел следовать за ним. Я думал, он прогонит меня, но, вопреки всему, он оставил меня при себе. Теперь мы были еще крепче связаны тайной. Те, кто знал о нашем посещении Тауэра, косились на меня, а отнюдь не на принца. Он был из королевской семьи и мог вершить правосудие – я же был палачом. И тогда я навсегда облачился в траур и стал Черным Человеком…
Анна молча глядела в лицо Джеймса Тирелла. Дождь уже закончился, но в лесу царил полный мрак, лишь изредка где-то кричала ночная птица. Королева и исповедовавшийся ей убийца были словно одни в целом королевстве, их окружала тьма, их сближал теплый свет огня в очаге. Они оказались в каком-то ином мире, и королева уже не знала, жалеет она или осуждает этого человека.
Он говорил негромко, крепко сплетя пальцы рук и не сводя глаз с потрескивающих поленьев. Черный Человек в убогой хижине – он больше не пугал Анну. Он рассказывал, как после отказа убить короля Ланкастера Ричард понял, что здесь он ничего не добьется, и прекратил давать ему подобные поручения. Но Джеймс все еще оставался его наемником и выполнял другие распоряжения, также требующие полной тайны. Глостер посылал его в отдаленные земли, требовал вербовать нужных людей, вести допросы, выведывать необходимые сведения. И Тирелл трудился с удвоенным усердием, только бы вновь не сделаться палачом. Кажется, Глостер оценил его рвение – он начал возвышать его, поручения становились все более почетными и ответственными. Но отнюдь не всегда. Выступая зачастую представителем и герольдом своего герцога, Джеймс одновременно был его тайным поверенным. Он передавал приказы о казнях, присутствовал при пытках, но вместе с тем и являлся к королю Эдуарду с известиями от младшего брата, иногда заседал в Королевском совете как доверенное лицо герцога Глостера. Однако, поднявшись на такую высоту, он оказался в еще большей зависимости от горбатого дьявола. И он неизменно оставался верным герцогу. Джеймс был из тех немногих, от кого Глостер давно не имел секретов. Они были накрепко связаны преступлениями и тайнами.
Ричард щедро платил своему слуге за службу – Тирелл стал начальником пажей герцога, его главным конюшим, получил земли и поместье в Суффолке. Он был богат и совершенно одинок. Люди кланялись ему, почитали его, но и ненавидели. Он не имел ни друзей, ни приятелей, ни жены, ни возлюбленной. Он был Джеймсом Тиреллом, Черным Человеком, вершителем приказов Глостера, поверенным в его тайных деяниях и преступлениях.
– Но одного я все же добился – Ричард больше не посылал меня проливать кровь. Для этого у него находились другие – те же Дайтон и Форест, которые для видимости входили в мою свиту. У него был Рэтклиф, считавший Ричарда самым великим человеком в королевстве и не раздумывая выполнявший его приказы. Существовали и другие: Ловел, Брэкенбери, Кэтсби, продавший Глостеру своего господина Гастингса и ставший после этого ближайшим советником короля. Возможно, именно поэтому меня так поразил приказ, отданный мне королем Ричардом, – тайно отправиться в Лондон и умертвить его маленьких племянников. Вот тогда я и взбунтовался. Я заявил, что скорее откажусь от всего, что он мне дал, и уеду куда глаза глядят. Быть простым палачом и честно делать свою работу куда достойнее, чем служить ему. А он лишь рассмеялся: «Что же, если маска палача для тебя предпочтительнее рыцарского звания, я могу это устроить. С завтрашнего дня, сэр Джеймс Тирелл, вы приступите к выполнению обязанностей честного палача на Тайнберн-Хилл».
Потом он ушел, заставив меня еще раз заколебаться. Он всегда оказывался сильнее меня. Он был дьяволом, давным-давно купившим мою душу. И я снова сдался. Я знал, что предложение погубить принцев король уже сделал Брэкенбери, и тот отказался. Но Брэкенбери был представителем одного из древнейших родов Англии, Ричард не мог так просто разделаться с ним. Я же выкормыш палача, Черный Человек, которого все ненавидели, и Ричард волен был поступить со мной как угодно. И тогда – помилуй меня Господи! – я уступил. Король дал мне в подручные Дайтона и Фореста, и мы из Ковентри, где тогда устраивал празднество король Ричард, поскакали в Лондон. Брэкенбери был запуган королем и, беспрекословно отдав мне ключи, покинул Тауэрскую крепость. А я… Всю ночь я просидел в кабачке близ Тауэра, много пил, порой полностью теряя рассудок. Но стоило мне выйти на порог и увидеть огни на башнях Тауэра, как я вмиг трезвел, кидался назад и вновь припадал к чаше. Потом словно из тумана возникли Дайтон и Форест, и Дайтон потребовал ключи от Тауэра и именную грамоту от короля. Я был пьян, но в тот миг я почти любил Дайтона. Этот человек готов был взять на себя мою работу. Последнее, что я помню, это связку ключей на столе.
Утром, придя в себя в том же кабачке, я увидел Дайтона и Фореста, попивающих эль за соседним столиком. В открытую дверь светило солнце и виднелись башни Тауэра, которые уже не показались мне такими зловещими. Все вчерашнее было кошмарным сном, наваждением, я еще плохо соображал и даже не был уверен, что Ричард вообще отдавал мне подобный приказ. Лишь когда Дайтон подсел ко мне и протянул ключи, я понял, что кошмар продолжается. Я не стал ничего спрашивать, но он сам выложил мне все подробности. Они вошли к принцам, когда те спали, накрыли их подушками и держали так, пока у детей не исчезли все признаки жизни. Затем отдали приказ капеллану замка захоронить их тела. При этом Джон Дайтон усмехнулся и заметил, что не преминет сообщить королю, с каким рвением я выполнил его приказ. Признаюсь, если бы мне довелось тогда понести наказание, я был бы счастлив. Но король дьявольски хитер, и он сумел отомстить мне иным способом. Когда поползли первые слухи об исчезновении принцев (никто открыто не говорил об их убийстве), король не стал скрывать, что именно в это время я ездил в Тауэр, а Дайтон и Форест сопровождали меня. Король стоял слишком высоко, чтобы на него пала какая-то тень. Дайтон и Форест были лишь слугами, я же оказался тем палачом, который обстряпал все дело. Теперь даже Ричарду стало невыгодно держать меня в своем окружении. И он отослал меня, поручив охранять вас. И, право же, впервые я был благодарен ему. Но я не ведал тогда, что и вы возненавидите меня. Хотя мне давно пора было бы привыкнуть нести свой крест…
